Страница 165 из 165
— Я подумаю...— она почему-то не в состоянии была сразу ответить согласием.
— Хорошо,— Юхэй коротко кивнул и сразу же повернулся, чтобы идти. Под мышкой он держал пачку книг и опирался на трость. Собираясь пройтись немного пешком, он свернул под путепровод позади вокзала.
В это время Иоко, уже поднявшаяся было на платформу, внезапно повернулась и бегом бросилась за ним вдогонку.
— Папа, папа! — закричала она..
Юхэй остановился и оглянулся. Иоко подбежала к нему вплотную, словно хотела уцепиться за него. Захлебываясь от рыданий, она в первые секунды не могла произнести ни слова. По ее исхудавшим щекам струились слезы.
— Я приду завтра! — она выговорила эти слова, как ребенок, не заботясь о правилах вежливости, о приличиях. Все ее душевное напряжение выразилось в этой короткой фразе.
На улице совсем стемнело, но прохожих было все еще много. Юхэй повесил трость на руку, взял Иоко за руку и молча пошел вперед.
Они свернули за угол и очутились на тихой улице, поднимавшейся в гору. Иоко шла, не отнимая- руки. Время от времени она всхлипывала. Она испытывала облегчение и радость при мысли, что теперь она спасена от подстерегавшей ее борьбы за существование, и в то же время в этой радости таилась какая-то горечь; она сама не могла бы сказать, почему у нее так печально на сердце. Они тихо шли рядом, и в весенних сумерках их можно было принять за влюбленных. Но этих двоих людей связывало более глубокое, более скорбное чувство. Возможно, это чувство было самым драгоценным наследием, которое оставили после себя страдания и беды войны. Это скорбное чувство было единственным цветком, который вырос и распустился из бездонного отчаяния и безутешного горя.
Надолго ли сохранит свою жизнь этот скорбный цветок? С сегодняшнего дня в Японии введена новая конституция. На вечные времена провозглашен отказ от войны, отказ от всякого вооружения, от армии. Киёхара говорил, что это всего лишь романтические мечты. Мир?.. Окажется ли в силах пробудить эхо в сердцах сильных мира сего голос слабых и поверженных, молящих о мире? Вот и Япония больше уже не является независимым государством.
Когда столкнутся между собой два мира, все человечество будет втянуто в эту борьбу. Так стоит ли писать задуманный труд? Какая ему цена? Несчастные люди! Юхэй испытывал сострадание ко всем людям. Атомная бомба, ракетные установки, водородная бомба... Неужели эти плоды высшей культуры послужат лишь для уничтожения всей остальной культуры на земле? Наверное, войны будут еще повторяться. Но разве в сердцах всех людей, где бы они ни находились,— в Америке ли, в Китае, или в Советском Союзе,— в самой глубине, в самых потаенных уголках этих сердец разве не распускается, как маленький печальный цветок, чувство товарищества и братства? И разве этот маленький красный огонек не сверкает все ярче и ярче, по мере того как разгорается борьба на земле? И Юхэй решил еще раз положить все свои силы на то, чтобы бороться за мир. А если уж бороться, так жизни не пожалеть ради этого... И при этой мысли сердце в нем вдруг разгорелось.
Когда подъем кончился и они очутились на вершине холма, вдали открылось усеянное звездами небо. Иоко перестала плакать и покорно шла рядом, по-прежнему не отнимая руки. Ей казалось, будто через пальцы Юхэя, державшего ее за руку, к ней в душу проникает тепло любви. Давно уже не приходилось ей испытывать радость теплого человеческого участия. И ей казалось, словно ее застывшее сердце оттаивает и успокаивается. Склонив голову на плечо своего бывшего свекра, почти касаясь его волос, она тихо, задумчиво прошептала:
— Да, то были самые счастливые времена...
Те времена... Давно это было. Юхэй смотрел на усыпанное звездами небо, словно искал в его необъятной дали давно ушедшую, прежнюю жизнь.
-------