Страница 27 из 41
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Несколько дней спустя мы с Дрейком обедаем в китайском ресторанчике, выбрав столик в самом конце зала. Обед состоит из запеченного цыпленка и нежного, как мечта, риса. Шеф не питает пристрастия к тухлым яйцам и червякам, которыми гордится старинная китайская кухня.
— В сущности, я только потому пригласил вас сегодня обедать, — говорит Дрейк, — что в отличие от Райта вы умеете делать дело без лишних слов. Должен вам сообщить, что первая партия товара беспрепятственно прошла по каналу и достигла Вены
Он испытующе смотрит на меня своими глазками, чтобы проверить реакцию. И эта реакция соответствует его ожиданиям — оказывается маской сдержанного, но приятного удивления. Совершенно фальшивая, впрочем, ибо по своему каналу я уже получил сведения.
— Я надеюсь, ваше непомерное недоверие примет теперь разумные пределы, — отвечаю я тихо.
— Да, первая партия прошла, — повторяет Дрейк, не внимая моим словам. — Просто зло берет…
— Вы хотите сказать, что партия была небольшой?
— Догадались… Что за хитрец!.. — смеется шеф хриплым смехом.
— Ничего. Я лично готов довольствоваться и процентами с маленькой партии, — успокаиваю я его.
— Ваши проценты будут вашими согласно уговору, — в свою очередь, успокаивает он меня. — К сожалению, дорогой, получается ровно два шиллинга.
— Вы, конечно, шутите.
— Вовсе нет, — произносит шеф печально. — Потому что груз состоял из чистого крахмала. Десять килограммов крахмала — вот что это за груз, Питер!
Смотрю на него во все глаза, не забыв открыть рот якобы от изумления, хотя и эта подробность уже известна мне от моего информатора.
— Но это же черт знает какая глупость! — восклицаю я.
— Напротив: необходимая осторожность! — поправляет меня рыжий. — Вы достаточно умны, чтобы понять: мы не пошлем по непроверенному каналу груз стоимостью в миллионы.
— Но я сделал проверку. Тщательная подготовка — разве это не лучшая проверка?
— Ту проверку вы устроили для себя. А мы организовали свою. Хотя сейчас, понятно, мне хочется лопнуть от злости. Если бы это были десять килограммов героина, представляете себе…
Я ехидничаю:
— Меня утешает только то, что из-за этой дурацкой проверки вы потеряли гораздо больше, чем я, учитывая мои скромные проценты.
— Ваши проценты со стоимости десяти килограммов героина вовсе не так скромны, — произносит шеф тоже не без ехидства.
— Я думаю, что это удовольствие и вам и мне доставил наш великий эксперт мистер Ларкин?
Дрейк не отвечает, а рассеянно смотрит в другой конец ресторана, где за окном виднеется почти безлюдная в этот час торговая улица с пестрыми витринами магазинов.
— Зеленый чай? — предлагает китаец, уловив задумчивый взгляд шефа и истолковав его по-своему.
— Нет, дорогой, мы пойдем куда-нибудь, выпить кофе, — сухо отвечает рыжий.
— У нас и кофе подают… чудесный кофе… — спешит уверить его китаец.
— Что же тогда вы подсовываете нам свой чай? — ворчит Дрейк. — Разумеется, дайте кофе! Чай в Англии пьют в пять часов, а не после приличного обеда.
Он достает из карманчика традиционную сигару, освобождает ее от целлофана и совершает ритуал обрезания. Однако не торопится закурить. Он дает возможность китайцу поставить кофе и удалиться. Затем отпивает глоток и морщит нос:
— Цыплята были превосходны, однако кофе по-китайски то же самое, что по-английски, только еще хуже, — устанавливает он.
Чтобы сгладить впечатление от кофе, шеф закуривает сигару и заглатывает две-три обильные порции дыма. Между клубами дыма слышатся слова:
— Как бы я не заподозрил вас, дружок, в желании поссорить меня с Ларкином…
— Ваша подозрительность мне хорошо известна, — произношу я довольно равнодушно. — Но все же у нее должны быть разумные основания. У меня нет никакого интереса обвинять Ларкина по той простой причине, что я не могу занять его место, а, следовательно, и присвоить его проценты.
— Вот именно, — кивает Дрейк. — И не следует никогда этого забывать. Насколько вы нужны мне, чтобы доставлять товар сюда, настолько нужен Ларкин, чтобы перебросить товар отсюда далее. Он мне необходим, вам ясно, Питер? Иначе я не дал бы ему обирать себя.
Ларкин необходим Дрейку — это я должен зарубить себе на носу. И хотя неплохо, если шеф будет постепенно привыкать к мысли о возможном предательстве американца, однако не стоит давить на него и ускорять события, чтобы не навредить себе. Ларкин необходим мне. Но я, однако, редко получаю возможность наблюдать его даже издали. Этот человек не принадлежит к фауне Дрейк-стрит. И появляется на нашей улице лишь тогда, когда возникает необходимость обсудить что-то с шефом. И Питер, первый помощник шефа, никогда не приглашается на эти обсуждения.
А вот Ларкин не испытывает во мне необходимости. Американец ни разу и ни в какой форме не попытался установить контакт со мной. Следовательно, Ларкину наплевать на возможность продолжительного использования моей группы в Болгарии. Значит, если он действительно агент ЦРУ, передо мной один из неприятнейших вариантов: моя группа будет использована как орудие политической провокации. Так же, как и Дрейка используют сейчас для этой цели.
Поистине самый отвратительный вариант. Я и мои люди можем, в свою очередь, сыграть ему на руку. И поскольку канал уже опробован, провокацию не замедлят организовать. То есть — нельзя терять времени.
А я в эти дни только и делаю, что теряю время. Болтаюсь по книжным лавчонкам Дрейк-стрит или читаю газеты в кафе, но и в том и в другом случае внимательно слежу за входом в наш генеральный штаб, чтобы не пропустить появления Ларкина. Мне удалось, соблюдая все меры предосторожности, установить местопребывание американца. Это отель «Сплендид» на маленькой улочке с другой стороны площади. Великолепие отеля ограничивается только его названием. На самом деле это заведение для туристов средней руки. Ларкин снимает комнату под номером 305. Окно его выходит на улицу, что и позволяет мне наблюдать, горит там свет или нет. Ничего более.
Мне представилась и другая возможность: проследить, опять же соблюдая все меры предосторожности, за американцем от штаб-квартиры на Дрейк-стрит до отеля «Сплендид». Я хорошо запомнил, по каким улицам он проходил, у какого киоска останавливался, чтобы купить газету, и даже не пропустил тот знаменательный факт, что, кроме газеты, он купил журнал «Тайм». И ничего более.
Вы можете с таким же успехом следить за каким-нибудь типом, продающим по закоулкам марихуану. Но если этот тип совершает свои сделки с глазу на глаз, единственным результатом слежки будут стертые подметки. Как в случае со мной. Не имея другой возможности, стираю подметки.
Единственное полезное дело, которое мне удается, это восстановить связь. В определенные дни, в определенное время я прохожу по улочке, где находится нужный дом с интересующей меня дверью. И в нижней части двери, так же как у многих других дверей, есть маленькое отверстие для корреспонденции. И если у меня есть корреспонденция, я опускаю ее. А если я должен получить что-то, то это что-то едва виднеется, прижатое латунной створкой отверстия для писем. Если же ничего не виднеется, я прохожу мимо.
Письма, которые я посылаю, как и те, что я получаю, это обыкновенные рекламные листки из тех, которые раздают на улицах прохожим с предложением использовать такую-то стиральную машину или путешествовать самолетом такой-то авиакомпании. Такой вот безобидный рекламный листок, который если даже и попадет случайно не туда, куда нужно, едва ли привлечет чье-либо внимание, так как подобные рекламы опускают во все почтовые ящики.
Тайнопись в наше время, подобно всем слишком долго используемым секретам, уже изжила себя. И все же она еще делает свое дело, особенно если вы применяете ее там, где ее никто не станет искать. Типичный пример — рекламные листки, которыми пользуюсь я. Кстати, они практически не содержат тайнописи. Но сам факт, что я опускаю их в определенный день и час, означает: «Жив, сообщений не имею».