Страница 20 из 41
Он рассказал все, как было, и задумался, вспоминая, не забыл ли чего!
— Ты переутомился, — спокойно сказал Микола. — Но если еще будешь у Гиаты, попробуй расспросить ее о маргонах. Любые мелочи могут оказаться полезными.
— Вы занимаетесь этим? — обрадовался Антон.
— Психозы, если их следует называть так… — начал Микола, но тут же и умолк. — Не волнуйся. Я уверен, что очень скоро удастся докопаться до первопричины.
— Расскажи. Я буду молчать, клянусь.
Микола посмотрел на брата устало и сочувственно:
— Я и сам ничего не знаю, Антон. К сожалению…
11
— В чем дело, Дирар? Ты слышишь, как они плачут?
— Воют. Голодные.
— А что случилось?
— Неисправность автоматической кухни. Это твоя вина, Map.
— Что-нибудь серьезное?
— Не знаю. Но они все погибнут, если ремонт затянется.
— Неужели нельзя ничего придумать? — Придумай.
— Вообще-то, меня давно беспокоила эта затея Чара. Зачем нужно было закладывать в генетическую программу каров потребность разрывать зубами каждого, кто захочет накормить их?
— Накормить — значит, приручить. Чару у таких, как ты, ума не занимать.
— Можешь не разоряться, он тебя сейчас все равно не слышит.
— Чар все слышит и все видит. Но если бы и не слышал, я все равно скажу, что Чар в твоих советах не нуждается. Он сам знает, что делать. Что это за оборотень, которого можно приручить…
— Пускай Чар все видит и все слышит, но я тоже хочу нормально существовать. Он далеко, а земляне близко! Каждая встреча с ними — как капля отравы. И меня это бесит!
— Успокойся.
— А что с теми выродками делать, если не будет отремонтирована вовремя система автоматического кормления?
— Не знаю. Может, придется уничтожить.
— И опять выхаживать новых? Эти уже доросли до запуска на Землю.
— Как жалобно плачут! Только недели через две мы сможем вживить им универсальные энергоблоки. И все это время кормить их нужно стационарно.
— Вызови Беларара. Он сумеет помочь. Превосходный робот.
— Сто седьмой! Приказываю выйти в тамбур сектора номер три! Сто седьмому приказываю выйти в тамбур третьего сектора!
— Включи аварийный сигнал.
— Сто седьмой! Приказываю немедленно выйти!
— Вызывай сто восьмого!
— Сто восьмой! Немедленно выйти в тамбур третьего сектора!
— Там что-то случилось. Беларар сразу вышел бы после вызова.
— Брунар, что со сто седьмым? Почему не выходит?
— Очень неприятный случай, маргоны. Я даже не успел доложить… Это произошло только что. Беларар имел неосторожность имитировать автоматическое кормление. И они его разорвали. Ведь это же кары! С ними нельзя расслабляться, а Беларар был слишком чувствительным роботом.
— Когда ты сможешь наладить автоматическое кормление?
— Точно не знаю. Без Беларара. Такого мастера нет.
— Понятно. Значит, каров нужно немедленно уничтожить.
— Послушайте сто восьмого!
— Что ты хочешь сказать?
— Я понимаю, что я обыкновенный робот, но… Мне кажется, не следует уничтожать каров. Предлагаю заслать эту группу на Землю недозрелыми. Они уже очень похожи на земных собак, и никто ничего не заподозрит. Можно считать это экспериментом. Возможно, некоторые из них сумеют дозреть на Земле, если удачно перейдут на режим самостоятельного питания.
— Ты толковый робот, Брунар. Спасибо за удачную мысль. Очень интересный эксперимент. Пускай теперь на Земле поломают головы, как из собак вырастают люди. Паника поднимется. Если выживет хотя бы несколько… Нужно доложить Чару. Думаю, эта идея ему понравится.
12
Председатель жилищного совета долго смотрел на Сухова-старшего.
— В определенном смысле я могу вас понять. Ваше удивление и ваш интерес… Дело в том, что я знаком с Гиатой.
— Вы давно ее знаете? — спросил Сухов.
— Сравнительно недавно. Но, надеюсь, вы согласитесь со мной, что для того, чтобы по-настоящему узнать человека… Одним словом, необязательно пуд соли есть всю жизнь. Не так ли?
— Так вы согласны со мной, что Гиата Биос — человек очень…
— Очень странный она человек, — решительно перебил его председатель. — С этим нельзя не согласиться. Но, впрочем, у вас гораздо большие возможности, — утомленно произнес он. — Поэтому вам, простите, больше оснований утверждать — больная она или здоровая. А я, увольте, в вундеркиндах не разбираюсь.
Сухов-старший заявил:
— Уверен, она не больная. Больных людей председатели жилсоветов не боятся.
— Вы ошибаетесь. Я не боюсь ее. Но мне, честно говоря, трудно определить свое отношение к Гиате Биос.
— Почему?
— Понимаете ли, жизнь меня научила: не следует быть слишком категоричным в своих утверждениях.
— Поверьте, я пришел к вам не просто так. Надеюсь, это понятно?
— Да. Но поймите и меня: я ее не боюсь. Она, конечно, очень интересная, сказал бы даже, привлекательная женщина…
Микола Сухов неожиданно для самого себя рассмеялся. Никак не ожидал, что беседа перейдет на тему об отношениях. между мужчинами и женщинами.
— Простите, но мне, как представителю власти, сложно говорить…
— А от вас никто этого не требует! — заявил Сухов. — Меня не интересуют ваши личные отношения с Гиатой Биос. Я пришел к председателю жилищного совета и требую серьезного разговора.
— Вас удивляют ее эксперименты?
— Да. И то, в частности, что она вселилась в помещение трагически погибшей старой женщины. С вашей помощью вселилась. Имею основание подозревать, что смерть эта не была случайной.
— Для меня Гиата Биос не просто житель нашего города, она, как акселерат-вундеркинд, требует особого внимания. Ведь ей, — он перешел на шепот, — всего три с половиной года от рождения! Представляете? Я не видел никаких оснований отказать ей в желании иметь собственную лабораторию. Но если вы настаиваете… давайте создадим квалифицированную комиссию…
Пауза затянулась. Сухов не знал, как теперь быть. Он впервые услышал, что не только Серафим Гиаты, но и она сама — акселерат-вундеркинд.
13
Сказать определенно, что он услышал какой-либо звук, Антон не мог. Ему лишь показалось, что прозвучал входной сигнал, и он поднялся из-за стола, дочитывая абзац в монографии «Особенности биохимических реакций и хирургических больных при длительном режиме искусственного дыхания».
Ощущение того, что кто-то стоит за дверью его квартиры, было настолько реальным, назойливым, что он приоткрыл дверь и выглянул. Никого.
И тут он услышал тихое повизгивание. На полу сидел маленький рыжий щенок, беспомощное живое существо.
Щенок скулил жалобно, настойчиво.
Антон наклонился, взял в руки маленький лохматый клубочек.
— Откуда ты такой?
Щенок как-то не по-собачьи пискнул.
— Как же тебя назвать? Рыжиком или… просто Приблудой?
— Тяв-ав!
— О, да ты уже с характером, — улыбнулся Антон.
Он внес песика в свою комнату, постелил на полу в уголке свой старый плащ, поставил рядом мисочку, накрошил хлеба и полил вчерашним бульоном.
— Спать, дружок, спать! Куда тебя утром дену, ума не приложу. Ну ладно, придумаем. Правда, Рыжик? Утро вечера мудренее.
Щенок слушал так внимательно, будто понимал каждое слово.
— Хочешь есть?
Приблуда подполз к мисочке, полакал немножко, а потом вновь поднял взгляд, словно спрашивал: есть еще или уже нельзя? Сухов с улыбкой смотрел на него. Затем нашел тюбик с пастой «Уни». Собачке паста понравилась.
— Смешной ты, Приблуда. Такой комичный. Ну, спать!
— Тяв-ав!
А утром Антон с удивлением заметил, что щенок заметно подрос за ночь. Бросилось в глаза и то, что цвет шерсти посветлел, стал уже не рыжим, а соломенно-желтым. Показалось, что и продолговатые черты собачьей мордочки вроде бы притупились. Однако Сухов объяснил все это своим переутомлением и буйной фантазией.
Он сменил воду в мисочке, попросил Веронику, которая выходила на работу чуть позднее, чтобы не сердилась за то, что взял Приблуду в дом. Жаль, мол, стало живое существо. И детям будет радость. Вероника, к удивлению Антона, не возмутилась и восприняла появление Приблуды просветленным, кротким взглядом.