Кешбэк из поцелуев.

Мы, недолго думая, отправились на дачу к моей закадычной подружке Вальке, да к той самой Валюшке, про которую я не один раз вспоминала на чужбине. По дороге заскочили в магазин и взяли пару бутылочек вина, пива для Петюнчика, маринованное мясо для шашлыков и тортик к чаю. Мы прихватили этот джентльменский гостевой набор так, на всякий случай. Мы ведь только утром выяснили, что все отдыхаем и можем встретиться. Валькин уютный домик мне всегда нравился. Я бы тоже мечтала о такой даче, живи я в городе в кирпичном многоквартирном доме. У неё стандартная четырёхкомнатная квартирка с двумя балконами и двумя ванными комнатами. Государственные чиновники справедливо считают, что разнополые дети должны проживать в комфорте. Дочка Валюшки общается с моей старшенькой, а пацан ещё совсем мелкий, ему только девять лет. Квартирка у подруги не хило так обставлена, ведь муж у неё железнодорожник. Кухонный гарнитур у Вальки, ну просто улёт. Я такой тоже хотела, но пожалела денег, мы выбрали шкафчики поскромнее, да и остальная мебель у Вальки была покруче. Она обожала шикарные хрустальные люстры, большие удобные кресла, широкие вальяжные диваны и яркие расписанные золотом и серебром длиннющие тяжёлые шторы и никогда не жалела на них заработанных честным праведным трудом копеечек. Валька вообще любила окружать себя чем-то глобальным, неповторимым.

И мужик у неё был под стать ей, высокий широкоплечий и очень радушный, к тому же семьянин. Сама Валентина всегда соблюдала диету и выглядела вертлявой тощенькой селёдкой, одетой в блестящие дорогущие наряды. Официальные ресторанные обеды в их семействе были чопорные, и я их не любила, а вот дачные посиделки всегда удавались на славу. Домик в деревенском стиле очень располагал к лёгкому свободному общению и сладостному винопитию. Хозяин дачи великолепно владел игрой на гитаре и много пел негромким приятным голосом. Вот и сегодня нас уже ждали, мангал разжигали, насаживали на шампура первую партию мяса. Мы с ходу расселись в беседке, по саду плыла негромкая музыка, пахло дымком и хорошим настроением. Валька нарядная при полном параде и в боевой раскраске весело улыбалась, её кимоно расшитое цветами сакуры как нельзя лучше подходило к обстановке отдыха. Мы с ней вдвоём для разгона выпили по фужеру сухого красного вина, и недельная усталость отступила в сторону. Мужики пили, что покрепче. Потом парни удалились к мангалу, а мы с дружкой моей остались вдвоём. Я лениво ковыряла вилкой в салате.

— Как я по тебе соскучилась, — выдохнула я задумчиво. Валька на меня посмотрела с любопытством, пожевала кусочек колбаски и выдавила из себя слова, которых я и боялась.

— Ну ты сама виновата. Как ни позвоню, ты лепечешь трагическим голосом, что жутко занята, что на посевной без тебя не справятся, а потом и заготовка кормов подоспела.

— Всё так и было, а теперь передышка наметилась.

— Надолго ли? — Валька внимательно заглянула в мои глаза.

— Ну до уборочной, наверное, — я пожала плечами.

— И это всё? И ты больше ничего не расскажешь?

— О чём я должна рассказать?

— О твоём большом секрете! Да ладно, видела я его, — она махнула неопределённо рукой в сторону дороги.

— Кого видела? — Я посмотрела в сторону, куда махнула Валюшка рукой и ничего не поняла.

— Любовника, — Валюшка заговорщически мне подмигнула и продолжила, сбавив тональность. — Ничего так, мужчинка. И юбочка на тебе была коротенькая! И поцелуй у вас был долгий и страстный! Видала я вас в парке, на скамеечке миловались.

Ох, ну ничего себе! Девахи меня подставили конкретно!

— Это было не то, что ты подумала, — мой голос звучал обречённо.

— Ой, ничего я и не подумала. Развлекайся, подруга, как желаешь, только меру знай.

— Это было помутнение рассудка, всё уже кончено едва начавшись. Я не хочу, чтобы до Петюнечки докатилась волна славы моих похождений.

— От меня ничего не докатится, зуб даю.

— Который?

— Что который?

— Зуб который?

— Левый клык верхний собственной персоной.

— Замётано.

На этом интересном месте пришлось закончить выяснение отношений, так как подошли мужья и принесли дражайшим половинкам по тарелочке шашлыка. Разлили, выпили и принялись закусывать сочной нежнейшей свининой. Очаровывал запах дымка и щебетание птиц.

Мы дружили семьями давно и серьёзно. Нам девочкам очень повезло, наши мужья прекрасно ладили между собой. Иногда парни отлучались в дом поболтать под телевизор о новостях футбола и международной политики. Мы не возражали, тем более что имели возможность всласть посекретничать о своём, о девичьем.

— Мармусенька, — так Валюшка называла меня в моменты особой близости. — Колись, Мармусенька, кто твой мачо, и где ты его подцепила? Он часом, не американский шпион?

— Ну, он человек и этим всё сказано, — туманно ответила я и многозначительно закатила глаза к небу. С кем там эта мымра крутила роман, я не знаю, да и знать не желаю. Не знаю я, и где повстречались голубки впервые, и вспыхнула искра непреодолимой привязанности друг к другу.

— Я тоже знаю, как это бывает. Весна, гормоны играют, и хочется надеть юбочку покороче, а годков поменьше. Ну потискалась с пареньком, с кем не бывает, только шифроваться надо лучше.

— Я люблю Петюнечку и вовсе не хотела ему изменять, — почти в голос рявкнула я и тут же осеклась. Изменяла я мужу или нет? Мои похождения в дальних мирах засчитываются за прелюбодеяния или это только самооборона? Философия не мой конёк, значит надо напиться, чем я и занимаюсь в данный момент.

— Да плевать на всё! Давай потанцуем? — Валюшка выскочила из беседки и понеслась в пляс под быструю музыку. Я тоже вылезла из-за стола и понеслась вилять попой около смородинового куста. Две пьяные дуры, наверное, смотрелись колоритно из-за забора из сетки-рабицы и зарослей малины. Валюшка обсадила весь участок по периметру кустами малины. Преданная подруженька вовремя почувствовала ту минутку, то мгновение, когда надо отвлечься, переключиться на что-то другое. Мы плясали, подвывая в такт музыке, и высоко закидывали ноги. Вдруг Валька под громкое «вау!» скинула туфли и запрыгала босиком под быструю песню Аллегровой. Тощая и подвижная, как обезьянка, она и танцевала, как обезьянка. Подошли мужики, Петюнечка уже пьяненький под музыку плавно покачал бёдрами:

— Вы не заскучали без нас?

Мы ещё выпили и захрустели салатом с ранней редиской. Мы снова поболтали обо всём и ни о чём. На таких посиделках главенствовало золотое правило — не болтать о работе, все дела должны быть забыты ради веселья.

— Жоржик, спой зайка! — заныла Валька, и муж с видимым желанием подчинился, сыграл на гитаре и исполнил песню дружбы. Потом мы полежали в шезлонгах, нежась под летним ласковым ветерком, потом поплавали в бассейне, которым Валька очень гордилась.

День катился к вечеру, а маленький отпуск неукоснительно приближался к логическому завершению. Мы с Петюнечкой улеглись спать на большом разборном диване в гостевой комнате на первом этаже. Поскольку я слегка дреманула днём в шезлонге, мне совершенно не хотелось спать. Я вышла из комнаты сразу на террасу. Двери раздвинулись почти бесшумно под заливистый храп пьяного Петюнечки. Я подняла лицо кверху и подставила пылающие щёки под прохладный ветер, серое небо было усеяно яркими звёздами. На западе заря уже догорала, а на востоке уже светлело, то был намёк на встающее из-за леса солнце. Странная короткая летняя ночь. Комары и мошки не беспокоили, Валька под вечер включила отпугиватель насекомых. Лепота! Истошно стрекотали кузнечики, предвещая знойный день. Я бездумно заглянула в беседку. Тут что ли посидеть? На столе покоился полнёхонький кувшин с лимонадом. О, моё спасение! Только сейчас я поняла, что меня мучит дикая необузданная жажда. Я жадно выпила стакан. Полегчало. Всю посуду мы с Валюшкой перемыли накануне. Прозорливая подруга, слава её интуиции, оставила ёмкость с живительной влагой в беседке, а также несколько чистых стаканов. Уменка Валюшка!