Ненавижу недопонимания

Вот, кстати, классический гаремовод: три жены. Одна возрастом примерно, как сам мужчина — около пятидесяти, вторая ближе к сорока, и последняя — двадцать-двадцать два года. Детей вообще семеро! Всех возрастов и любого пола.

— У нас нет ссоры с королевством, — каган смотрел на меня исподлобья. Гневно, настороженно, но без ненависти. Скорее с ожиданием.

В Великой Степи нравы довольно жестокие. Закон… Великий Хан, владыка всех каганов*, устанавливает закон. В отсутствии гаранта — прав тот, кто сильнее. Раньше, до появления первого Великого Хана, Степью рулил совет каганов. Ну как рулил? Орали, спорили, «принимали решения», которые нарушала половина проголосовавших «за». В лучшем случае половина. В худшем — всем собранием клали болты своих коней сразу как разъедутся по юртам.

То, что провернули мы, в реалиях жестких, иногда даже жестоких, ребят, населяющих эти земли — чрезвычайно гуманная акция. Среди наших не погибло вообще никого. Среди степняков — точно сказать не могу, но когда мы въехали в стойбище на «улицах» не было ни трупов, ни рек крови. Зубы выбитые валялись, да, как и стонущие, избитые мужики. Приказ наёмникам и отряду Луперделя, усиленным десятком рыцарей королевского Ордена, я давал и простой, и сложный одновременно: постараться обойтись без жертв, но только в том случае, если опасность не будет грозить жизням наших людей.

Вот сейчас и думал глава племени, что за хрень происходит: вроде напали, и даже «бесчестно» захватили стойбище, пока основные силы племени выехали встречать нас. А с другой стороны, общие силы нападающих: почти четыре сотни воинов ауры, усиленные десятком магов против его тысячи бойцов… из которых просто возможностью окутываться аурным покровом обладала хорошо, если сотня, а «аурщиков» уровня рыцарей Короля у него в подчинении — всего пара человек, да и те — вряд ли тянут на первую десятку внутреннего рейтинга Ордена. Про Мастеров Меча и говорить не стоит. Эти вообще товар штучный, чуть ли не национальное достояние.

Короче, если бы мы не пошли на хитрость, а решили ударить в лоб — его племя бы стёрли с лица земли. Даже не вырежи мы само стойбище после победы… Что могут противопоставить другим племенам нонкомбатанты и едва сотня простых бойцов, пусть среди них и останется десяток-два с пробуждённой аурой?

— Нет ссоры, говоришь… — я держал свой любимый лицо-кирпич, разглядывая главу племени глазами мёртвой рыбы. — Не хочу играть в слова, поэтому предлагаю говорить друг с другом максимально откровенно. Полтора десятка дней назад Её Высочество, Первая Принцесса Оливия, справляла своё шестнадцатилетие. И в день праздника на неё напали семеро степных батыров.

— В Степи много воинов ауры, — с напряжением заметил мужчина.

— Да, и носили бы эти воины одежды, расшитые узорами другого племени, нас бы здесь не было, каган, — я кивнул одному из гвардейцев, стоящих здесь же, в просторном шатре главы племени, наряду с двумя рыцарями королевского Ордена.

Солдат молча подошел и ПЕРЕДАЛ в руки главы племени сложенные одежды одного из нападавших. Именно передал — из рук в руки. Я не наслаждаюсь чужими унижениями: поставить на колени — достаточно. Нет смысла швырять в лицо, или что-то подобное. Но и играть в «хорошего полицейского» никто тут не будет. Мир не тот. Более того, мне, скорее всего, ещё нужно будет доказывать что я не верблюд по возвращении домой. В смысле, не мягкосердечный дурачок.

Благо, практически все, чьё мнение для меня важно — не просто не осудят меня, но даже одобрят применение хитрости и сохранение жизней солдат. А те, кто будут орать про трусость… получат вызов на дуэль, где и покажут на примере, как надо храбро сражаться.

Резать заведомо слабых… Не знаю, где тут честь и доблесть. Стоящие воины только губы презрительно кривить будут. Разве что врать про то, что тут были сотни стоящих батыров… Но вы, думаю, понимаете, кто этому поверит? Только такие же бесполезные тупорылые хвастуны, каким был бы я, решив дать волю «комплексу рыбака». Мои же коллеги-рыцари после такого уважать не будут.

После вранья, имею в виду. Резать-то… зарезали бы и не поморщились. Только уважения бы этот поход мне не принёс, как и урона чести, впрочем, не нанёс. Вот сомнительную славу палача — да. Кто-то такое и одобрит и поддержит, но некоторые будут смотреть… м-м-м… без восторга. Не вызвался бы я сам, Его Величество и не предложил бы мне возглавить карательный поход. Любители подобного — народ довольно специфичный.

— Это… — каган замялся, — наши узоры. Но клянусь, я не приказывал никому из своих батыров…

— На твоё несчастье, — прервал я оправдания мужчины, — внешности, характерной для жителей Великой Степи и одежд твоего племени уже достаточно для того, чтобы Его Величество желал мести именно тебе. Но на твоё счастье, — я приподнял ладонь, не давая перебить себя кагану, чьё лицо стало чернее тучи после первой части моей речи. — Его Величество повелел мне НАКАЗАТЬ ВИНОВНИКА нападения на Первую Принцессу.

Пристально смотрю на седого мужчину, чьё лицо слегка разгладилось от понимания, что ещё не всё потеряно.

— Ни казнить, ни уничтожить всё племя, а именно наказать. В мудрости своей, Его Величество полагается на людей, которых считает способными принять верное решение. Не самое простое, а верное.

— Король Эйрума умён, — осторожно польстил каган.

— Воистину это правда, — согласился я, вспоминая гы-гы-канья и «ржаки» этого умника. — Поэтому, посмевший покуситься на его ребёнка потеряет своих детей.

Лица пленных посерели. Жены кагана начали шепотом причитать и тихо поскуливать. Ещё немного и всё тут потонет в вое, слезах и криках мольбы.

— Ты сказал, бей, что должен наказать виновника, но в чём виноваты дети…

— Мы заберём твоих сыновей и дочерей в Эйрум, в качестве… гостей. Я считаю, что это и справедливо, и в то же время милостиво. Они будут жить и смогут вернуться домой.

— Как? — напряжение, висящее внутри шатра можно было черпать ложками.

— Видишь ли, — я демонстративно стал перебирать бумаги, которые держал у себя на коленях. — Когда я получил приказ Его Величества, то мне выдали и всю информацию о нападавших, — Точнее, точнее я попросил, чтобы мне её дали. — Потом выяснил всё что мог о тебе и твоих людях… — поднимаю глаза от бумаг и пристально смотрю кагану в глаза. — Не бьётся, понимаешь? Вы не особо сильны, но вокруг твоей личности концентрируется несколько племён. Тебя уважают. Степь говорит: «не найти во мне камня, что будет твёрже слова кагана Барсбека». Другие племена считают тебя мудрым и справедливым. Твоему слову верят, а уму восхищаются.

Вижу, как дети главы племени начинают гордо переглядываться, да и сам каган, несмотря на коленопреклоненную позу, расправил плечи чуть шире. Он действительно не глуп, его уважают и слушают. Я бы не удивился, если бы по итогу Барсбек возглавил Степь и получил титул Хана. Конечно, нашу хитрость он не разгадал, но никто не без греха за душой. В его защиту могу сказать, что если бы не маскировочные чары магов Башни и профессионализм наёмников, мой план мог и не сработать.

— И я спросил себя: «зачем кагану, постепенно становящемуся одним из полюсов силы в Великой Степи, совершать что-то настолько абсурдное, как попытка убийства или похищения Её Высочества?». Всё это нападение выглядело так, словно его организовал идиот. Тем семерым не хватало только стяга с вышитым гербом твоей семьи, каган. После нападения на дворец у них не было и шанса уйти, даже будь они Мастерами Меча. Их бы ловило и выслеживало ВСЁ королевство. От самого провинциального баронета, единственным пробуждённым среди воинов которого был бы он сам, и до Магической Башни в полном составе, во главе с её Хозяином! Мы не были знакомы лично, каган, и я готов был поверить, что ты… не блистаешь умом, несмотря на слухи. Но. Те семеро выпили «Горящую Ауру». Не было человека, кто выжил бы спустя час после принятия этого алхимического снадобья. Они были обречены умереть на землях Эйрума… с узорами твоего племени на одеждах.