Страница 8 из 76
– Да, – вздохнул он, потому что, если маме не ответить, она будет зудеть, пока у него кровь из ушей не пойдет. – Рисую на фрилансе. Портфолио собираю. –Опять.– Только что закончил иллюстрацию тушью: мозг и бутылка портвейна.
Мама посмотрела на него так, будто у него только что отвалилась голова.
– Для журнала про стиль жизни, – объяснил Рэд. – Статья про эректильную дисфункцию.
Мать фыркнула и повернулась к нему всем телом, нацелив на отпрыска свой зрячий глаз. Тот подозрительно заблестел из-за янтарного стекла ее очков.
– Ты с детства рисуешь картинки для журналов. Чего ты ждешь? Начни уже опять продавать свои проклятущие картины. Ты же что-то написал, нет?
О да, написал. Он писал как всегда одержимо, и некоторые из картин были даже полуприличными. Но это былоне то. Это было не то, и он был не тот, и все, что он знал, было не так, и после всех его неверных решений…
Что ж. У Рэда полно картин на продажу. Но пока что ему не хватало смелости показать их ни единой живой душе. Каждый раз, когда он раздумывал над этим, голос в голове – такой резкий, что им бы стекло резать, – напоминал: «Ты из кожи вон лезешь, Рэд, и это просто убого. Прими себя таким, какой ты есть, милый. До меня ты был никем – после меня никем и останешься».
Стальное произношение Хлои Браун не шло ни в какое сравнение с говором Пиппы Эймс-Бакстер.
И какого хрена он опять думает о Хлое?
– Ты что, вечно собираешься быть домовладельцем? – требовательно спросила мама.
Рэд резко помотал головой, как пес, вытряхивая из нее все непрошеные воспоминания.
– Это Вик домовладелец, мам. А я его комендант.
– Как по мне, тебе стоило бы брать пример с Викрама. Кто может остановить этого парня? Никто. И ничто.
Это правда. Вик Ананд был не только лучшим другом Рэда, но и мелким владельцем недвижимости, взявшим друга на должность коменданта после… что ж. После Пиппы. Квалификации Рэду недоставало, но до сих пор он нигде не напортачил, да и сантехником оказался приличным. И электриком. А маляром вообще шикарным. И дьявольски трудолюбивым.
В административной работе не смыслил ни хрена, но очень старался.
А еще-е-е он никогда не жалел извинений.
– Ты права, – заявил Рэд, отскребая сотейник и щурясь от того, что волосы лезли в глаза: это было все равно что смотреть на мир сквозь высокую сухую траву на закате.
Пальцы у него покраснели от почти кипящей пузырящейся воды, тату «МАМА» на костяшках было до сих пор ярким – каждая буква ровнехонько над серебряным кольцом его деда. Эта татуировка была не самым гениальным его подростковым решением, но чувства оставались неизменными: Рэд чертовски любил свою мать. Так что взглянул на нее и повторил:
– Ты совершенно права. Завтра же утром я как следует этим займусь. Начну планировать. Подумаю о новом сайте.
Она кивнула, повернулась обратно к окну и сменила тему. Начала сплетничать о безголовом племяннике миссис Поплин, который взял и обрюхатил девицу из магазина на углу, у которой переднего зуба нет, можешь себе представить?
Рэд время от времени вставлял «хммм» и раздумывал, как бы сделать так, чтобы Кристи Морган им гордилась. На прощание он чмокнул ее в обе щеки и пообещал заглянуть на неделе, если получится. Потом надел шлем и кожанку, вскочил на мотоцикл и понесся домой – в многоквартирный дом, его благословение и оправдание.
К развернувшейся там сцене жизнь его не готовила.
Глава третья
Прогулки укрепляют сердце, значительно снижают риск рака груди и считаются относительно нетравматичным видом спорта. Однако несмотря на последний факт и на новые кроссовки от «Нью Бэланс», купленные Хлоей специально для этого, колени ее просто убивали.
– Ты, – пробормотала она тротуару под ногами, – просто конченый подлец.
Тротуар безмолвствовал, что, по мнению Хлои, было весьма гадко с его стороны. Если уж ему хватало наглости сотрясать ее кости с каждым шагом, то мог бы и ответить за свою бессовестную твердость.
Но опять же,возможно, в своем текущем затруднительном положении Хлоя была виновата сама. Утром она не стала принимать болеутоляющее, потому что чувствовала себя довольно бодро, – так что, вероятно, не стоило последние двадцать семь минут шататься по улице, вдыхая свежий осенний воздух и требуя от своего тела чуть больше, чем обычно. Но задним-то умом мы все крепки.
Она чувствовала, как знакомые щупальца боли впиваются в ее слабые точки, видела мутную серость утомления, которая сгущалась на окраинах сознания. Но она уже почти пришла. Хлоя пересекла маленький парк напротив дома –Трава! Слава богу!– и планировала наградить себя какими-нибудь приятными медикаментами, пушистой пижамой и несколькими печеньками с кусочками темного шоколада. Темного, ясное дело, потому что он чрезвычайно полезен. Антиоксиданты практически полностью нейтрализуют сахар.
Ох! На дереве сидел кот.
Хлоя резко остановилась, мысли спутались. Кот. На дереве. Она что, оказалась на страницах детской книжки? Справа от нее рос дуб, возвышавшийся над всей прочей беспорядочно насаженной здесь зеленью, и на самых верхних, тонких ветвях этого дуба сидел кот. Зрелище было одновременно знакомое и совершенно обескураживающее. Потому что, хоть Хлоя и слышала, причем неоднократно, о застрявших на деревьях кошках, она никогда не сталкивалась с этим явлением лично.
Сложив руки на груди, она прищурилась, задрав голову к слишком яркому и слишком бледному небу, и стала слушать жалобные «мяу-оу» этого существа.
Через некоторое время крикнула:
– Судя по голосу, ты там застрял.
Кот утвердительно взвыл, как потерпевший. Он был маленький, но восхитительно толстенький, с такой серой шерстью, что она казалась почти черной, и с пронзительным взглядом, в котором читалось: «Ты же не бросишь меня здесь?»
Хлоя вздохнула:
– Ты уверен, что не можешь спуститься? Не хочу показаться грубой, но ты же знаешь, как это бывает. Какая-нибудь доверчивая жалостливая душа карабкается на дерево за кошкой, только чтобы вышеупомянутая кошка в последний миг коварно спрыгнула на землю…
Новый вой, на этот раз откровенно негодующий.
– Аргумент, – согласилась Хлоя. – То, что со стороны у тебя все хорошо, еще не означает, что тебе не требуется помощь. Мне ли об этом не знать. Я вызову тебе пожарную бригаду.
Кот помяукал еще немного и воззрился на нее сверху вниз – скептическая серая клякса на фоне неба. Теперь Хлоя была вполне уверена, что кот говорил нечто вроде: «Пожарную бригаду, корова ты расточительная? Ты что, не понимаешь, что мы должны экономить ресурсы? Хочешь лишить помощи детей, заперевших себя в ванных, и старушек, забывших выключить утюг? Постыдилась бы».
Этот кот, как и большинство представителей его вида, казался весьма склонным к осуждению. Хлоя ничего не имела против: она одобряла прямоту четырехлапых компаньонов. К тому же… кот был не так уж и неправ. Зачем беспокоить пожарных, когда у нее самой наличествует относительно функционирующее тело? Возможно, карабканье по дереву за котом – не самое умное завершение прогулки, но, с другой стороны, благоразумная, трезвомыслящая Хлоя Браун мертва.НоваяХлоя была женщиной веселой и дерзкой – такой, которая в кризисные моменты не станет дожидаться помощи квалифицированных специалистов.
Эта мысль буквально пощипывала ее, как арфист – струны инструмента. Хлою затрясло от желания реализовать свое опрометчивое намерение. Она одолеет это дерево.