Страница 43 из 95
Переоборудование фабрики для выпуска обновлённой продукции не заняло много времени и, к радости главбуха, не стоило слишком дорого. Первые же партии «Серийного в шоколаде» были буквально расхватаны дистрибьютерами, и вскоре эта марка заняла почётное место на прилавках всех – больших и малых – магазинов страны. Покупатель сумел её оценить.
Мы только что познакомились с проявлениями шизоидного радикала, судя по всему, играющего весьма существенную роль в характере индивида. Кто из персонажей нашего короткого рассказа шизоид? – Конечно, речь идёт о «Вадиме Васильевиче», специалисте по IT-технологиям. Как мы узнали, что он – обладатель шизоидного радикала? – А давайте присмотримся к нему ещё раз, повнимательнее.
Нетрудно заметить особенности его внешности: он высокий, худощавый, нескладный, неряшливый (главбух-эпилептоид брезгливо реагирует на его «неопрятный костюм», «несвежую шевелюру»). У него характерные неловкие движения (при входе ударился о стол, накануне облил вином сослуживицу, да так, что та опасается непременного повторения). Всё это – признаки шизоидности. Внешние, разумеется.
Но мы до сих пор не назвали самый важный признак этого радикала – сущностный. Прежде чем сделать это, необходимо ввести в наш разговор два важных понятия.
Всю человеческую деятельность можно разделить на два основных типа: шаблонно-регламентированную и творческую (или «творчество»).
Шаблонно-регламентированной является деятельность, результат которой и способ его получения известны заранее (т. е. ещё до начала деятельности).
Есть техническая документация и/или деловая традиция, которые определяют технологию достижения результата. Есть предписанные этой технологией инструменты и исходные материалы. Есть нюансы ремесла, которым мастера обучают учеников.
Шаблонно-регламентированной может быть не только трудовая, профессиональная деятельность, но и скажем, ритуал знакомства с другим человеком. Это тоже деятельность, результатом которой становится, например, семья – ячейка общества.
Творческой является деятельность, представление о результате которой и способе его получения формируется в процессе самой деятельности.
Однако давайте уточним терминологию. Существует точка зрения, согласно которой творчеством признаётся всё, что человек создаёт – «творит» – в различных условиях и с различными целями.
Испёк кондитер торт в соответствии с кулинарным рецептом – творчество. Сыграл музыкант чужую пьесу по нотам (или на слух, неважно) – творчество. Собрал любознательный школьник робота по известной схеме и стал победителем олимпиады технического творчества учащихся. Не слишком ли широко понимается при таком подходе творчество? Что же тогда «не творчество»?
Есть другое мнение. Творческим человеком называют любого представителя так называемых «творческих» профессий. Но разве петь под фонограмму, исполняя выученные и отрепетированные с преподавателем фрагменты хореографии, или читать «по ролям, с выражением» текст пьесы, выходя на сцену в утренних «шефских» спектаклях, – значит «творить»?
Чем же это отличается от изготовления, например, детали по шаблону на токарном станке? Тем только, что актёрская маска в большей степени задействует мимические мышцы, чем работа токаря? Или тем, что певцу желательно пританцовывать, а рабочему это не обязательно? – Маловато будет для принципиального отличия.
Только приняв наше (приведённое выше) определение творческой деятельности, мы сможем чётко и ясно понять, что, скажем, исполнение хореографического этюда (даже мастерское, впечатляющее!) – не творчество. Ну, разве что исполнитель привносит в него нечто своё, что он нашёл самостоятельно, без помощи хореографа.
А вот постановка этого этюда в режиме поиска наилучшего, наиболее выразительного соответствия формы танца, звуков музыки и содержания воплощаемого сюжета – творчество в самом настоящем, истинном смысле.
Давайте же придерживаться такой трактовки понятия «творчество». Иначе мы перепутаем всё на свете: эпилептоидов, способных подняться на вершину технологического мастерства в любом деле, причём до такой степени, что, глядя на работу кузнеца или хирурга, мы невольно говорим: «Поэт!»; эмотивов, до крайности чувствительных к произведениям искусства и способных к глубочайшему переживанию, невольно заражающему остальных; истероидов, неистово любящих себя в искусстве и претендующих на звание творческих натур… Этого нам ещё не хватало!
Вернёмся к шизоидам и поймём, к чему весь предшествующий разговор. Обладатели шизоидного радикала любую деятельность превращают в творческую. Их взгляд на вещи всегда нестандартный, выбивающийся из привычного ряда понятий, из общих правил.
В нашем примере, пока все занимались поиском якобы «свежих» названий для старого печенья, не умея выбраться из круга банальностей, «Вадим Васильевич» неожиданно для коллег (и для него самого, как мы выясним позже) предложил изменить свойства самого продукта. И попал «в яблочко»[51].
В чём же заключается цель шизоидного радикала? Какие поведенческие результаты близки по духу и желанны его обладателю? – Шизоид неосознанно стремится превратить свою жизнь в непрерывный процесс поиска небанальных, неожиданных решений, в процесс творческого эксперимента – всегда и во всём: от придумывания способов приёма пищи и завязывания шнурков на ботинках «по-особому», не как у всех, каждый раз – по-новому, до научных, художественных, философских озарений. В полном смысле целью это назвать нельзя. Получается, что шизоидная цель – не столько результат, сколько поддержание нескончаемого процесса.
Мы сказали «неосознанно стремится». Действительно, так он поступает всегда, даже не отдавая себе в этом отчёта. Но при этом большинство шизоидов (особенно те, кто одарён умом и приобрёл опыт) научаются сознательно получать от творческого процесса интеллектуальное наслаждение. И с удовольствием повторяют его вновь и вновь. Часто не задумываясь над тем, как их творчество может отразиться на их собственной жизни и судьбе и на положении окружающих.
Каким образом шизоидный радикал обеспечивает процесс творчества, каков психологический механизм «творческого поиска», мы обсудим позже, анализируя внутренние условия этого удивительного радикала. А пока, по традиции…
Информация к размышлению. Вот уж где придётся разгребать информационные завалы! Получилось так, что мифы о шизоидах умудрились насочинять и профессионалы-психологи, психиатры, и, так сказать, представители широкой, но мало осведомленной общественности. Начну с последних – с ними проще.
Когда на моих занятиях по методике «7 радикалов» я произношу впервые слово «шизоиды», многие участники приходят в возбужденное состояние. С их уст то и дело срываются и ожидаемые «шизики», и неоправданные глумливые смешки. Кто-то обязательно спрашивает: «Это, что, шизофреники, что ли?»
Приходится объяснять, снова и снова, что шизоиды – здоровые, адаптивные люди. Впрочем, даже не люди – реальные, живущие по соседству – а теоретические модели, обсуждаемые нами в целях изучения шизоидного радикала. И что к больным шизофренией – тяжелым, до сих пор до конца не изученным психическим заболеванием – шизоиды не имеют никакого отношения.
Верят, но не все. И потом ещё долго срываются с научного уровня понимания на вульгарный.
Виной всему название. А ведь всего-то «шизис», русифицированное произношение греческого «схизис», означает раздвоение, расщепление, раскол. К примеру, в церковном словаре раскольников, еретиков иначе называют схизматиками, а в медицине анатомическое раздвоение нервов – хиазмой.