Беглый огонь

Глава 13. Рубиновый Вторник

There’s no time to lose, I heard her say

Catch your dreams before they slip away

Dying all the time

Lose your dreams

And you will lose your mind.

Ain’t life unkind?

К Янтарному озеру – его восточному берегу, разумеется, – мы вышли чисто. Это значит: никаких серьезных проблем с аномалиями, никаких стремных встреч с коллегами, никакой возни с оголодавшими мутантами.

Один только раз мы с Тополем прокатились на гравитационном лифте, но и то – не по недосмотру, а по собственной инициативе. Может честный сталкер на гравитационном лифте прокатиться? По-моему – да.

Изумительной и мрачной красоты кроваво-рубиновый свет проливался на воды Янтарного озера из плотных облаков, имевших совершенно не облачную фактуру. Были те облака как куски необработанного гранита: темно-серые, шершавые и на вид совершенно твердые.

Этот эффект был мне известен – но лишь по рассказам. Назывался он, несложно догадаться, Каменное Небо. Либо – реже – по типу светового излучения: Рубиновый Вторник. (Почему вторник? Не знаю… Говорят, первый раз этот эффект во вторник наблюдался.)

А вот Тополь, кстати, сталкивался с феноменом Каменного Неба дважды. И мог считаться в отличие от меня настоящим экспертом.

Редкий феномен, очень редкий. Благодатный на экзотические артефакты, но, конечно, и на пакостные аномалии тоже.

Каменное Небо в общем-то объясняло и падение вертолета с искомым контейнером Рыбина, и появление «звезды Полыни»… Ну или если не объясняло, то по крайней мере давало рабочие гипотезы, как выражается высокоученый сталкер Паганель.

– Так где, ты говоришь, «звезда Полынь»? – спросил Тополь, когда мы присели, чтобы устроить военный совет.

– По моим данным – рядом со скважиной номер девять.

– Это за озером?

– Да, – подтвердил я.

В ответ Тополь многозначительно промолчал.

Да, брат, за Янтарным озером. Я знаю. Туда, на западный берег, тебе очень не хочется. И мне тоже.

Места, которые хорошо если неделю в году просматриваются со спутников. Да что там со спутников! Они и с вертолетов-то толком не просматриваются… Ну а сейчас, с этим Каменным Небом, лезть туда… эх, страшно!

Даже аларм-маячок, который наверняка есть у Тополя, не поможет. Никто не прилетит на сигнал, никто не придет.

– А что там с этими скважинами, напомни?

– Как же! Любимая история Паганеля! Только погоди, надо связаться с товарищем Трофимом. Без него мы никуда не двинемся.

Я отправил Трофиму сообщение через ПДА и принялся рассказывать.

Когда-то западный берег озера был не просто страшным местом, а очень-очень страшным местом. Неведомая аномалия поджаривала мозги всем, кто пытался туда добраться, мощнейшим пси-излучением. Рискнувшие бросить вызов этой аномалии отважные сталкеры и самоотверженные ученые превращались в зомби, пополняя списки жертв Зоны.

Впрочем, попадались и счастливчики – те, кому удалось побывать на том берегу Янтарного и вернуться с хабаром.

И что то был за хабар!

В том хабаре «колокол» не считался чем-то из ряда вон выходящим! На том берегу «волчьи слезы» можно нагребать ведрами – так рассказывали любимцы Хозяев Зоны, – а «ведьмину косу» не отыщет только слепой!

Так что желающие ходить на западный берег не выводились.

А уж ученые, стоявшие лагерем на безопасном берегу Янтарного, так и вовсе ежедневно закатывали истерики «хочу-хочу-хочу!», требуя от своих правительств миллионов, миллиардов, гугильонов пупильонов…

И вот однажды ученые допросились.

Получили средства.

И построили трех роботов.

Фантазия у ученых оказалась весьма ограниченная: роботов назвали Адам, Авель и Ковчег. Адам и Авель были кентаврообразными созданиями размером с быка. Ковчег – вместительной летающей платформой на воздушной подушке, снабженной длинными манипуляторами. Ковчег предназначался как для транспортировки Адама с Авелем, так и для самостоятельной поисковой работы.

Конечно же, все три робота были под завязку напичканы датчиками, сенсорами и прочими дерьмометрами. Им не составляло труда в дождливую ночь обнаружить и обогнуть по безопасному маршруту трамплин или зыбь. Ну или углядеть хабар, какую-нибудь там «пустышку» на дне ямы, заполненной радиоактивной грязью.

Больше всего споров вызвало спецоборудование, то есть – вооружение.

Одни предлагали вооружить Адама и Авеля до зубов: гаусс-винтовки, огнеметы, авиационные пулеметы-гатлинги.

Другие говорили: «Не-не-не, не надо, вы что, научную фантастику в детстве не читали? Бунт машин, восстание роботов, все дела…»

Оппоненты возражали, что то была именно фантастика и притом – совершенно ненаучная. Зато от хорошего гатлинга с огневой производительностью восемь тысяч выстрелов в минуту – чистая радость жизни и никаких побочных эффектов!

Сошлись на компромиссе: возможность использования роботами оружия в проект заложить. Но при этом боевое программное обеспечение на них по умолчанию не ставить и гаусс-винтовки вкупе с гатлингами не вешать.

Что же касается главного – мозгов, – то по их поводу разногласий не возникло. Роботов оснастили архаическими электронными мозгами, а вовсе не новомодной бионейронной сеткой. Чтобы на них ни в какой форме не могло воздействовать пси-излучение той самой заозерной выжигающей мозги аномалии. Каковая аномалия, между прочим, получила кодовое наименование Отвертка.

Долго ли, коротко ли, вышли роботы работать.

Адам с Авелем погрузились на Ковчег, отправились на западный берег озера и начали искать Отвертку.

Искали-искали, но с первого раза вроде не нашли. Зато приволокли с собой полтора центнера хабара. Адам, правда, гробанулся, когда полез за «райским яблоком». Ковчег доставил обратно только базовое шасси на четырех ходильных конечностях – ручки Адаму оторвало вместе с головой и торсом.

Но и все-таки: полтора центнера хабара! Жить можно!

«И почему мы раньше так не делали?!» – изумлялись ученые, заваливая свое высокое начальство все новыми тысячестраничными прожектами и сметами.

Тогда у нашего брата вольного сталкера, кстати, локальный финансовый кризис приключился.

Спрос со стороны ученых на артефакты упал в разы.

Перекупщики, военные и спецслужбы оценили изменение конъюнктуры и переписали всю тарифную сетку. Караул!

Помню, Микрозавр – сталкер еще первого призыва, – будучи кристально трезвым, орал в «Штях», что больше не зарабатывает себе даже на нормальное пиво и с такими делами проще вернуться к преподаванию биологии земноводных. Что он, кстати, по слухам, и сделал.

Микрозавру не хватило терпения совсем на чуть.

Только на Янтаре успели получить к Адаму запасной торс, только-только прикрутили его наживо к шасси, как на Дикой Территории взорвался Бак. Лично для меня, Комбата, это событие имело самые приятные последствия: опора ЛЭП прилетела в Ёлкин Лес и положила начало моему ненаглядному схрону.

Но вот для Янтаря… После взрыва на Дикой Территории от Лиманска до Агропрома стеной прошли студень-вихри – редкие и убийственно опасные аномалии.

У мутантов сорвало крышу, начался гон, одних крысиных королей на запад пошло за сотню…

Лагерь на озере оказался чуть в стороне от главной оси гона. Это спасло рыцарей науки от быстрой и страшной смерти.

Лагерь хорошо держался. Военные сталкеры организовали оборону. Да и ученые тоже стрелять умеют…

В общем, поначалу они даже от эвакуации отказались… А когда стало ясно, что эвакуация не помешает, было уже поздно.

Псевдоплоти, согласно показаниям сейсмодатчиков, обещали подкопаться под периметр быстрее, чем до лагеря долетят вертолеты.

– А что, разве псевдоплоти умеют подкапываться? – спросил Тополь.

– Те умели, – пожал плечами я.