Страница 36 из 114
— Отлично выглядишь, Грэхем.
— Спасибо.
— Что? Даже не ответишь комплимент?
Она фыркает.
— Вау, это больно, — говорит он, прижимая руку к сердцу в притворной агонии.
— Ага, как будто тебе нужно, чтобы я тешила твое эго.
— Мое эго? Нет. Но другие вещи... — Он многозначительно умолкает. И в устах любого другого чувака это прозвучало бы скользко, но у Беккета, каким-то образом, это получается шикарно.
Джиджи хихикает, подтверждая мои подозрения, что Беккет Данн не может сделать и сказать ничего такого, что бы не понравилось женщине.
Ее смех затихает, когда наши взгляды встречаются. Она прикусывает губу, и мне интересно, думает ли она о выходных. Я вот думаю. В течение нескольких дней я пытался разобраться в том огромном сексуальном напряжении, которое внезапно возникло между нами, когда мы прятались от спонсоров.
Когда я чуть не поцеловал ее.
Я все еще пытаюсь осознать это. Да, она горячая. Я провел всю ночь, пытаясь не пялиться на ее голые загорелые ноги. И не заставляйте меня описывать остальные части ее тела. Плотные и скульптурные. Достаточно горячие, чтобы зажечь мою кровь.
Кстати, до гала-концерта я не слишком задумывался о том, чтобы переспать с ней.
Теперь я вроде как задумываюсь.
— В любом случае. — Она прочищает горло. Через одно плечо у нее перекинуты сумки, а на другом — кожаная сумочка. Она просовывает руку в последнюю и достает связку ключей. — Давайте заходить.
Я поднимаю бровь.
— У тебя есть ключи от этого места?
— Я знаю одного парня.
— Какого парня? — С любопытством спрашивает Беккет.
— Моего дядю. Он вырос здесь.
У входа на внешней стене прикручена маленькая золотая табличка с надписью:
В ЧЕСТЬ ДЖОНА ЛОГАНА
ЗА ЕГО ЩЕДРОЕ ПОЖЕРТВОВАНИЕ НА БЛАГОУСТРОЙСТВО
ГОРОДА МАНСЕН, штат МАССАЧУСЕТС
— Твой дядя Джон Логан, — недоверчиво бормочу я.
— Ну, не по крови, но он лучший друг моего отца. Мы с братом выросли, называя его дядей Логаном.
Я стараюсь не зацикливаться на осознании того, что наше детство было настолько не похожим, что мы с таким же успехом могли вырасти на двух разных планетах. Но, тем не менее, поднимается горечь. Как бы ей ни хотелось, чтобы имя семьи не преследовало ее повсюду, правда в том, что это так. Это открывает перед ней двери, о которых я и мечтать не мог.
В моих мыслях вспыхивает модный, ухоженный район, через который мы проезжали субботним вечером по пути в загородный клуб. Опять же, совершенно другая планета по сравнению с той, где я жил ребенком. Сначала маленькая двухкомнатная квартира в Фениксе, где я жил с родителями до смерти матери. Потом обветшалые дома приемных семей с заросшими дворами и покосившимися сетчатыми заборами. Почти невозможно представить себе райское детство, которое, должно быть, было у Джиджи.
— Черт возьми, я хочу быть тобой, когда вырасту, — замечает Беккет.
— В общем, я сказала Логану, что мне нужно уединенное место для тренировок, и он предложил этот каток. Я сегодня с ним встречалась и забрала ключи.
— Благодаря папочке у тебя классные привилегии, — не могу не съязвить я.
— Эй, папочка — это причина, по которой мы здесь, не так ли? Чтобы я смогла уговорить его на тебя? — Она слащаво улыбается. — Итак, либо у меня знаменитый папа, который может принести тебе пользу, и ты не жалуешься на это, либо у меня его нет, и тебе чертовски не повезло. Того, и другого быть не может, король выпускного.
В ее словах есть смысл.
— Раздевалки тут, — говорит она, ведя нас в конец коридора, освещенного флуоресцентными лампами.
Джинсы сидят на ней как нарисованные, и я не могу не любоваться ее упругой попкой. Беккет тоже туда смотрит. Он ловит меня за этим занятием и понимающе ухмыляется. Я хмуро смотрю на него.
Мы подходим к мужской раздевалке, которая заперта. Джиджи останавливается и перебирает ключи.
— Сейчас. Я не уверена, какой именно.
Когда она наклоняется вперед, чтобы вставить первый ключ в замок, ее сумочка соскальзывает с плеча и сползает по руке. Она пытается поймать ее, прежде чем она упадет, но безуспешно. Сумка падает на блестящий пол, ее содержимое рассыпается вокруг.
Огромная коробка презервативов приземляется у моих ног.
Мы с Беккетом смотрим на это, затем обмениваемся удивленными взглядами.
Щеки Джиджи приобретают оттенок красного, которого не существует в природе. Она быстро опускается на колени, чтобы собрать упавшие вещи, запихивая все обратно в сумочку.
— Вы этого не видели, — приказывает она.
Я поднимаю бровь.
— Мега упаковка, да? Большие планы на выходные?
— Это не мое, — говорит она сквозь стиснутые зубы.
— Из тебя плохая лгунья, Жизель.
— Хорошо, моя. Но мне ее всунули против моей воли.
— Чисто из любопытства, сколько резинок тебе нужно на раз? — Подхватывает Беккет, радостно ухмыляясь.
Она встает на ноги, пробует другой ключ. Этот тоже не подходит.
— Черт возьми, ключи против меня, — стонет она.
Беккет все еще работает над подсчетом презервативов.
— Так, коробка на пятьдесят штук, да? Давайте возьмем по максимуму и скажем, что мы проводим три-четыре раунда за вечер. Это три-четыре презерватива. Хотя, если это групповуха... ну, в смысле, нас же здесь трое...
— О Боже мой. Ты можешь перестать?
— ...тогда мы говорим о двух презервативах сразу, три или четыре штуки. Значит, гипотетически мы могли бы использовать от шести до восьми презервативов за ночь. Черт возьми. Мы уничтожим всю коробку меньше чем за неделю.
Джиджи вздыхает и смотрит в мою сторону.
— Он всегда такой?
— В значительной степени, — подтверждаю я.
Она находит нужный ключ, и громкий вздох облегчения, который она издает, заставляет меня усмехнуться.
— Вот. — Она открывает нам дверь. — Идите переодеваться.
— Нам надеть презервативы сейчас или после? — Спрашивает Беккет.
— Я вас ненавижу. — Она идет по коридору в сторону женской раздевалки. — Встретимся на льду, ребята. Каток Б.
В мужской раздевалке мы с Беккетом переодеваемся в тренировочную экипировку.
Я снимаю рубашку, затем бросаю на него сухой взгляд.
— Знаешь, ты не такой милый, как думаешь. И будь чертовски уверен, что не уговоришь ее на тройничок.
— Чушь собачья. Ей было интересно.
Это заставляет меня задуматься.
Правда было?
— Не-а, — наконец отвечаю я, потому что, на самом деле, Джиджи Грэхем не кажется мне девушкой, предпочитающей секс втроем.
— Это позор. Чем больше, тем веселее. Ты же знаешь, это мой девиз.
Я бы хотел сказать, что он шутит, но нет. За те два года, что мы знакомы, разврат, свидетелем которого я стал со стороны Беккета Данна, был довольно экстраординарным. А еще, я никогда не слышал ни одного плохого слова о нем ни от кого, с кем он когда-либо спал в Иствуде, так что, по крайней мере, это уже что-то. Черт, большинство этих цыпочек остались с нами в компании. Его приятная внешность и загар с Золотого побережья дают ему большую свободу действий.
— А как насчет тебя? — спрашивает он, садясь на скамейку напротив, чтобы зашнуровать коньки.
— Что насчет меня?
— Тебе интересно?
Я поднимаю голову и вижу, что он улыбается мне.
— Прости, брат. Я думаю, ты симпатяжка, но просто не чувствую этих искр.
— Я имею в виду ее. Потому что, кажется ты заинтересован.