Поврежденные товары

Напряжение спадает с моих плеч.

В комнате становится теплее, светлее. Наступает новый рассвет. По крайней мере, для одного участника Cole.

Когда Рози умерла, сердце Дина умерло вместе с ней.

Но Лев? Лев все еще может жить.

Настоящее

Я нахожу Льва на заднем дворе, он работает над одним из своих многочисленных радиоуправляемых самолетов. Он управляет им, делает впечатляющие петли, ныряет носом, а затем поднимает его в нескольких дюймах от земли.

У парня есть серьезные навыки, и я злюсь на Дина за то, что он не замечал их все эти годы.

Я до сих пор не разговаривал с Дином с тех пор, как он бросил меня. На самом деле мне нечего ему сказать. Я пришел сюда из-за Льва.

Открываю заднюю дверь во внутренний дворик Коулов, тихо закрываю ее за собой и жду, пока Лев не заметит моего присутствия.

Стоя ко мне спиной, он спрашивает: “Как ты попала сюда, Дикси?”

-Твой отец отдал мне ключ, когда мою квартиру перекрасили. Румянец заливает мои щеки. Я могла бы подождать с покраской. Но мне нужен был предлог, чтобы поселиться здесь, надеясь, что это сблизит меня с Дином. На самом деле, мы только еще больше отдалились друг от друга. Его сверхъестественная способность видеть меня насквозь, как будто я воздух, ранила меня неописуемо.

Я начинаю свыкаться с тем, что сказал мне Дин три года назад, когда я в первый раз по пьяни чуть не поцеловала его, всего через год после смерти Рози.

“Не трать свое дыхание и надежды на кого-то вроде меня, Дикси. Я никогда не буду твоим. Я могу быть твоим другом. Но никогда - твоим партнером.

Задерживаться здесь было ошибкой. Я думал, он передумает. Решил, что у нас все равно должны быть какие-то отношения из-за Найта.

Вернувшись в реальность, Лев с помощью пульта дистанционного управления запускает радиоуправляемый аппарат высоко в небо, затем заставляет его трижды описывать идеальные круги. Его глаза сфокусированы на нем, как лазер, а не на мне. “ Прикидывает. Папы здесь нет.

-Я здесь не из-за твоего отца.

Он ничего не говорит.

-Как себя чувствует Бейли?

Лев пожимает плечами. “Мертвый”.

“Лев”.

Он благополучно сажает маленький самолетик на ухоженную лужайку, кладет пульт и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. “Она в медикаментозной коме. Они не уверены, когда ее вернут. И они не уверены, к чему она вернется. Например, они не знают, есть ли у нее какие-либо неврологические или интеллектуальные повреждения или что-то еще. О, и ее нога, по-видимому, навеки оттрахана или что-то в этом роде. Он делает паузу. “Хорошо, что она в коме, поскольку мне нечего ей сказать”.

Я никогда не видел, чтобы он так себя вел. Такой вялый и в то же время злой.

-Ты находишься в больнице двадцать часов в сутки, ” замечаю я. “Ты даже не ходишь в школу”.

“Я не хочу ее смерти, да, но…Я зол”.

“Почему?” Я спрашиваю.

“Потому что я все еще застрял где-то между "Я чертовски рад, что ты жив" и "между прочим, безумно люблю тебя" и "Я ненавижу тебя до глубины души за то, через что ты заставляешь всех проходить". Ты знаешь?”

Я знаю. Я знаю лучше, чем он может себе представить. Я плюхаюсь на край белых деревянных качелей ручной работы, которые оставила Рози. Ее любимое место для чтения.

Странно так хорошо разбираться в вещах женщины, которой больше нет с нами, но, как ни странно, я скучаю по ней каждый день. Я так благодарен, что она дала Найту жизнь, которую я не мог дать ему в то время. И все это благодаря ее собственной битве.

Именно она позвала меня в Тодос-Сантос. Это было так, как будто она расставляла точки над i в жизнях своих близких.

И что ты знаешь? Я влюбился во весь ее мир. Дин. Найт. И... да, Лев тоже.

Думаю, у Рози Леблан был талант делать так, чтобы мужчин в ее жизни было чрезвычайно легко любить.

Лев смотрит на меня, сидящую на месте его матери. На мгновение мне кажется, что он собирается рявкнуть на меня, чтобы я встал и ушел. Но он делает глубокий вдох и присоединяется ко мне. Мои плечи опускаются от облегчения.

“Как ты относишься к тому, что не успеваешь в Академию ВВС?” Я спрашиваю осторожно.

Он теребит нижнюю губу, хмуро глядя на траву. “ Это, блядь, не имеет значения, не так ли? У меня есть дела поважнее.

-Что, например?

-Бейли, - говорит он. “Я знаю, папа говорит, что он не против, если я поеду — от этого мне мало пользы теперь, когда я пропустил крайний срок, — но если она ... когда она проснется, я все равно должен буду заботиться о ней”.

-Ты не должен, - выпаливаю я.

Он откидывает голову назад. - Что ты сказал?

-Я сказал, что не стоит. Я пожимаю плечами. - Позаботься о ней.

В его глазах бушует буря. “ Ты даже не представляешь. Она так много для меня сделала. Когда умерла мама...

“Это вышло из-под твоего контроля”, - вмешиваюсь я. “Ты не выбирал потерять свою мать. Теперь у Бейли есть —будет выбор. Когда они вернут ее обратно, ей придется принять несколько трудных решений. И если она будет просыпаться каждый день, зная, что ты здесь, рядом с ней, нянчишься с ней, я не уверен, что она сделает правильные шаги. Ты даешь ей возможность. Давите на себя, постоянно пытаясь спасти кого-то, кто, возможно, не хочет, чтобы его спасали. Вы обрекаете себя обоих на неудачу. Одно дело - помочь кому-то пройти путь. И совсем другое — добровольно пристегнуться ремнями безопасности к автомобилю с невменяемым водителем, съезжающим с дороги, - что именно вы и делаете ”.

Мое лицо горит, голос становится пронзительным, и я почти уверен, что кричу на бедного ребенка. И все же я нахожусь в трансе "не могу остановиться". “Ты должен перестать жить для других людей. Это значит быть добрым не только к себе, но и к ним тоже. Отпусти Бейли. Будь рядом с ней — всегда на расстоянии одного телефонного звонка. Но не отменяй все свое существование, чтобы ухаживать за ней. Ты только потеряешь любовь и счастье с ней, чем больше отрекешься от себя ради нее”.

Он тупо смотрит на меня, моргая. У меня такое чувство, что он видит меня насквозь. Как будто он читает все, что у меня на уме.

“Ты говоришь по собственному опыту”, - мягко говорит он, снова упираясь ногами в землю, чтобы дать нам толчок на качелях.

Послеполуденный бриз ласкает мое лицо. Я закрываю глаза, в ноздри проникает слабый аромат океана. Я не знаю, как я выжил все эти годы в Техасе. Жить рядом с океаном поистине волшебно.

-Хочу. ” Я пытаюсь проглотить комок в горле. - Да.

-И все же ты не отпускаешь папу.

Разглаживая невидимую складку на юбке-карандаше, я говорю: “Вообще-то, я его отпускаю. Этим утром я зарегистрировалась на веб-сайте банка спермы. Я также решил продлить срок аренды своей квартиры, поэтому я больше не буду покупать квартиру рядом с твоей. Как тебе такое предложение ”Делай, как ты проповедуешь"?"

От сочувствия в его глазах мне становится так неуютно, что я вынуждена отвести взгляд.

-Это... прискорбно. Он прочищает горло. - Мне жаль, что у тебя ничего не вышло.

-Да. ” Я улыбаюсь. - Я тоже.

Мы оба смотрим вперед, на оранжевые вершины гор, окружающих город.

Я снова заговариваю первым.

“Итак, что ты чувствуешь ко мне прямо сейчас? От одного до десяти. Первый - испытывать отвращение при виде тебя, а десятый - любить тебя как мать.

Он хмурится. - От семи с половиной до восьми.

Я краснею? Такое ощущение, что я краснею. Я готовился к средней пятерке. “Ура мне. Ну что ж, готовься. Я собираюсь сбить температуру примерно до минустринадцати.