Ребенок Грима

— Я не была рассеянной, — немедленно опровергла Лиза, затем вздохнула. — Ладно, может быть, немного.

— Почему? Это из-за выбора Сабры? — спросил он, переместившись так, чтобы он мог обнять ее за плечи и притянуть ближе.

— Отчасти. Кажется, так много всего происходит, и я пытаюсь не отставать. — Прижавшись к нему, она положила голову ему на плечо.

— Ты не должна брать на себя все, моя Лиза. Для этого у нас есть воины.

— Я знаю, но я королева, Грим. Есть вещи, которые могу сделать только я.

— Нет, если они тебя расстраивают, — возразил он.

— Они не расстраивают.

— Что-то расстроило.

Лиза посмотрела на луны Люды, сияющие снаружи. Она не могла рассказать Гриму о том, что открыла Ребекка. Это было не ее дело. Но Падма… Слух об этом просочится достаточно скоро, и она была уверена, что Падма не будет возражать, если она расскажет Гриму.

Глаза Грима блуждали по ее чертам в свете лун Люды. Богиня, она была прекрасна. Он не мог себе представить, какой была бы его жизнь, если бы в ней не было ее. Это была неправда. Он мог себе представить, и это было холодное, темное, одинокое место.

— Падма зачала.

— Что? — Это заставило его внимание вернуться к ней.

— Я знала еще до того, как представила Адору. — Лиза сделала паузу, не зная, как много рассказать. Но если кто и поймет, так это Грим. — Падма не была уверена, сможет ли она пройти через представление.

Грим мгновенно понял и осознал, что она правильно сделала, что рассказала ему.

— Она не говорила Госсамеру до тех пор, пока ты не поговорил с ним об обучении Дагана. Я не уверена, что ты ему сказал, но что бы это ни было, это успокоило ее разум.

— Я сказал Госсамеру, что Рэй объявит, что все самки теперь защищены торнианским законом.

— Что-то, о чем ты не сказал мне.

— Я не говорил? — Его брови сошлись на этом.

— Не говорил. Я услышала об этом сегодня от Падмы, когда она пришла поговорить с Ребеккой.

— Она приняла свое решение.

— Да. Она и Госсамер решили продолжить беременность, что бы ни показал тест.

— Тест?

— На Земле есть тест, который может провести целитель, который покажет, будет ли у ребенка синдром Дауна или нет. Состояние, которое есть у Дагана.

Взгляд Грима переместился на Адору, которая теперь доверчиво спала в его массивных руках. Богиня, он никогда не думал о такой возможности. В конце концов, непригодное потомство было подарено только не торнианцами, а его Лиза не была торнианкой.

Грим не мог поверить, что он только что подумал об этом. Неужели он ничему не научился? Это была не вина Падмы, что Даган родился таким. Он сказал Госсамеру, что Даган был пригодным и достойным самцом, и это была правда.

Был ли Даган другим?

Да.

Но именно это и делало его особенным. Он был настоящим подарком Богини, которая давала знать о своем присутствии через него с каждым ловцом солнца, созданным Даганом.

Лиза видела каждую эмоцию, промелькнувшую на лице Грима. Любовь. Шок. Принятие с оттенком некоторого страха, который испытывает каждый родитель, когда он, наконец, осознает все, что может случиться с его ребенком, еще до его рождения. Вещи, от которых родители не могли их защитить.

— Грим?

— Мы были так благословлены, — пробормотал он, его голос был таким глубоким, что она едва могла разобрать слова.

— Да, — согласилась она, — как и Падма и Госсамер.

Глаза Грима впились в нее.

— Ребекка провела тест?

— Да, и у этого отпрыска нет синдрома Дауна. На самом деле он совершенно здоров.

— Слава Богине.

— Да, и Богиня благословила их дочкой.

— Правда? — Грим не пытался сдержать улыбку, расползающуюся по его лицу.

— Правда. Они оба очень взволнованы этим. Однако, я думаю, что Госсамер чуть не потерял сознание. Меня поражает, как мысль о том, чтобы иметь дочку, пугает вас, больших сильных торнианцев.

— Это потому, что мы внезапно понимаем, что у нас есть новая самка, которую нужно защищать и заботиться о ней. Это… ужасает.

— Я могу себе представить. Наверное, именно так я буду себя чувствовать, когда рожу тебе сына и пойму, что он больше не будет жить в нашем доме, когда ему исполнится двенадцать. — Одна только мысль об этом заставляла ее плакать.

— Это беспокоит тебя? — Грим никогда об этом не задумывался. Он ни разу не подумал, что его мать, возможно, скучала по нему. К тому времени, когда ему исполнилось двенадцать, он редко видел ее. Что касается его отца, то он, казалось, с гордостью смотрел, как он уходит.

Почувствовал бы Грим то же самое, если бы его Лиза когда-нибудь подарила бы ему сына? Он не был так уверен.

— Это торнианский путь, моя Лиза. Но я клянусь тебе сейчас, что если этот день когда-нибудь наступит, мы вместе решим, что лучше для него, а не традиции.

Лиза не могла поверить в то, что только что сказал Грим. Но благодаря его клятве, она знала, что он никогда не нарушит ее. Он действительно был необыкновенным мужчиной. Наклонившись, она благодарно поцеловала его.

— Спасибо, Грим, это значит для меня все.

— Я поздравлю Госсамера, когда увижу его в следующий раз, и предложу ему всю возможную поддержку. Включая охранников для патрулирования вокруг его дома, чтобы он знал, что его семья в безопасности.

— Ты думаешь, он примет помощь? Госсамер — гордый самец. Гордый, как любой торнианский самец, которого я видела.

— Возможно, но наша гордость ничего не значит, когда дело доходит до защиты наших самок.

— Возможно, мы могли бы раздобыть для них немного мианраи дабх и встроить его в их двери для дополнительной защиты.

— Это будет прекрасный подарок, моя Лиза. Завтра я свяжусь с лордом Яниром и попрошу его об этом.

***

Грим посмотрел на свою Лизу сверху вниз. Богиня, он никогда не устанет смотреть, как она спит. Он не знал, что он сделал, чтобы Богиня так щедро благословила его. Если это было выживание после нападения, из-за которого он получил свои шрамы, то он будет вечно благодарен, даже несмотря на то, что изначально его сочли непригодным.

Тихий плач с другого конца комнаты заставил его осторожно выскользнуть из кровати, чтобы не разбудить Лизу, которая заснула совсем недавно после того, как он жестко и глубоко любил ее.

Подойдя к кроватке, он улыбнулся своей новорожденной дочери.

— Почему ты не спишь, малышка? Разве ты не знаешь, что твоей маме нужен отдых? — Большие темные глаза уставились на него, и он мог бы поклясться, что она поняла каждое его слово. — Хочешь, манно заберет тебя?

По ее лепечущему воркованию, он так и сделал, а затем направился к дивану.

— Итак, моя малышка, что ты хочешь делать? Хочешь, чтобы твой манно рассказал тебе историю?

И снова Адора, казалось, пролепетала «да», и Грим улыбнулся.

— Давай посмотрим. Какую историю я должен тебе рассказать? — Усевшись, он притворился, что задумался. — Хочешь послушать о Великом Рапторе?

Она тихонько вскрикнула и зашевелилась в его руках.

Он воспринял это как отказ.

— Неужели? Твои старшие сестры любят слушать о Великом Рапторе. — Она продолжала извиваться. — Хочешь услышать, как твоя мама и манно познакомились?

На этот раз она успокоилась и, казалось, глубже погрузилась в его объятия, устраиваясь поудобнее.