Страница 207 из 231
Желая, видимо, вспомнить своё официантское прошлое, Тамара разместила на маленьком подносе три бутылки - две с брусничной наливкой и шампанское. Затем, поставив этот поднос на одну руку и, пританцовывая, понесла поднос в большую комнату, где стоял стол. Но навыки официантки, имевшиеся у Тамары в минимальной степени, уже были полностью утрачены. Поднос соскользнул с руки, и по закону Аристотеля, первым упало на пол шампанское, а на него уже и наливка.
К сведению гуманитариев - Аристотель справедливо считал, что тяжёлые предметы падают быстрее лёгких (опыт Тамары - это лишнее тому подтверждение!). Галилей, вроде бы, бросая с пизанской 'Падающей башни' тела разного веса, доказал, что это не так, и все тела падают одинаково. Но я раскопал первоисточники и показал, что Галилей этого не доказывал. Да и не мог бы этого сделать - бросьте сами с балкона утюг и подушку, что, они приземлятся одновременно? А потом я и сам доказал, что Аристотель был прав даже для безвоздушного пространства, где сопротивление воздуха не искажает картину падения.
Утверждают, что Ньютона активизировало на его открытие падение яблока на голову. Меня же - опыт, поставленный Тамарой, где все три бутылки были разбиты. Но первой всё-таки упала более тяжёлая бутылка шампанского, а на неё уже более лёгкие бутылки брусничной наливки. И я с ужасом наблюдал на полу кроваво-красную пенящуюся лужу, в которой среди осколков бутылок плавали клочки разорванного злосчастного письма.
До чего же полезны, бывают эти наблюдения для учёных людей! Они могут привести как к адекватным, так и неадекватным последствиям. Адекватным последствием, хотя и достаточно отдалённым, было математическое доказательство первоочерёдности падения на Землю тяжёлых тел по сравнению с лёгкими. Хотя это и противоречит 'нерусским' учёным - Галилею и Ньютону, но, тем не менее, я не шучу. Не буду отсылать вас к моим многочисленным статьям, которые трудно и хлопотно искать.
Возьмите в любой крупной библиотеке мои книги по физике: 'Удивительная физика' - 2003 и 2005 годов издания, и 'Парадоксальная механика' - 2004 года, прочтите и убедитесь! Потенциальный православный, то есть почти русский Аристотель здесь больше приближался к истине, чем католик Галилей или протестант Ньютон. Это ещё раз подтверждает гипотезу сталинских времен о том, что Россия - всё-таки родина слонов, и не только их!
Теперь о неадекватных последствиях. Сильнейший стресс, вызванный одномоментным лишением меня всей выпивки на Новый Год и 'потерей' книги, всеми последствиями обрушился на его виновников. Поскольку с письмом я уже расправился, то осталось разделаться и с Тамарой. Одним движением я бросил её на кровать, и уже, было, хотел 'пустить кровь', но потом решил, что это будет слишком быстрым и лёгким наказанием. И тут, вспомнив частушку про то, как жестокий Пол Пот расправлялся со своей Кампучией, стал проводить эту же экзекуцию с Тамарой. И делал это, как под бой курантов, так и под 'Голубой (в буквальном смысле этого слова) огонёк'! Экзекуция длилась до самого утра, и я ставил кухонным ножом соответствующие зарубки на койке.
Утром же, когда прошло сильнейшее головокружение, достигнутое без капли спиртного, я подсчитал число зарубок. Оно оказалось двузначным и 'круглым' - десять! Правда, десятая зарубка была поменьше других, что вроде бы, дало основание считать эту цифру девятью с половиной.
Так, до сих пор этот факт остался спорным для нас с Тамарой. Хотя в чём разногласие - в каких-то пяти процентах? Да это вполне приличная точность для современной науки, тем более, сексологии, скорее даже сексопатологии! Можно было, конечно, повторить эксперимент, но для этого нужно было бы, как минимум, уничтожить всё спиртное в доме под Новый Год, что, согласитесь, попахивает садизмом!
Судя по встрече Нового Года, этот год должен был быть для нас полным стрессов и гипертрофированного секса. Но, видимо, суеверным приметам верить нельзя. Прежде всего, сразу после праздников я созвонился со знакомым редактором издательства 'Детская литература'. Тот с извинениями сообщил, что такое письмо было отправлено мне только потому, что издательство забыло включить книгу в план выпуска на 1983 год. А если такое письмо не отправить, то виновные в этом останутся без премии. Книга же будет выпущена в самом начале 1984 года, она одобрена, и аванс скоро будет отправлен на мой счёт в сберкассу (тогда так назывался Сбербанк, а в Германии и сейчас используется аналогичное название - 'Шпаркассе').
На начало июня была назначена защита диплома Саши, и он, постоянно консультируясь со мной, стал завсегдатаем нашей квартиры на Таганке. Так как мы нередко, а если честно, то всегда выпивали с ним, Саша частенько оставался у нас и ночевать. А утром, в отличие от меня, ему трудновато было вставать.
Тамара же, уволившись ещё в конце прошлого года из своего НИИ Минералогии, всю весну устраивалась на работу в НИИ Технического стекла. То есть решила переквалифицироваться из последовательницы 'нерусского' Ферсмана, в продолжательницу дела 'нашего' Ломоносова - известного 'стекольщика'. Ведь это он писал в стихах 'служебную записку' своему начальнику:
'Те о стекле неправо думают, Шувалов,
Которые его чтут ниже минералов!'
Видимо, это двустишье произвело на Тамару такое сильное впечатление, что она решила покинуть НИИ Минералогии и перейти в НИИ Технического стекла. И претворяла намеченное в жизнь всю весну до лета в статусе безработной. Я с некоторым подозрением оставлял Сашу дома, наедине с его абстинентным синдромом и моей Тамарой. Тем более, их симпатия друг к другу и не скрывалась. Когда мы, выпивая вместе, доходили до расспросов: 'Ты меня уважаешь?', и целовали друг друга, то Саша с Тамарой делали это с особой нежностью и длительностью. А кроме того, Саша всех женщин на кафедре, включая красивую Иру и мою будущую невестку Наташу, называл не иначе, как 'Тамарочка'. Ира деликатно обратила моё внимание на это, и я заинтересовался данным феноменом. Как-то спросил Сашу без обиняков, какие чувства он испытывает к моей Тамаре, раз всех вокруг называет её именем.
Но тот, глядя прямо мне в глаза преданным взглядом, ответил:
- А какие, по-вашему, чувства я должен испытывать к любимой женщине моего любимого руководителя?
Я счёл этот ответ достойным джентльмена, и мне стало стыдно за мой неинтеллигентный вопрос. А если даже у них имеется 'лёгкий флирт', то и Бог с ними, пусть радуются жизни. Лишь бы от этого флирта дети не рождались! Но Тамара, как я уже упоминал, была застрахована от таких последствий. Кому же будет плохо, если двое людей, которых так люблю я, ещё будут любить и друг друга? Тогда чувство это будет логически замкнуто; пелось ведь в песне тех лет: 'Любовь - кольцо!'.
Но переводить это чувство в полный коллективизм отношений я считал, как минимум, преждевременным. Ведь студент - это ещё даже не аспирант, как, например, Виктор из ИМАШа. Это, скорее, ближе к школьнику, а это - табу для преподавателя!
Саша с отличием защитил диплом и стал готовиться ко мне в аспирантуру. Наступила пора отпусков, и я отпустил Тамару в её любимые пионерлагеря. Она ездила туда, чтобы вместе с дочкой отдохнуть, да к тому же, это засчитывалась ей как работа, так как туда посылали от предприятия. Дополнительным преимуществом было и то, что их - 'вожатых' обеспечивали жильём, едой и заработком. Недостатком же были сами пионеры: в младших отрядах - слишком беспомощные и назойливые, а в старших - грубые и развязные (вспомним окрестные кусты в презервативах!).
Кафедральные шуточки
Осенью Саша поступил в аспирантуру. Сначала я наметил ему тему диссертации - маховичный погрузчик, и Саша энергично взялся за дело. Но тема 'зачахла' из-за нехватки финансов у заказчика. Пытались сделать науку на гибридном 'электро-маховично-бензиновом' автомобиле, но эксперимент был очень несерьёзным, почти фантастическим. Мы так перестарались, корректируя эксперимент в свою пользу, что наш автомобильчик, выходило, не потреблял, а выдавал бензин и электроэнергию.