Врата Лилит / Портрет

– Ну, конечно, все мы меняемся… Одно дело, вчерашние школьники, а другое дело – к концу института, почти взрослые люди… Ой, а что с ним произошло, товарищ майор, что-то плохое, да?..

Опрос некоторых других однокурсников Ганина – уже мужского пола – почти ничего не дал. Оказалось, что кроме Расторгуева, мало кто с ним близко общался. Так, совместные студенческие застолья, выезды на природу, походы в кино, иногда жаркие дебаты на отвлеченные темы… Но ничего более. Друг у него был только один, и тот уже – в могиле.

Только к концу рабочего дня потрепанная черная «тойота» Перепелицы, наконец, добралась до областного ОВД. «Ну и замечательно. Успею доложить о предварительных результатах следствия уже сегодня», – удовлетворенно подумал он.

Начальник отдела уголовного розыска, полковник полиции Сергей Валерьянович Усманов – круглый, лысоватый, серьезный мужчина, с заметным брюшком, в больших очках в роговой оправе – уже готовился пойти домой, когда массивная, обитая черной кожей дверь распахнулась и вошел, как всегда, быстрым, решительным шагом майор Перепелица. Кабинет был просторный, еще советского типа, стены обиты деревом, массивный длинный дубовый стол, кожаные кресла… Если бы не триколор и портрет президента РФ прямо над креслом полковника, можно было бы подумать, что это кабинет советского госслужащего – даже компьютера в нем не было.

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– А, Перепелица… Я уж думал, что ты сегодня не появишься… Опять «глухарь»?

– Ну-у-у-у, «глухарь» не «глухарь», а все-таки что-то проклевывается…

– Правда? – удивленно поднял брови полковник. – Хорошо, если так… Мне тут «глухарей» итак хватает. Говори, что имеешь, – проговорил он, молчаливо указывая на мягкий, обитый черной кожей стул рядом со своим столом.

– Дело оказалось не таким простым, как показалось вначале, товарищ полковник, – принимая приглашение присесть, с энтузиазмом, печатая каждое слово, как шаг на плацу, быстро и четко заговорил Перепелица. – Сначала я подумал, что это самоубийство или несчастный случай. Затем, просто бытовое убийство – нападение хулиганов на пьяного прохожего. Вроде все сходилось – найдены следы крови на скамейке и на шляпе… Но потом мне бросилась в глаза странная деталь… Обычно нападения такого рода заканчиваются грабежом, а тут – и бумажник на месте – между прочим, с пятью тысячами рублей – что для пьяной шантрапы было бы большой находкой…

– А, может, и не было никакого нападения? – неожиданно перебил Усманов, пробуравив Перепелицу своими выпуклыми, как у рыбы, почти бесцветными невыразительными глазами. – Пьяный человек – мало ли где мог упасть, расшибить голову, разбить нос, вот и крови лужа… А на теле обнаружены следы побоев?

Лицо Перепелицы исказила гримаса – он не любил «черных дыр» в своих умопостроениях.

– Тело обезображено до неузнаваемости. Если даже там и были побои, установить сейчас практически невозможно: просто кровавый кусок мяса – и все…

– Ну вот, я и говорю, – с какой-то неожиданной настойчивостью проговорил полковник, – скорее всего никакого убийства не было, а просто пьяный разбил себе голову, нос, наследил кровью, а потом потерял равновесие и упал под движущийся электропоезд! – констатировал Усманов.

– Не похоже, товарищ полковник, – покачал головой Перепелица, закуривая сам и подкуривая сигарету Усманову. – Есть свидетель.

– Свидетель? – разочарованно выдохнул Усманов.

– Да, билетный кассир. Она до смерти испугалась этих недоносков и сидела как мышь в своей будке. Она сказала, что когда они закончили избивать Расторгуева, то просто ушли с перрона еще до поезда, причем…

– ???

Перепелица шумно затянулся…

– …причем шли спокойно, не убегая, словно сделали свое дело, а потом – пропали…

– Куда – пропали?

– Кассир не видел. Просто пропали и все, как будто их и не было вовсе… И еще… Когда Расторгуев встал и пошел к подъезжающему поезду, кассир сказала, что была уверена, что его кто-то толкнул…

– Куда?

– Под поезд! Движение тела было такое, будто кто-то ему помог… упасть…

– Так, слушайте, Перепелица, тут уже чертовщина какая-то пошла! – резко прервал следователя полковник. – «Исчезли»… «Толкнули»… Эта кассирша, случаем, не трезвая была?

– Ну, в общем-то, да… – нехотя признался Перепелица. – Попахивало от нее… Бабушка это местная, пенсионерка, выпивает…

– Ну, а-ха-ха, – облегченно рассмеялся помрачневший было сначала Усманов, – понятно… А машинист что говорит?

– Машинист? – тут Перепелица еще больше скис. – Он говорит, что Расторгуев вроде бы бросился сам…

– Понятно… Ну и что дальше?

– А дальше я связался с женой потерпевшего – Татьяной Николаевной. Она сказала, что муж ее страдал затяжными депрессиями, запоями, вступал в беспорядочные половые связи…

– Блин, Перепелица, говори русским языком – «изменял!» Тоже мне – кот ученый…

– Ну да. Она и рассказала мне о Ганине. Ганин этот оказался довольно странным типом. Вроде бы и божий одуванчик, а что-то в нем есть… Вроде бы и искренне он оплакивал Расторгуева, – как говорят свидетели, своего единственного друга, – но о чем-то он явно не договаривает… И еще, самое главное, оказалось, что мое второе дело связано с первым…

– С погибшей Мещеряковой?

– Да. Оказалось, что она тоже была подругой Ганина и тоже была у него в гостях.

– Совпадение?

– Не похоже. Я навел справки, оказалось, что и предыдущие две подруги Ганина тоже погибли при странных обстоятельствах – то ли несчастный случай, то ли самоубийство, в рапортах моих предшественников констатированы самоубийства, но веских доказательств нет.

– Были ли они в гостях у Ганина?

– Неизвестно. Их родители не знают, где они были до своей смерти, хотя Ганина знают хорошо и подтвердили факт связи.

– А другие подруги? Друзья?

– Друзей у него больше не было, а другие подруги живы-здоровы, все три замужем, имеют детей. Правда, те три пропавшие подруги Ганина – это подруги, с которыми он имел дело в последние лет пять, а другие три – это старые, институтские еще…

– Версии?

– Версия у меня одна: есть какое-то «икс» в этом уравнении, которое мне остается неизвестным, которое и связано со всеми остальными его членами. Нутром чую, что эти несчастные случаи и смерть Расторгуева связаны, хотя бы тем, что все они были близкими людьми Ганина и, по крайней мере, двое из них были у него в гостях, в его домишке в Валуевке.

– А дома – нашел что-нибудь?

– Вообще-то нужен ордер и обыск по полной программе, но у нас недостаточно улик против него, тем более, что Расторгуева били вообще «левые» ребята. Но все же я кое-что там посмотрел…

– И что?

– Странный он человек, товарищ полковник. Картины у него хорошие, но чудные – очень уж настоящие какие-то…

– Ну, картины, Перепелица, это еще не основание для подозрений… – как-то чересчур торопливо проговорил Усманов, а потом хлопнул ладонью по крышке стола и встал. – Думаю, дело выеденного яйца не стоит и «глухаря» нам на этот раз удалось избежать точно. Расторгуев был пьян, упал со скамейки, разбил себе голову и нос, замарал все кровью, потом, будучи в стельку пьян или страдая приступом депрессии, упал на пути электропоезда. Пьяный кассир, под впечатлением происшедшего, придумала историю об исчезающих подростках и невидимых толкателях на пути. Вот и все – дело можно закрывать с вердиктом несчастный случай или самоубийство – в зависимости от того, как трактовать…