Очарованная

— В ее глазах, конечно. Но для тебя, только в том смысле, что я попрошу тебя никогда не рассказывать ей ничего об этом.

Ансет глубоко вздохнула. Когда она заговорила, к ее голосу вернулась большая часть обычной уверенности.

— Верховный Клык даст мне разрешение, если я попрошу ее об этом.

В груди Кетана зазвучала удовлетворенная трель.

— Хорошо. Тогда мы снова увидим друг друга при свете лун, просто как брат и сестра.

Она снова сжала его плечо, усилив вспышку боли.

— Тебе еще не поздно отказаться от всего этого, брат. Чтобы… стать парой королевы и избежать всякого риска.

— Ансет, — Кетан потянулся, чтобы положить руку поверх ее, ослабляя ее хватку на своем плече, но не разжимая ее. — Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что для этого всегда было слишком поздно.

— Если ты нашел пару… Да, я все слишком хорошо знаю, — в последний раз нежно сжав руку, Ансет убрала ее и отступила назад. — Я долго разрывалась между желанием видеть тебя в безопасности и желанием видеть тебя счастливым, Кетан. Возможно, с моей стороны было глупо надеяться, что у тебя будет и то, и другое… но королева никогда этого не допустит.

— Это возможно, сестра по выводку. Только не в ее тени.

Ансет выпрямилась, расправив плечи: внезапное превращение из сестры в Клыка прямо у него на глазах, в последний раз.

— Я должна вернуться к своим обязанностям. Верховный Клык и Архиречица, несомненно, уже считают меня халатной.

Кетан изобразил извиняющийся жест.

— Я виноват, как всегда. Прости меня.

Она защебетала, низко и немного грубо.

— Двигайся, чтобы я могла запечатать комнату. До вечера. Защитник, защити тебя.

— И тебя Ансет.

Кетан отвернулся от нее, спустился с помоста и вышел из Гробницы Королев, даже не оглядев ее еще раз. Королева Такари оставила после себя огромное наследие, но ему положил конец единственный вызов. Какая разница, были ли наследники Такари мудрыми и справедливыми, если они пали от необузданной силы и жестокости Зурваши?

Он не оглядывался назад, двигаясь в направлении спирального пандуса, ведущего на более высокие уровни Такарала. Тяжелые, лязгающие шаги Ансет эхом отдавались за его спиной, с каждым мгновением становясь все тише.

Нужно смотреть в будущее, в котором можно будет опереться на прошлое, но которое не будет омрачено им. То, которое он сможет разделить со своей парой, со своей Айви, независимо от того, как далеко от Такарала им предстояло отправиться.

Но сначала он должен был вернуться к ней. И он не забыл, где она сейчас — или с кем она там была.

Айви заверила Кетана, что принадлежит ему. Он не сомневался в ней, но все равно не мог избавиться от навязчивых мыслей. Что, если она хочет выводок — младенцев? Что, если она хочет быть матерью? Она могла бы выносить детенышей, только если бы спарилась с кем-то своего вида. Он никогда не смог бы исполнить это желание, если бы оно у нее было.

Его пальцы согнулись, мышцы напряглись, а когти на ногах заскребли по полу.

Мысль о том, что она может быть с другим мужчиной — прикасается, целует, совокупляется — зажгла огонь в его груди, который заставил его тело дрожать от ярости. Он стиснул челюсти и раздраженно фыркнул. Это была ревность, ненасытная и агрессивная, проникающая в его душу, как дождевая вода по нитям паутины.

И что бы это ему дало? На какого мужчину он мог направить свою ярость, кто стал бы ее законной мишенью? Это было бесполезно. Это истощало.

Это было удручающе настойчиво.

Кетан ускорил шаг, не обращая внимания на темные, тихие покои, мимо которых он проходил, не обращая внимания на приторный запах смерти, исходивший от самого камня, не обращая внимания на удаляющиеся шаги Ансет. Все, что он видел перед своим мысленным взором, — это Айви.

Она была всем, чего он хотел. Всем, что ему было нужно. Всем, чего он жаждал. Скоро они построят такую жизнь, которую хотят разделить, и Клубок может забрать любого, кто встанет у них на пути.

Но он не мог игнорировать новый звук, который слишком поздно проник в его мысли — тяжелые шаги, стук и позвякивание впереди.

Неизвестные обогнули следующий поворот, прежде чем Кетан успел нырнуть в одну из близлежащих погребальных камер, чтобы спрятаться. Королева Зурваши была во главе группы, ее безошибочно можно было узнать даже в мерцающем свете, преследующую Кетана, ее пурпурные шелковые накидки развевались вокруг нее, а украшения сверкали. Два Клыка шагали в шаге за ней, а три Когтя за ними — двое, которым Корахла приказала покинуть Гробницу Королев, и их спутник, что отделился от остальных вскоре после того, как Кетан вошел в Такарал.

Инстинкты Кетана взревели, разливая еще больше жара по его венам. Страх и ярость закружились внутри него с равной силой и свирепостью. Встреча с королевой всегда была возможной, когда он возвращался в Такарал. Он был дураком, надеясь, что его открытое присутствие здесь удержит ее на расстоянии, что это усилит ее предвкушение и убедит подождать до того дня, когда ему суждено будет выполнить свои обещания.

Очевидно, ему следовало причислить себя к тем, кого невозможно было обучить.

Не замедляя шага, Кетан выпрямился, расправил плечи и вздернул подбородок. Хищный взгляд Зурваши был устремлен на него, холодный и расчетливый, и ее походка оставалась прежней. Кетан сделал медленный, глубокий вдох. Он уже чувствовал ее запах; ее аромат тошнотворно дополнялся скрытым зловонием смерти.

Когда они приблизились друг к другу, Кетан сказал:

— Моя королева, я не…

Зурваши сделала выпад, обхватив рукой шею Кетан. По сравнению с ее хваткой жесткая хватка Ансет казалась нежной и осторожной. Он схватил ее за запястье двумя руками, вцепившись в него с нарастающей паникой, когда она подняла его и отшвырнула в сторону.

Тьма поглотила Кетана, когда королева шагнула вперед, но это было не из-за нехватки воздуха — он чувствовал слишком сильную боль, чтобы терять сознание. За огромной, внушительной фигурой Зурваши он заметил сине-зеленый свет, танцующий в коридоре, окруженном тенями. Она втолкнула его в погребальную камеру. Снаружи защебетали Когти; звуки их самодовольного веселья эхом разносились по туннелю, превращаясь в потустороннее чириканье злобных духов.

Ноги Кетана задергались, пытаясь найти опору, но королева только подняла его выше. Ее когти впились ему в шею по бокам.

Его грудь горела от нехватки воздуха, а шея пульсировала от боли. Он чувствовал, как силы покидают его мышцы. Тьма вторглась на задворки его разума, притупляя мысли.

Он не позволит Зурваши одержать неоспоримую победу. Кетан сделает все, что в его силах, чтобы вернуться к Айви, снова держать ее в своих объятиях, заявить права на будущее, к которому он так стремится.

Кетан потянулся за ножом, который он прикрепил к верхнему сегменту задней ноги. Против королевы он сработал бы немногим лучше, чем костяная игла против воображаемых монстров его юности, но она не убила бы его, не пролив немного своей собственной крови.

Его пальцы сомкнулись на рукоятке ножа.

Зурваши зарычала и повалила Кетана на спину. Сочетание его веса и ее силы создавало ощущение, что он разбился на сотни частей о твердый камень. Нож выскользнул из его рук и застрял в перевязи.

Боль была ошеломляющей, пронзающей его кости.

Она опустилась на него сверху, одной рукой схватила его верхние руки и закинула их ему за голову; оставшейся парой рук она развела его нижние руки в стороны. Ее вес только сделал его неудобное положение еще более мучительным — его спина и задние конечности были прижаты к полу, оказывая невыносимое давление на позвоночник.