Очарованная

ГЛАВА 6

Кетан был завернут в два савана, когда крался по коридору — один из черного шелка, чтобы скрыть свои отчетливые фиолетовые отметины, а другой — из спокойствия и сосредоточенности охотника, чтобы расслабить руки и обострить чувства. Из-под капюшона он вгляделся в конец извилистого прохода.

Статуи бывших королев Такарала в натуральную величину стояли по обе стороны коридора, каждая в отдельной нише. Светящиеся кристаллы в основании каждой статуи освещали зал. На стенах и потолке висели пышные, струящиеся полотна шелка, большая часть которого была украшена замысловатой вышивкой и окрашена в любимый фиолетовый цвет королевы.

Фиолетовый, из-за которого она начала войну.

Старая ярость потрескивала под поверхностным спокойствием Кетана, но он отказывался выпускать ее наружу. Он не позволит ей помешать ему достичь своей цели.

После этого поворота коридор выпрямился, и циновки на полу — сотканные из переплетенного шелка ровно восьми разных цветов — вели прямо в комнату в конце.

Огромные каменные двери зала были открыты. Драгоценные камни и золото, инкрустированные на их резных гранях, поблескивали в свете ближайших кристаллов. Непрошеные воспоминания пронеслись в голове Кетана, поток, который он не мог остановить, и от которого не мог отвлечься.

Его руки сжались в кулаки, все еще держа саван. Немногие обычные вриксы когда-либо ходили сюда, в святилище королевы, из которого по-настоящему она управляла городом. Зал с большими дверями был лишь одним из многих в этих коридорах, но это был тот, который он хорошо помнил — Зал Совета, где много лет назад Кетан стоял, пока Зурваши, ее советники и ее Верховные планировали каждый шаг в ее войне с Калдараком.

Впервые он вошел в эту комнату как нетерпеливый молодой охотник, неопытный, но уже доказавший свое мастерство в борьбе с терновыми черепами. В последний раз он вышел из нее покрытым шрамами воином, раздавленным тем, что потерял, которого удерживали только сила его горечи и накал ярости.

Сегодня он снова войдет в эту комнату в качестве супруга Айви, полный решимости разрушить тени, которые так долго нависали над ним и внутри него, сиянием своей радости от того, что она принадлежит ему.

Пара Клыков охраняла вход. Они стояли в жестких, дисциплинированных позах, держа в правых руках длинные боевые копья. Зал Совета позади них был освещен мерцающим сине-зеленым светом горящего хвойного сока. Свечение отбрасывало на две фигуры внутри помещения, обе женские, неестественный свет, затемняя их черты и делая их похожими на тени, оказавшиеся между царством живых и царством духов.

Эти фигуры разговаривали, но ткань и плетение нитей в просторном зале приглушали эхо, которое было так распространено по всему Такаралу, и Кетан не мог разобрать, о чем говорили эти двое. Однако ему не нужно было ясно слышать или видеть, чтобы узнать более крупную из двух фигур.

Зурваши.

Он чувствовал королеву так же отчетливо, как если бы был связан с ней шелковой веревкой вокруг своей шеи; его тянуло к ней.

Кетан прищурился и едва сдержал рычание. Если Восьмерка привела его к Айви, пожелала, чтобы он взял ее в качестве своей пары, связал себя с ней навсегда, они также связали его судьбу с королевой. Первая из этих нитей была надеждой, радостью, добротой, страстью и желанием. Вторая — отчаяние, печаль, жестокость, ярость и ненависть. Его связь с Зурваши была единственной нитью в его жизни, которую он стремился разорвать.

Пригибаясь, он продвинулся вперед ровно настолько, чтобы нырнуть в нишу за ближайшей статуей, следуя безмолвному, но настойчивому указанию своих инстинктов. Проникнуть так глубоко в Такарал было нелегкой задачей; туннели ощетинились таким количеством Клыков, какого он не видел со времен войны, и он мельком видел несколько Когтей, рыскающих по городу.

Но предложение Рекоша — черный саван, сутулая поза и неестественная походка — оказалось столь же эффективным, сколь и простым для перемещения по общим пространствам Такарала.

Но настоящее испытание лежало как раз впереди, и Кетан преодолеет его.

Поправляя саван, чтобы прикрыться поплотнее, Кетан ждал, отмечая время по ровному биению своего сердца. Патрулирующие Клыки, которые прошли мимо него несколько мгновений назад, скоро доберутся до другого конца коридора…

Если бы все пошло по плану, у Кетана было бы всего мгновение, чтобы действовать.

Не в первый раз он размышлял о глупости всего этого. Он знал, что насмехается над смертью, что находится на грани катастрофы, но именно смелость этого начинания имела решающее значение.

Тяжелые шаги, сопровождаемые лязгом и позвякиванием золотых украшений, донеслись с той стороны, откуда он пришел. Он взглянул в направлении звуков. Из-за поворота появилась Клык, держа боевое копье наготове. Кетан не узнал ее, но она выглядела молодо — возможно, так же молодо, как были он и его сестра по выводку, когда их втянули в войну против Калдарака.

Он сменил позу, чтобы наблюдать, как Клык приближается к Залу Совета. Вторая фигура в комнате, услышав шум, подошла к открытому входу. Свет кристаллов упал на ее лицо, позволив Кетану впервые ясно разглядеть ее. Корахла.

— Нарушение, Верховный Клык, — объявила молодая женщина, остановившись перед Корахлой и приняв напряженную позу.

Корахла посмотрела за нее.

— Какого рода?

— Беспорядок у входа в коридор. Что-то было разбито.

— Так уберите это, — несмотря на приглушенное эхо, голос Зурваши доносился из Зала Совета, грохочущий от ярости, твердый от власти и все еще какой-то пустой от безразличия.

Жвалы Корахлы дернулись, но она не оглянулась на королеву.

— Нужно больше информации, — сказала она так тихо, что ее почти невозможно было расслышать.

Юная Клык ответила, но ее голос был слишком тихим, чтобы Кетан разобрал ее слова. И все же даже с такого расстояния он мог видеть, как ожесточились глаза Корахлы.

— Вы двое, — прорычал Главный Клык, привлекая внимание стражи у дверей.

Кетан напрягся; Корахла была элитным воином с острыми чувствами и тонким пониманием боя. Если кто-то и мог остановить его, прежде чем он достигнет своей цели, то это была она.

— Идите с ней, — продолжила Корахла. — Отправьте кого-нибудь навести порядок и скажите внешней охране, чтобы обыскали территорию.

Кетан опустился еще ниже, прячась в тени и наблюдая за Клыками сквозь узкую щель в своем саване. Верховный Клык Корахла стояла в центре коридора, выглядя более неподвижной, чем камень вокруг нее, в то время как другие Клыки спешили по коридору в направлении маленького подарка Кетана.

Корахла прищурила свои зеленые глаза и скрестила руки на груди. Кетан хотел, чтобы она двигалась, либо чтобы вернуться к королеве, либо, чтобы сопровождать других Клыков; пока у него будет возможность войти в комнату до того, как она заметит его, не имело значения, куда она пойдет.

— Это дело не должно тебя касаться, — сказала королева. — Вернись ко мне.

Верховный Клык осталась на месте.

— В зале раздавлены корни Мендера, моя королева. Кто бы это мог быть, кроме него?

— Любой из червей, вдохновленных его неповиновением.

— Я не знаю никого более смелого, чем он.

Зурваши зарычал.

— Кетан показал свой истинный дух. Он съежился в Зарослях, как будто это может защитить его от моего гнева.

Корахла повернулась лицом к королеве.

— Это не в его стиле, Зурваши.

— Ты сомневаешься в моем суждении, Корахла? — неясная фигура королевы зашевелилась в комнате, в ее глазах ненадолго отразился болезненный свет.

— Нет, моя королева, — натянуто ответила Кора. — Я просто советую соблюдать осторожность.