Страница 94 из 98
— Значит, завтра отплываете… — протянул Аднальдюр. — И что помешает вам рассказать о наших землях? Тому же конунгу, у которого, по твоим словам, есть люди страшной силы. А, может, ты захочешь наше серебро и сам приведешь войско?
— Мы не вернемся к Рагнвальду.
Услыхав это, я даже забыл о том, что нас сейчас могут убить. Не вернемся? Почему?
— Я долго думал, зачем Кьеллу понадобилось брать ульверов. И никакой выгоды для него я не увидел. Мы слишком слабы для его целей. После суда между Эрном и Хрейном у меня появилась репутация честного и справедливого хёвдинга, не ставящего серебро на первое место. Зачем же тогда он взял нас? Причем почти сразу, как я представился. Почти не торговался. Не спросил, каковы мои люди по силе. Значит, его кто-то попросил нанять нас. Кто-то, кто мог приказать такое. Кто-то, кто догадывался о целях Кьелла или слышал о прежних хирдах.
Я нахмурился, пытаясь припомнить такого человека. Сам Рагнвальд? Кто-то из хельтов? Мать Магнуса? Да вряд ли. Никто из них не стал бы тянуть до весны с местью. Да и за что? Магнус отдарился, монеты у меня уже не было. А чтобы Альрик разозлил кого-то из конунговой семьи или приближенных, такого и вовсе быть не может. Разве что Хвит забрался в постель не к той женщине.
— Потому нам в ближайшие годы лучше не показываться в Северных морях. Мы уйдем на запад.
— Это лишь слова. Прошлым летом мы уже совершили ошибку, дав уйти Кьеллу. Но нам не нужны ваши жизни, только ваш корабль.
Видарссон громко охнул.
— Двое твоих людей уже вошли в наши семьи. Так почему бы и остальным не сделать также? Мы найдем им хороших жен, построим дома, выделим скот и земли. Кто захочет, может жить даже в Шраме Бездны, если то ему по душе.
Но Сварт сидел, нахмурившись, как и мы все. Видать, пещеры не так радовали его, как Волчара и море.
А я представил, что всю жизнь проторчу здесь с плоской и вечно сухой Аднфридюр. Не увижусь ни с матерью, ни с отцом, ни с младшим братом, с которым не встречался ни разу. Проживу два-три десятка зим и за это время, если повезет, сумею добраться аж до девятой руны. Какие там боги! Я до хельта дотянуться не смогу. И что я поведаю Хвиту? О десяти способах ловли трески или о … Да я же не попаду в дружину Фомрира! Подохну от соломенной болезни.
Да лучше уж помереть прямо сейчас!
Я вытащил топор из поясной петли, и тут же глухо стукнула стрела, ударившись о камень рядом со мной.
— Моему слову ты уже не поверишь, — сказал Альрик. Он все еще сидел возле огня и не менял позы. — Конечно. Ведь я предал своего нанимателя у тебя на глазах. Видишь, Кай, стоит лишь раз нарушить слово, как оно перестает цениться. Аднальдюр, а если я предложу тебе выкуп за мой корабль?
— Что ты можешь дать за него? За безопасность моей семьи? Моих друзей и родственников? За наш остров? Неужто ты владеешь чем-то столь же ценным?
— Да, — ответил Альрик. — Но я передам тебе это наедине.
Аднальдюр медленно поднялся, посмотрел на хёвдинга, на меня, на ульверов.
— Если ты задумал убить меня, то это бесполезно. Мои сыновья знают, что делать.
— Если ты мне не веришь, позови Бендхарда. Только смотри, потом не пожалей об этом.
Отец жены помедлил еще немного.
— Хорошо. Но что, если мне твой выкуп не покажется достаточным?
— Тогда ты либо глупец, либо лжец.
И только после этого Аднальдюр согласился поговорить с Альриком один на один. Они вдвоем поднялись на корабль и долго что-то там обсуждали. До нас доносились лишь редкие возгласы удивления айсландера. А вот Хвит бы сумел услышать их беседу…
Мне, как и остальным ульверам, было любопытно, что такого Альрик мог предложить в качестве выкупа. Даже если отдать все оружие с хирда и все железо с корабля, вряд ли бы это станет достойной заменой. Особенно если учесть, сколько всего местные соберут с Кьелла и его людей.
Может, он решил отдать кого-то из нас? А в чем выгода? Одежда, серебро — все это бессмысленно. Даже последний бочонок пива мы уже распили. Парус? Там много ткани. Но выпускать нас с острова ради юбок всех женщин из семьи Аднальдюра…
Тулле толкнул меня плечом:
— Гадаешь, что за выкуп?
— Еще бы! А вдруг Альрик решит, что одного пятирунного ему хватит?
— Ну, меня он явно не отдаст, — хмыкнул друг.
— Это почему же?
— Потому что я нынче из семьи Эрвара. Зачем Аднальдюру спасать человека из чужого рода? Лучше не разлучать любимую дочурку с ее мужем.
Я скривился. Тулле не знал подробностей моей семейной жизни, но глаза-то у него были на месте, по крайней мере, один из них. И он видел, что у меня с Аднфридюр не ладится.
— Да ладно. Я не знаю, что там Беззащитный придумал, но это будет не вещь и не человек. Уверен, что это будут слова.
— Слова?
Слова! Как я там придумывал? Мельтешение языков. Невидимые олени. Разве слова могут стать достойным выкупом за корабль? Не вису же Беззащитный подарит Аднальдюру?
Они вернулись. Альрик уселся обратно, Аднальдюр отошел к своим людям.
Эгиль посмотрел в темноту и сказал:
— Они ушли.
— Недалеко, — пояснил Альрик. — И возле корабля — тоже будут. Сейчас спать. Завтра с утра отплываем.
— Так он принял твой выкуп? — удивился Вепрь.
— Еще бы.
Наутро мы столкнули Волчару в воду, но кроме Арне Кормчего больше никто не поднялся. Мы стояли друг напротив друга — ульверы и айсландеры. Аднфридюр была на той стороне, и на ее поясе висел мой утренний дар — железный нож.
Альрик досказал все, что хотел, Аднальдюру.
— Но чем ты докажешь свои слова? — услышали мы, когда хёвдинг с тестем подошли к нам.
— Как видишь, на себе показать не могу. Но вот тебе совет: когда убьешь всех людей Кьелла, оставь в живых самого Ральфссона и спроси у него. Я знаю, что ему также известен этот секрет. Пусть он перескажет его тебе, и ты убедишься в правдивости моих слов. Или можешь попробовать сначала это на человеке из другой семьи. Только подумай, кому из них ты доверяешь.
— Смотри, Альрик Беззащитный! Ты поклялся именем Фомрира!
— И я дорожу его расположением.
Ульверы забрались на борт, вставили весла в уключины и ждали только меня и хёвдинга. Аднальдюр всё сомневался и останавливал Альрика новыми вопросами, наконец, он понял, что сомнения развеять окончательно не получится.
— Что ж, хорошо, что один из вас все же останется на острове, — улыбнулся Аднальдюр. — Может, он и проверит на себе твои слова.
— Останется? — резко развернулся Альрик. — Кто?
— Мой зять. Он женился на моей дочери и, конечно, должен жить с ней.
Я ждал на берегу, чтобы попрощаться с тестем. Все же он хороший мужик, толковый, хоть и с хитринкой. Но чтобы остаться…
— Этого я позволить не могу, — сказал Альрик, как мечом рубанул. — Он еще не отслужил мне, сколько обещал. Его клятва мне была дана раньше, потому она стоит выше. Как выйдет его срок, пусть идет, куда хочет.
— Но… — растерялся Аднальдюр.
К нему подошла Аднфридюр и что-то зашептала на ухо. Тесть выслушал ее, вздохнул и сказал:
— Ну, раз моя дочь согласна подождать… пусть так и будет. Иди сюда, Кай Эрлингссон.
Он обнял меня, вложил в руку мешочек и толкнул к Аднфридюр. С Волчары послышался свист и смешки.
Я не знал, что сказать ей или что сделать. Мы были чужими, и несколько ночей, проведенных вместе, ничего не изменили. Дольше всего мы разговаривали при первой встрече, возле прыгающей воды.