Сага о Бриттланде

— Какая?

— Что у каждого встречного руки чешутся тебе врезать.

Я подумал над его словами, а потом ответил:

— Да не, просто рост у меня… ну это… не самый выдающийся. Поэтому думают, что меня и оскорбить можно. И чего на руны не смотрят?

Лишь когда мы вдоволь набили себе животы и уже подумывали, что пора бы уже и честь знать, в таверну вошли доспешные воины, посланники местного ярла. Как его там? Агнара, вроде бы. Они осмотрели труп, выломали снова ту же ножку стола и потащили нас во двор ярла, не забыв прихватить с собой и трактирщика, и всю его челядь. Немногие посетители сбежали сразу после первой же драки, так что свидетелей было не так много.

Ярл Агнар жил в правильном доме. Длинном, крепком, с покатой крышей, выложенной дранкой, внутри был и очаг, и столы с лавками, и помост для его сиденья. Оружие по стенам, гобелены с богами — всё, как полагается правильному северному ярлу. Жаль, что сам Агнар вовсе не походил на такового. На выстланном шкурами кресле сидел не воин, а боров, заплывший жиром. Видно, что сам ярл давно не ходил в боевые походы, да и на драккар его нога ступала в последний раз лет двадцать назад. И что удивительно — он тоже остриг волосы, хорошо, хоть бороду брить не стал. Поди, прятал жирные подбородки.

Суд прошел быстро. Опросили тех двоих, что были с убитым. Те что-то жалко блеяли, пытаясь переложить вину на меня, но даже недалекий Видарссон бы понял, что они врут. Потом высказался трактирщик, его жена, слуг спрашивать не стали, так как они были бриттами. Их рассказ, как безрунных, никого не интересовал. И уже в самом конце спросили нас. Я коротко рассказал, как они напали первыми, как я заплатил виру за разбитый нос и как они меня оскорбили. А потом выступил Альрик. Вот уж кого можно слушать бесконечно, даром что не Снежный Хвит.

Он поведал о дальних северных островах, чей народ каждый день вспоминает о своих братьев, некогда доблестно захвативших богатейший остров Бритланд. Сказал, что подвиги их отцов и дедов до сих пор вдохновляют скальдов на хвалебные песни. Выразил надежду, что несмотря на счастливую и привольную жизнь люди Бритланда чтут и уважают тех же богов и придерживаются тех же законов, что и их братья-норды. Спросил у ярла, как тут принято отвечать, если рунного воина, почти что хускарла, назвали шлюхой? И если здесь такие слова уже не считаются кровной обидой, тогда он, Альрик Беззащитный, пойдет на площадь и для проверки назовет троих воинов шлюхами. И если все трое проглотят оскорбление, то ульверы тотчас же выплатят виру или отдадут виновника семье погибшего.

Ярл почмокал губами, недовольно поерзал на кресле и сказал, что я, Кай Безумец, сын Эрлинга, был в своем праве, и что семья убитого не может требовать виры или смерти. А потом добавил, что лучше бы нам убраться из славного города Фискехале, потому как родственников у убитого немало, и ему, ярлу Агнару Огромному, вовсе не хочется слушать их жалобы.

— Я заплатил за декаду стоянки, — спокойно возразил Альрик.

— Тебе вернут плату. Если уплывете сегодня, то еще и докинут.

— Благодарю за честный и справедливый суд.

— Ты мальчишку своего попридержи. В Бритланде городов много, но даже их надолго не хватит, если он в первый же день будет убивать каждого, кто на него косо глянет.

— Благодарю за мудрый совет, — кивнул хёвдинг. — Уже третий год с ним маюсь. Когда нет достойной цели, он звереет и кидается на всех подряд. Зато в бою себя оправдывает.

— Достойной цели, говоришь…

Ярл задумался, потер подбородки, подозвал человека, пошептался с ним, приказал выпроводить юнцов и трактирщика, а потом сказал:

— Значит, твоему хирду нужна достойная цель. И тут неподалеку есть такая. Боюсь только, маловат твой хирд будет, если там не все пятирунные. Ты, смотрю, человек опытный, бывал уже на Бритланде.

— Бывал.

— Про рунный дом слыхал?

— Слыхал.

— В землях бонда Барди Долгоуса завелась какая-то тварь, которая жрет его скот и убивает рабов. Я посылал туда отряд, но это отродье Бездны притихло и две седьмицы нос не казало, но стоило лишь моим хускарлам уйти, как оно снова принялось за свое. Коли поможешь Барди, и от меня плату получишь, и на твари заработаешь. Если, конечно, живой изловишь. Возьмешься за такое? Достойная ли это цель для твоего хирда?

— Я не раз слышал, что ярл Агнар обладает поистине острым умом и прозорливостью. И счастлив убедиться в этом лично. Благодарю, ярл. Сноульверы немедля отправятся в земли бонда Барди. Прошу лишь указать кратчайший путь.

— Вот, Атли подскажет. Ступайте!

Я еле дождался, пока мы выйдем, обернулся к Альрику и начал было говорить:

— Хёвдинг, неужто тут все…

— Ульвер! — резко оборвал меня Беззащитный. — Отыщи всех хирдманов и отправь их на Волчару. Бегом! Вепрь, закупи провизию на неделю.

Я махнул Тулле, и мы потрусили подальше от разозленного хёвдинга.

Через несколько минут я остановился и осмотрелся. Дома с огородиками и невысокими плетнями, жалкие безрунные, пробегающие мимо и отводящие глаза, переплетение улочек, тропинок, порой проходящих прямо через чужой двор, грязь. Кое-где в небо поднимались клубы дыма, хотя для ужина было, пожалуй, рановато. Клекот куриц, лай собак, визги детей или мучимых ими животных. Норды попадались намного реже, и даже у самых бедных на вид была на ногах какая-никакая обувь, у каждого на поясе висел хотя бы нож, а чаще топорик или даже меч. Перворунные подростки-норды ходили с задранными носами и пинали детей бриттов, если те не успевали спрятаться.

Позади раздался женский визг. Мы оглянулись. Трое нордов зажали в углу рабыню, один задрал ей юбку, распустил веревку на своих штанах и под веселые шуточки приятелей поимел ее прямо на месте. Потом они ушли, а девушка сползла в грязь и разрыдалась. Из соседнего дома выбежала бабенка, схватила девушку под руку и уволокла ее к себе.

Что ж, везде свои порядки. У нас в Сторбаше прилюдно рабынь не мяли. Дома — оно как-то сподручнее.

— Ну и как мы их будем искать? — спросил Тулле. — Не вламываться же в каждый дом.

И тут на дальнем перекрестке мелькнуло знакомое лицо. Жесткие торчащие волосы, будто иголки у ежа, красные в клетку штаны…

— Эй! Фарлей! — заорал я во все горло. Со всех сторон бешено залаяли собаки, стараясь перекричать меня.

Бритт услышал и вприпрыжку подбежал к нам.

— А, гости славного города Фискехале! Чем я могу услужить столь славным и добрым господам?

Мне нравился этот безрунный. Несмотря на свое явное бессилие перед любым нордом, он умудрялся держаться достойно. И вроде бы вежливые речи он проговаривал с легкой усмешкой, которая, впрочем, не показывалась на его лице. Он как будто язвил, но придраться было не к чему. Отличный парень! Хоть и бритт.

— Нам нужно найти всех хирдманов с нашего корабля. Знаешь, где их можно отыскать?

Фарлей поскреб грязный лоб, притопнул каким-то хитрым образом и улыбнулся:

— Некоторым я показал интересующие их места. Да и остальных найти несложно. Только! — он поднял палец. — Одну монету вперед! Я не сомневаюсь в честности северных господ, но с монеткой моя голова работает лучше. Через вашу монету я смогу почуять и остальные.

Я рассмеялся и кинул ему самую мелкую серебрушку. Он ловко поймал ее в воздухе ртом, аккуратно уложил за щеку и подмигнул.

— Ну вот! Ноги уже сами так и тянутся к вашим друзьям.

И побежал, да так забавно, что я не мог сдержать смех. Фарлей выгнул тело назад, откинув голову чуть ли не до уровня пояса, а ноги его бежали впереди, будто волоча остальное туловище против воли.