Сага о Бриттланде

Площадь была полна бриттами, как мужчинами, так и женщинами. Некоторые входили в каменный дом, некоторые выходили оттуда. А вот из нордов были только мы, и мы в своих красных и синих рубахах, с браслетами и оружием, с длинными беленными волосами торчали тут, точно клещ на женской заднице.

Один старик при виде нас начертил в воздухе круг и заторопился уйти.

— Кажись, это те самые, которые солнцу поклоны бьют и мяса не едят. Зайдем?

Тулле с сомнением глянул вокруг.

— А стоит ли? Чужой бог.

— Да помнишь, на пиру говорили, что в домах Солнца много золота и серебра всякого? Хочу посмотреть, как в Бриттланде богов славят.

И мы пошли внутрь, расталкивая безропотных бриттов. При входе нас попытались задержать. Дурак-старик встал перед тяжелой деревянной дверью, закричал что-то на непонятном языке, все указывал на наши пояса и кое-что пониже. Я осторожно отодвинул его, но он вцепился, как репей, продолжал вопить и визжать. А потом и вовсе плюнул мне на обувку.

— Тулле, убери или я его сейчас пришибу! — рявкнул я.

— Не надо!

Из дома вышел мужчина в рыжей длинной хламиде с выбритой макушкой. Тощий, как и все солнцелюбы. И он не походил ни на норда, ни на бритта.

Солнцелюб затараторил на бриттском, и старик наконец отстал от меня.

— Проходите в сольхус, дом Солнца! Простите старика, он не хотел вас оскорбить. Этот дом приезжие часто путают с таверной и злятся, что тут не наливают пива.

Было слышно, что наш язык ему не родной, но говорил он быстро и понятно, лишь коверкал некоторые звуки.

— Бог-Солнце не приветствует кровь и оружие…

— Топор не отдам, — перебил я жреца.

Внутри Сольхуса было просторно и пусто. В центре круглого зала на деревянном помосте стоял золотой шар, а вокруг него стояли бритты и бормотали на своем языке. Время от времени они рисовали круги перед собой, некоторые просто крутились на месте, какая-то бабка сидела на полу и ревела.

— Это что, настоящее золото?

Все в доме обернулись на нас. Эхо тут ходило, будь здоров. Чихнешь — так от отголосков оглохнуть можно.

— Нет! Конечно, нет! — жрец аж взвизгнул. — Шар сделан из дерева, а сверху покрыт тонким слоем золота. Царапнешь и сразу сдерешь.

— А ну!

Я прошел к шару и скривился: высоковато его поставили. Так сразу и не дотянешься. Тулле протянул руку и скребнул ногтем. На ровной гладкой поверхности тут же появилась рваная царапина, а под ней и впрямь было дерево.

— Гляди-ка, не соврал.

— У нас несколько раз крали этот шар, а сейчас я рассказываю каждому новому гостю сольхуса, из чего он сделан, и вот уже прошел целый месяц, как его ни разу не украли, — разулыбался жрец.

— Слушай, я уже слышал про бога-Солнце. И скажи-ка ты мне, жрец, как так получилось, что верующим в него нельзя ни мяса поесть, ни чужой крови пролить, а у тебя аж девятая руна?

— Я не всегда был жрецом Солнца, — и он приглашающе махнул рукой.

Если бы на его месте был калека, вроде Ящерицы, или безрунный бритт, или еще какой урод, я и слушать бы его не стал. Но девятирунный хускарл внушает уважение. Почему бы и не поговорить с опытным человеком?

Я еще раз глянул на фальшивый золотой шар, на кружащихся бриттов, потом посмотрел на Тулле. Друг усмехнулся и кивнул в сторону жреца, мол, пошли уже.

Хускарл вывел нас из сольхуса через другую дверь, там был небольшой деревянный пристрой, где стояли широкие лавки, стол и еще дымился очаг. Тощая бриттка, чем-то напомнившая мне жену, сразу же выбежала.

Мы уселись за стол, бриттка принесла воду, несколько пресных лепешек и непонятную вязкую массу в чашке. Жрец взял лепешку, макнул ее в бурую жижу и откусил. Я решил, что пока не настолько голоден.

— Я родом из земель на юге, где не бывает снега, где летом приходит страшная сухая жара и убивает все живое. Здесь солнце считают благом и спасителем. Здесь оно прогоняет лед и мороз и согревает землю. У нас же в полдень никто не выходит на улицу, чтобы не быть убитым солнцем.

— Как может убить солнце? — недоверчиво хмыкнул я.

— Мы, сарапы, всегда относились к Солнцу с уважением. Мы ходим с покрытыми головами, носим правильные одежды, пьем правильные напитки и покидаем дом, лишь когда гуляют тени. Когда же в наши земли приезжают уважаемые гости, они снимают одежду, не носят ни шапок, ни чалм, выходят из дома сразу после полудня, пьют крепкие вина, а потом падают на землю и больше не встают. Мудрецы говорят, что Солнце выпивает их кровь.

— Почему?

— Если порезать такому человеку руку, то кровь не бежит струей, а ползет, точно бобовая каша. И воняет.

Жрец пододвинул в нашу сторону блюдо с жижей. Я вздохнул, взял лепешку и обмакнул краешек. Непривычный вкус, даже непонятно, есть там мясо или нет.

— Я был мухарибун! Воин! Сражался во имя нашего конунга и с людьми, и с тварями! Видел немало разных чудовищ, самых диковинных и ужасных, ядовитых и когтистых, с огромными жалами и тысячью глаз. И страх ни разу не сумел проникнуть в мои кости. А когда коснулся порога вторых небес, по-вашему — получил девятую руну, мой каид, хёвдинг, поведал страшную истину. Сказал, что на вторых небесах я должен буду съесть сердце твари. И я испугался!

Жрец опустил голову и коснулся рукой груди.

— А чего испугался-то? — удивился я. — Вкус, говорят, поганый, но это ж не каждый день жрать надо.

— Я понял, что сам становлюсь тварью. С каждым шагом и с каждым убийством все ближе к тому, чтобы превратиться в чудовище.

— Так это если ты не съешь твариное сердце, — пояснил я. — А если съешь, то и не станешь.

Хускарл с улыбкой покачал головой.

— И тогда я обратился к богу-Солнцу, попросил прощения за былые деяния и стал служить ему. Но тяжело было в родных землях. Мои соратники смеялись надо мной, семья отвернулась, потому я уплыл далеко на север, чтобы разносить веру в бога-Солнце по всем землям.

— А что, тут не запрещают бриттам молиться Солнцу?

— Нет. Ваш конунг очень мудрый. Он выслушал наших посланников и отправил нас к бриттам. Сказал, что раз уж наша вера запрещает убивать и иметь руны, так пусть бритты молятся богу-Солнцу. Я вижу по твоему лицу, что бог-Солнце уже касался тебя своими лучами. Ты любишь спрашивать людей, хочешь понимать этот мир, а значит ты рано или поздно придешь к нашей вере.

Я легко рассмеялся.

— Нет, жрец, твоя вера глупа и жалка. Ты был смелым воином, получил девятую руну и остановился в шаге от того, чтобы стать хельтом. Этот бог-Солнце сделал тебя жалким и слабым. Посмотри на свои руки! Есть ли в них былая сила? Ты тощ и бесполезен.

Настоящий хускарл врезал бы мне за такие слова. Хотя бы для доказательства своей силы. А у жреца даже выражение глаз не поменялось. Ни единой искорки не вспыхнуло.

— Да и как можно верить в бога, который каждый день бегает вокруг земли, как вспугнутый заяц?

Тулле тоже попробовал лепешку с жижей, и, видимо, она пришлась ему по вкусу. Он подхватил последний кусок хлеба, тщательно вытер миску из-под варева и доел остатки.

— Тут ты не прав, карл, — сказал жрец. — Раньше мы тоже считали, что Солнце бегает по кругу. Мудрец Абдулхаким долгие годы наблюдал за звездами и понял, что не Солнце крутится вокруг Земли, а Земля бегает вокруг Солнца. И все звезды, все небеса ходят вокруг Солнца. В центре этого мира стоит неподвижное Солнце, а все остальное не смеет к нему даже приблизиться.

— Что за чушь! — воскликнул я. — Любой, у кого есть глаза, может видеть, как солнце встает на востоке и уходит на запад. Если бы земля крутилась вокруг солнца, разве бы мы этого не почувствовали?