Ветер

— Мы…

— Вы через час приносите мне сто мизинцев, а утром мы вместе с вами идём уничтожать и грабить ситхинцев.

— Мы…

— Вот и договорились. Берите сына и уходите. У вас час! — Дондук пнул раненого в ногу и, спокойно повернувшись, пошёл к своему лагерю.

Глава 24

Событие шестьдесят шестое

Всякий потентат [правитель], который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет. Пётр I

Капитан-лейтенант фон Кох выстроил свои корабли на расстоянии в семь миль (11,3 км) один от другого у острова Баранова. Так чтобы они были в видимости сидящих в вороньих гнёздах вперёдсмотрящих. Можно было и чуть дальше, в подзорную трубу и с десяти миль видно корабль в океане, но ведь ещё и время имело определяющее значение. Если один из кораблей вступит в бой с противником, то нужно будет время другим прийти на помощь. При той погоде и не совсем попутном ветре — это час примерно займёт.

Можно было даже не сомневаться, что и один на один любой из трёх кораблей Джунгарии разделается с противником. Даже шхуна. Всё же сеть эту забросили не на английские линкоры, здесь им делать было в это время нечего. Решили, пока идёт наземная операция по принуждению клинкетов к миру устроить показательные выступления для американских китобоев. А ещё по информации, полученной у пленных с «пассажирского» судна «Дейл», вслед за ними из Китая в Калифорнию плывут ещё два пассажирских судёнышка. Те поменьше размерами. Обе посудины — шхуны парусно-винтовые. На них должно быть по сотне китайцев. Что с этими «золоторями» делать Владимир Фёдорович пока не решил, но и допускать их в Сакраменто нельзя. Они будут там добывать золото и обогащать Соединённые Штаты. Не нужно этого России. Ей нужно противоположное. Пусть работают на шахтах, принадлежащих хану Джунгарии.

Вопрос стоял только в том, что их опять нужно кем-то конвоировать. А на всех трёх кораблях команды осталось в обрез, и пополнить здесь её будет некем. И не предпринял бы фон Кох эту попытку навредить янки и усилить Форт-Росс, если бы не интересная информация, всплывшая совершенно случайно при разговоре с капитаном второго ранга Розенбергом. Оказывается, Российско-Американская компания начала новое выгодное дело — продажу пиленого льда в Сан-Франциско. Для этой цели уже построено большое хранилище на 90 тысяч пудов (примерно 1500 тонн) льда, который доставляли с озера под названием Лебединое. А сейчас и второй склад строится, ещё больше. Лёд до Сан-Франциско возят пароходами, собираемыми тут же в Ново-Архангельске на верфи. И вообще, насколько неопытен и неумел был новый правитель Русской Америки в военных делах, настолько же был силён в строительстве и развитии ремёсел. В прошлом году он здесь в Ново-Архангельске построил новую больницу, кожевенный завод, двухэтажный склад и большой барак, разделённый на секции для алеутов. А в этом году вошел в строй небольшой литейный завод-мастерская для производства медных и чугунных изделий для судов и паровых машин и было завершено строительство двухэтажного дома для служащих РАК под железной крышей.

Отправка очередной партии льда в Сан-Франциско уже срывалась, из-за войны с индейцами, и теперь, если Дондук наведёт там порядок, то можно будет отправлять пароход на юг хоть завтра. Лёд — это трюм, а вот на палубе сотню китайцев можно разместить, пока лето и плыть будут на юг. Что делать со второй сотней не ясно, да и поймать сначала те шхуны «пассажирские» надо.

С китобоями, если или которые попадутся, проще, есть договор между Россией и США, запрещающий американским китобоям вести промысел в этих широтах. Пусть пеняют на себя. Все пойманные суда будут останавливать и конвоировать в Ново-Архангельск, разгружать, судно конфисковывать, а команду оставлять в плену, привлекая к работам по строительству города, под «присмотром» индейцев.

Вышли ловить будущих строителей процветающей Русской Америки двадцать первого августа рано утром и в обед уже заметили на горизонте парус. Заметили его с «Марии», ставшей последней в этой цепочке. Всё же она пароход, и в случае чего добраться на помощь или наоборот погнаться за судном, идущим мористее, ей быстрее. В этот раз было второе — парус они увидели гораздо западнее и еле видимым, то есть не меньше пятнадцати миль до него. Возвестив холостым выстрелом, что видит добычу, капитан второго ранга фон Штольц бросился наперерез. Пятнадцать миль при попутном ветре и работающей машине прошли бы за полтора часа, но на неизвестном судне их заметили и вот ведь неожиданность, решили удрать, даже несмотря на то, что все три корабля подняли американские флаги.

Удирающему от «Марии» судну было сложней, оно шло круто к ветру, и если бы это была не паровая шхуна, которую опознали приблизившись, то погоня бы от силы на час затянулась, а так потратили два часа,и дольше бы провозились, но всё те же обрезки якорной цепи с «Негибкого» попали удачно и трубу паровой машины снесли и заодно Грот-парус разорвали. Через полчаса, когда «Мария» подошла на расстоянии в два кабельтовых, со шхуны, огрызнулись залпом из трёх орудий небольшого калибра. Все три ядра попали в борт и одно даже пробило прочный корпус новенького английского шлюпа. На этом успехи американцев закончились, так как три бомбы, посланные с Марии, разорвались на палубе и смели с неё всех, кто там находился. Было проще имей под рукой фон Штольц калмыков снайперов, те бы просто выбили прислугу у орудий. Капитан второго ранга даже усмехнулся. Раньше и не слышал о таком способе вести бой в море, а вот теперь нет калмыков и словно одну руку оторвали.

Отправленный вельбот с призовой партией, добил раненых и выкинул с палубы мертвых в море. Из команды в живых осталось девять человек. Они и сообщили, что это как раз и есть та самая шхуна, что китайцев везёт. Все сто человек у них в трюме. Чуть меньше, двое умерло. И чем-то они болеют. В смысле — китайцы многие болеют.

— Нет, это не холера. Их не рвёт и нет поноса. У них жар, — выживший в бою судовой врач, развёл руками, — Я не знаю, что это за болезнь. Но из экипажа никто не заболел.

Событие шестьдесят седьмое

Пусть мой враг будет силен и страшен. Если я поборю его, я не буду чувствовать стыда. Индейская мудрость

— Неужели вы перебили целое племя? — капитан второго ранга фон Штольц выкатил глаза. Не удивление, а скорее испуг в них читался.

Дондук дёрнул тонкие губы в усмешке, но тут же пальцами помассировал щеку, чтобы её скрыть, дескать — тик, дёргается рожа от усталости.

— Что вы, господин капитан второго ранга. Мы стреляли только в мужчин с оружием, которые при этом на нас нападали. Всё пошло не по плану. Из этих индейцев, что с нами пошли, диверсанты и разведчики, как из меня певица в Большом театре. Ума не приложу, как только они охотятся. Идут по лесу с треском, с шумом, словно стадо диких кабанов. Нет, чтобы кусты обойти или аккуратно руками ветки раздвинуть, нет, прутся напролом. В общем, нас заметили ситкинцы, успели вооружиться, и напали на подходе к их посёлку. Привал у нас был небольшой. И будь там одни стикинцы, так и перебили бы всех. Сидят, лясы точат, оружие рядом валяется. Чего местные их боятся, эти индейцы должны себя боятся, настолько они к жизни не приспособлены?

— Так, как так получилось, что всё племя ситкинцев уничтожено, сотни человек и мужчины, и женщины?

— Дикари-с. Ладно, ладно, — видя, что капитан «Марии» собирается обидеться, — вытянул руки вперёд сотник, — наши дозорные набег почти сотни индейцев не прозевали. Подпустили мы их поближе и залпом из винтовок выстрелили. И ведь они не бросились назад, хотя чуть не половину мы этим залпом убили, да ранили. Они толпой настоящей бежали. Тут промахнуться невозможно.