Ветер

Фон Штольц рассказывал про их приключения понуро. И было отчего, если на Аретузе погибли и пострадали десять человек, то на «Миранде» без двух пятьдесят. Фок-мачта обломилась, когда вся была облеплена матросами, спускающими паруса. Так вместе с мачтой и канули в бушующие воды. И потом пока рубили канаты и распутывали такелаж ещё нескольких человек за борт смыло.

— Осталось у меня двести пятьдесят человек матросов. Как бы и ладно, хватит, но людей жалко, — Генриху Фридриховичу и самому досталось, его волной впечатало в фальшборт, и он плечо вывихнул. Сейчас левую руку на перевязи носил.

— А из калмыков кто пострадал? — задал вопрос фон Кох, боясь получить на него положительный ответ.

— Нет. Они же в трюме были. Нечего им на палубе необученным в такую бурю делать, махнул рукой капитан «Миранды» и поморщился, правая рука тоже немного пострадала, палец один сломан. Кисть перемотана бинтом.

Калмыков отправили на «Миранду» контролировать новобранцев. Всех матросов с «Негибкого» (Inflexible) туда перебросили и свои, не малое пополнение. Успели, пока корабль медленно набирал воду снять все пушки и порох с ядрами и бомбами с колёсного парохода. Потом принялись за припасы и оружие холодное и огнестрельное. А под самый конец и почти все паруса успели снять и вместе с запасными отправить на «Миранду».

После чего на захваченный шлюп отправились капитан Ирби, капитан второго ранга фон Штольц, назначенный капитаном «Миранды» и капитан-лейтенант фон Кох. Они и предложили матросам стать пиратами. Офицеров до этого с обоих сдавшихся кораблей переправили связанными на «Аретузу».

Матросы без командиров шумели долго, но выбор не богатый, либо присоединиться к офицерам, и тогда рабство в Бразилии, если купят, или на корм акулам, если не загорятся бразильские плантаторы желанием иметь белых рабов. Альтернатива — попиратствовать три — четыре года и с набитыми деньгами карманами осесть в Калифорнии — обетованном краю и почти раю. Тепло круглый год, золотишко можно мыть, а можно открыть постоялый двор на «честно заработанное» и продавать старателям лопаты с бутербродами. Известно, что на золотой лихорадке больше всего наживается тот, кто продаёт лопаты и джинсы.

Как ни странно, но быть проданными на плантации сахарного тростника в Бразилию возжелало без малого сто человек. Как потом сказали капитану Ирби завербованные им осведомители, эти потенциальные рабы надеялись на то, что белых, а тем более англичан, держать рабами бразильские плантаторы не будут, а сразу как купят, так раскуют, предоставят свободу и даже снабдят деньгами для покупки билета до Великобритании.

— Идиоты! — рассказывая это остальным на совете, ругался одноглазый, — какие идиоты, да Объединённое королевство по сути воюет с Бразилией. Есть закон Абердина, и он даёт Королевскому военно-морскому флоту полномочия останавливать и обыскивать любое бразильское судно, подозреваемое в том, что оно является невольничьим судном в открытом море, и арестовывать работорговцев, пойманных на этих судах. И что бразильские работорговцы сразу воспылали нежными чувствами к англичанам. Да уверен, что некоторые бразильцы с удовольствием купят английских моряков, чтобы избивать палками или плетьми пока те не умрут. Бразильцы теряют и корабли, и деньги из-за закона лорда Абердина. Какие же идиоты! Но это хорошо, что дураки отсеются, нам в экипажи идиотов не надо.

Сейчас пленные английские офицеры и те матросы, которые не захотели стать подданными Джунгарского ханства и попиратствовать, сидят в трюме «Авроры». А калмыков отправили на «Миранду» с частью старой теперь уже команды, чтобы те присмотрели за новобранцами, ну и часть англичан перебросили на «Аврору», тем самым разбавив и без того интернациональный коллектив.

И вот теперь получается, что еле хватает народу на два корабля.

Событие двадцать девятое

При покупке любого товара или услуги не стесняйтесь торговаться, добиваясь для себя более выгодных условий. Я считаю гордость, которая мешает экономить собственные деньги, огромной глупостью. Дональд Трамп

На ремонт обоих кораблей ушло две недели и две с мелочью тысячи рублей. При этом трубу новую для паровой машины не стали дожидаться. Не все хорошо на южном аграрном острове с паровыми машинами. Рабство на нём отменили, как и во всей Испании, пятнадцать лет назад, но рабочая сила из бесплатной стала просто очень дешёвой. Даже неизвестно выиграли плантаторы или проиграли. Теперь кормить одевать и предоставлять жильё рабам не надо, Свободные люди. Пусть зарабатывают на всё на это… копейки. Вообще, если кто-то думает, что рабство отменили из гуманитарных соображений, то он глубокий заблужденец. Всё дело в лоббировании интересов рабовладельцев. Рабы они имеют свойство размножаться и когда завозят много рабов, то многие из них и размножаются. Но они не очень дёшевы, люди не кролики и даже не мулы, их до взрослого состоянии много лет растить. А тут конкуренты с дешёвыми африканскими уже взрослыми рабами. Вот и нужно бороться с работорговцами. Вот и пролоббировали. Вот и начали борьбу.

За время ремонта самая большая проблема была не выдать пребывание на борту «Авроры» полутора сотен пленных англичан. Они даже один раз попытались своё инкогнито раскрыть, начали в борта корабля изнутри стучать. Почувствовали же, что стоят, а по доносившейся испанской речи могли и приблизительное местоположение определить. Ну и потому, что гораздо теплее стало тоже могли сориентироваться. Пришлось надзирающим за ними калмыкам применить сначала палочный метод воспитания, а потом и верёвочный. Несколько зачинщиков связали по рукам и ногам и предложили головой помочь о борт постучать. И вот ведь парадокс, не нашлось желающих.

Перед отплытием народ весь перетасовали. Теперь на «Авроре» и «Марии» примерно поровну англичан, русских, немцев и ирландцев. И только две категории… м… нации не тронул фон Кох: берберов и индийцев. Эти остались на «Авроре» в полном составе. Переселенцев переселили (смешно) на шлюп «Марию», а то с учетом заключенных получалось народу как сельдей в бочке. Ну и за всем этим Ноевым ковчегом присматривать надо, а потому, калмыков тоже разделили пополам, по пятьдесят человек на корабль.

Табак капитан-лейтенант купил. И себе тоже купил годовой запас, и поразился разнице. В Петербурге в табачной лавке у Симеоновского моста он покупал трубочный табак по три рубля за фунт. У Жукова в лавке неподалеку за один фунт просили по 2 рубля 50 копеек. У Суханова табачок был похуже и стоил 2 рубля. Только это всё за фунт. А здесь в Пуэрто-Рико, если пересчитать со связок, как табачные листья продавали, на фунты, то получалось меньше пятидесяти копеек за первосортный табак, ароматный и очень хорошо просушенный. А похуже и оптом можно купить и за тридцать пять копеек.

Всего фон Кох купил табака разных сортов на пятнадцать тысяч рублей, все деньги истратил, что выделил ему Олег Владимирович Иваницкий на закупку этого зелья. Что ж, теперь можно и к Бразилии отправляться, продать англичан и, если получится, то поймать корабль работорговцев. План есть и ему нужно следовать.

А себе Владимир Фёдорович тоже план наметил. После этой «войнушки», как её князь обзывал, купить себе корабль и торговлей табака заняться. Это просто золотая жила. В пять, а то и в шесть раз он дороже в Петербурге, чем здесь в Пуэрто-Рико.

Глава 11

Событие тридцатое

Что меня всегда удивляло в молодости, так это то обстоятельство, что, по удушении прежнего великого визиря, всегда находились новые охотники стать великим визирем. Теперь, когда я стал несколько старше, меня охватывает такое же изумление, когда я вижу, как после отставки одного английского премьер-министра немедленно же его место стремится занять другой. Генрих Гейне