Ветер

— Это называется «подготовлю сборы для больных»? — чмокнул кикимору в темечко Сашка.

— Стеша проспала, сейчас принесёт и начнём. А я что-то пригрелась, да и задремала, как ты в такую погоду решился на улицу выйти? — потянулась Анька.

Погода и правда была замечательная. Мелкий холодный дождь, который даже не понятно то ли сверху вниз идёт, то ли снизу вверх. И туман, не видно и в десяти метра ничего.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть и дождик, и туман, Господь нам дал стальную волю в бошку, и заодно туда вложил дурман.

— Не богохульствуй.

— Ань, тут меня отругал фон Кох в письме, что пришло из Кронштадта. Представляешь, я совсем забыл про судового лекаря, и они первого попавшегося, на большие деньги позарившегося, нашли в Петербурге. Если что серьёзное случится в пути, то он не справится, молодой совсем.

— Откроем филиал университета и будем готовить докторов? — помотала отрицательно головой Анна.

— Перебор. Сам понимаю. А вот школу фельдшеров открыть надо. Преподавателей я найду. Да и Пирогов поможет. Могут и девушки подойти. Хотя нежелательно. Нет, я ничего против женщин не имею, — остановил Сашка вскочившую в праведном гневе кикимору, — Просто выучим, потратим время и ресурсы, а она сразу замуж выскочит и начнёт детей рожать. А на этом месте мог выучиться человек, который потом раненых кучу спасёт.

— Зато в семье у них будет всё хорошо, и дети не будут болеть, и соседям поможет, — нашла контраргумент Анька.

— Хорошо. Пусть будет две школы. Одну назовём — школой медсестёр, а вторую — школой фельдшеров. Я с Пироговым завтра свяжусь. Он в Москве сейчас, а до туда телеграф уже работает. Пусть подыскивает преподавателей. Решили с этим, — Сашка сел в освобождённое Анной кресло, — Расскажи, что там с Пульмонологическим центром, чем там всякие княгини да графини занимаются?

— Ругаются между собой и с персоналом, истерики закатывают. Не все, конечно, но есть некоторые, скажем так, излишне требовательные и отказывающиеся подчиняться правилам. Три пациентки не идут ни в какую в «Соляную пещеру».

— Нда? Дела. Слушай, Ань, а как они досуг проводят? — Сашка забеспокоился, без этого миллиона ежегодного весь его план мюнхаузенский рухнет.

— Кто вышивает, кто музицирует, кто книжки читает, точнее, слушают, как им читают. Мало кто в лес ходит. А вот на лавочках в ротондах многие сидят, если дождя нет.

Владимир Германович уставился на огонь в камине, нужно было найти княгиням с графинями занятие и занятие должно быть для них увлекательное, чтобы смысл в жизни появился, чтобы хотелось бороться за жизнь — выздороветь.

— Ань, а как думаешь, если нам для них устроить музыкальный конкурс. Возьмём Глинку, даже Виельгорского пригласим, ещё кого из Москвы, думаю Михаилу Юрьевичу по плечу и из Большого театру какого-нибудь звездуна на время выцепить, пусть с ними разучивают песни и поют, выберем по пять пациенток, скажем, в каждую группу, они с преподавателями этими позанимаются. Уроки открытыми сделаем, а потом конкурс в чьей группе лучше подготовились, по одной выберем из группы, а в финале эти три певицы за гран-при посоревнуются. И приз какой-нибудь дорогущий и почётный придумаем, да хоть орден Екатерины у Государыни выпросим, или немецкий, как у тебя, у принцессы Прусской. Как думаешь возбудятся пациентки наши?

— Хм, а не передерутся? И ещё, у них же лёгкие больны, если ты не в курсе, то поют лёгкими.

— Не ротом? Осознал. Пусть песенки короткими будут. А передерутся, пусть передерутся. Стрессы, говорят, иммунитет подстёгивают. У нас в жюри, ну, определять лучших, будет Глинка, Виельгорский, Лермонтов с Пушкиным. Авторитеты. Стоп. А почему только песенный… пусть будет и поэтический конкурс. Сначала уроки от Пушкина, Лермонтова и Ершова, а потом сам конкурс на лучшее скажем любовное, патриотическое, военное стихотворение.

— Тут точно подерутся, они там все стишки в альбомы кропают, мне несколько зачитывали. Такая хрень, как ты выражаешься.

— Вот и замечательно. Чем больше эмоций, тем лучше. А ещё давайте вы с Машкой организовывайте там шахматный кружок, а кто не пойдёт отключим газ…

— Чего? Какой газ?

— Лишим абрикосового варенья.

— А газ какой? — не отставала кикимора.

— Шутка такая.

— Не смешная шутка, — фыркнула кикимора.

— Так, теперь по прогулкам. Ань, надо придумать для детей и графинь этих стимул. Кто больше пройдёт за день, тому… Вот смотри. Проложим тропинки в лесу, нет, не новые. Старые отделаем жёлтым кирпичом. Будет дорога из жёлтого кирпича. Будет она зигзагами всякими по лесу виться, и через километр будут домики, где можно присесть, отдохнуть, согреться, если замёрз, даже чая травяного лечебного испить, а ещё получить «черную метку», ладно, розовую. Кто больше меток за неделю наберёт тот… Вот, придумать надо?

— А давай свой орден придумаем. Знак!

— Анька, ты гений! Нужно придумать не один знак, а много. Скаутские значки! За посадку кедров, за установку шатра на поляне, умение печеньки вкусные печь. Придумаем. Ещё надо и по детям подумать. Анька, бери Машку и думайте. Можете в качестве дизайнеров… м… в качестве художниц, для эскиза значков пациенток привлекать. Нужно разворошить это сонное царство. Человек, которому интересно жить, не умирает.

Событие двадцать восьмое

Один день на свободе стоит больше, чем целая жизнь в оковах. Игра престолов (Game of Thrones) Серый Червь

«Миранда» напоминала разбитое корыто. Матросы с «Аретузы», регулярно осматривающие море с вороньего гнезда, её не признали, и только когда уже почти бывшая «Миранда», которую переименовали в «Марию», вошла в порт, фон Коха вызвали на палубу. Да и мудрено признать, если передней мачты нет на корабле, как и бушприта. Нет и трубы от паровой машины. Какая-то каракатица на бывший красавец винтовой шлюп совсем не похожая. Как потом оказалось, Фок-мачта переломилась и, падая, бушприт и утлегарь с блинда-стеньгой тоже обломила. После чего осталась без штормовых парусов и чуть не погибла. Пару раз вообще ложилась на борт и только чудо да промысел божий не позволили кораблю утонуть.

Через час после того, как побитый бурей корабль бросил якорь в порту Сан-Хуана, капитан второго ранга фон Штольц прибыл на ялике на «Аретузу». Пуэрто-Рико и Сан-Хуан были выбраны на совете капитанов и командиров подразделений для встречи и пополнение припасов не случайно. Это испанская колония и англичан здесь, как бы, не сильно любят. Не враждуют, не воюют, но и не друзья. Англичане, как, впрочем, и французы несколько раз предпринимали попытку захватить остров, но каждый раз эта попытка заканчивалась неудачей. А вот про русских тут вообще ничего не слышали, кроме того, что они сорок лет назад побили французов, которые захватили половину Испании. Можно даже и союзниками назвать.

К прибытию «Авроры» на острове отнеслись положительно, даже губернатор острова Хуан де ла Песуэла Севальос (исп. Juan de la Pezuela Cevallos) пожаловал в порт, чтобы на необычных гостей посмотреть и офицеров к себя на ужин пригласить. Откуда ещё новости можно почерпнуть из неизвестной заснеженной России? Известие, что за ремонт русские заплатят серебряной монетой, ещё более воодушевило местное население, а уж сообщение, что русские после ремонта купят много продуктов, сделало их самыми дорогими гостями Пуэрто-Рико. Один за одним подходили торговцы и интересовались, не нужны ли русским сахар, табак и кофе.

Узнав, что табак русские обязательно купят, фон Коха просто завалили образцами и предложениями. Сам Владимир Фёдорович был курильщиком не самым заядлым, больше трубку в руке вертел, думать ему это помогало, а вот фон Штольц и капитан Ирби смолили свои носогрейки, не выпуская из рук, целыми днями. Им Владимир Фёдорович и поручил произвести «дегустацию» принесённых образцов. Всё же в плане, намеченном князем Болоховским, табак для налаживания контакта с айнами был главным козырем и хотелось, чтобы не пришлось потом краснеть за плохой товар.