Три героя

Сны были непостоянной вещью, поскольку Делуция с каждым днем все больше осознавала. Но она все равно была благодарна за свой дар, потому что, по крайней мере, он позволил ей войти в Акарнаю. И, несмотря на то, что она была социальным изгоем, в глубине души все еще чувствовала, что академия — это то место, где ей суждено быть.

Даже если она была одна, по крайней мере, Делуция была одна в нужном месте, готовая и ожидающая того, что обещало ее будущее, и каждый день надеясь, что дверь, о которой однажды сказал Кайден, откроется, приближается.

Времена года сменились, и лето сменилось осенью, воздух в академии стал свежим, когда поднялся ветер, предвещая скорый приход зимы.

Это случилось в одну из таких ветреных суббот в первую неделю декабря, когда Делуция запиралась в своей комнате, проводя часы после пробуждения, делая все возможное, чтобы избежать внешнего мира.

Обычно по выходным она старалась находиться как можно дальше от своего одинокого общежития, но сегодня все пошло по-другому. Наступил семейный день в Акарнае, и единственное, что было тяжелее, чем видеть, как все ее одноклассники наслаждаются обществом друг друга, — это когда они делали это в окружении своих близких. Тем более, что ее собственные не могли навестить ее в академии, не выдав все, что она была полна решимости скрыть.

Невесело посмеиваясь про себя, в третий раз за день приводя в порядок свои вещи, Делуция поняла, что правде все равно никто не поверит. Ее одноклассники скорее поверили бы, что Джордан — королевская принцесса, чем сочли бы ее жизнеспособной наследницей трона. По их мнению, она была капризной, враждебно настроенной одиночкой — репутация, которую она заработала, и действительно, репутация, которую стремилась поддерживать.

Психотерапевт заявил бы, что она занимается самосаботажем, возможно, даже страдает расстройством личности, мечется между двумя крайностями: хочет, чтобы в ее жизни были люди, а затем полна решимости держаться от всех подальше. Но Делуция просто защищала себя, ее защитные механизмы теперь были такими же естественными, как дыхание. Ее одноклассники знали, что она укусит, если к ней приблизятся — фигурально, конечно, — и держались на расстоянии. Так же, как она сказала себе, что это было то, чего она хотела.

Но отстраненная или нет, девушка все равно должна была проводить с ними время, и даже сейчас знала, что не может долго оставаться запертой в своей комнате. В основном потому, что она умирала с голоду, ее пустой желудок болел из-за того, что Делуция пропустила завтрак и обед, чтобы не быть свидетельницей веселых семейных встреч.

Выглянув в окно, она увидела, что солнце село и на землю опустились сумерки. Большинство семей уже должны были разъехаться, поэтому Делуция предположила, что ей будет безопасно отправиться на ужин в ресторанный дворик, не испытывая слишком много моментов зависти.

Схватив тяжелое пальто, чтобы защититься от пронизывающего ветра, Делуция смущенно рвалась в ресторанный дворик, ее урчащий желудок требовал, чтобы она заказала достаточно для армии, чтобы восполнить упущенные в тот день блюда.

Фантазируя о том, что бы она съела в первую очередь, Делуция не обратила внимания, когда распахнула дверь и выбежала в коридор, ее разум был сосредоточен на том, чтобы утолить голод как можно быстрее. Как бы она ни была отвлечена, она чуть не столкнулась с группой людей, проходивших мимо ее комнаты в этот самый момент, вонзив каблуки как раз вовремя, чтобы не сбить их с ног.

— Эй, полегче там! — сказал Джордан, протягивая руку, чтобы поддержать ее, когда она отшатнулась назад. — Ты в порядке?

Делуция замерла… но не из-за его нежного прикосновения и не из-за искренней заботы, которую она увидела в его взгляде. На самом деле, ее внимание было сосредоточено совсем не на нем. Вместо этого она смотрела мимо него, на группу людей, с которыми он стоял.

Биар, конечно, был там, он и Джордан были пакетной сделкой, как поняла Делуция через несколько часов после встречи с ними. И хотя в тот первый день они, возможно, начали не с той ноги, с тех пор она поняла, что, несмотря на ее раннее суждение, они совсем не похожи на Макстона. Да, они любили веселиться и из-за этого проводили много времени в наказании, и да, они были дерзкими, но это была скорее игривость, чем что-то злобное или высокомерное. Они также были на удивление целеустремленными, когда дело касалось их учебы, и относились к своим занятиям более серьезно, чем она считала возможным. Прежде всего, они были милыми… чего она никогда бы не смогла себе представить после того первого дня, но, тем не менее, это было правдой. Достаточно, чтобы ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что причина, по которой они оказались на вершине социальной лестницы, заключалась просто в том, что они заслуживали быть там.

Однако прямо сейчас внимание Делуции привлекли не Джордан и не Биар. Скорее, это были мужчина, женщина и маленький ребенок, которые смотрели на нее, ожидая услышать ее ответ на вопрос Джордана.

Но… нет. Не все они привлекли ее внимание. Потому что, хотя она знала, что там стоят женщина и ребенок, ее внимание было сосредоточено исключительно на мужчине… мужчине, которого она знала.

Это был Наблюдатель Уильям.

Уильям Ронниган — отец Биара.

И его испуганный взгляд показал, что он был так же потрясен, увидев ее, как и она его.

Сердце Делуции бешено колотилось в груди, когда она гадала, что сейчас произойдет. Уильям ничего не выдаст, она была в этом уверена. Но ее лицо… она была уверена, что ее удивление должно быть заметно. И именно это побудило ее отреагировать, не задумываясь, выдернув руку из хватки Джордана, развернувшись на каблуках и бросившись обратно в свою комнату. Она не собиралась захлопывать за собой дверь, но силы, которую она использовала в спешке, чтобы убежать, было достаточно, чтобы дверь резко захлопнулась.

Глубоко дыша и жалея, что не может вернуть последние тридцать секунд назад или хотя бы переписать их, Делуция прислонилась к двери, ругая себя за свое нелепое поведение. Только когда услышала приглушенные голоса, она заставила свой пульс успокоиться и напрягла слух, чтобы прислушаться.

— Не принимайте это близко к сердцу, ребята, — сказал Биар тому, кто, очевидно, был его семьей.

— Да, — добавил Джордан. — Дело не в вас… она груба со всеми.

Затем вмешался Уильям, перенаправив разговор, сказав:

— Я полагаю, вы обещали нам поесть перед отъездом. Ведите, ребята, я умираю с голоду.

А потом единственными звуками, которые слышала Делуция, были их неразличимые голоса, эхом разносящиеся по коридору, когда они уходили.

Больше не испытывая голода, она сползла по двери, пока не оказалась на полу, подтянув колени к груди, снова и снова прокручивая в уме эту сцену, зацикливаясь на том, что Джордан сказал о ней, и ненавидя то, что он был прав.

Она была груба.

Хотя она и не была хулиганкой, ее поведение, самозащита или нет, делало ее не лучше Макстона.

И именно поэтому, когда она сидела там с ноющей душой и мокрыми щеками, не имея ни малейшего представления о том, как исправить то, что она сломала в себе… и боясь, что останется сломленной навсегда.

Остаток декабря пролетел незаметно, пока, наконец, не наступили каникулы Кальдорас, дав передышку, в которой нуждалась Делуция. Но дни ее каникул пролетели быстро и были наполнены полуправдой о ее пребывании в академии, о том, что она не хотела, чтобы родители знали, как ей одиноко. Вместо этого она сосредоточилась на том, чтобы делиться хорошими вещами, не подавая никаких признаков того, что она переживает сама. Действительно, когда они спросили ее о друзьях, Делуции было стыдно признаться, что она солгала, рассказав им о Джордане и Биаре, действуя так, как будто они трое были намного ближе, чем на самом деле. Она испытала почти облегчение, вернувшись в Акарнаю после перерыва, потому что, по крайней мере, там она могла спрятаться за своим надменным фасадом и постоянно укрепляющимися стенами.