Страница 23 из 75
Оформили быстро, золотые слитки я передал. Сделал вид, что в подвал одного многоквартирного дома спускаюсь, тайник там, и по описи сдал слитки. Документы на дачу на руках, порядок. Михайлов тут выступал как гарант сделки. И почти сразу на аэродром и полетели на фронт. Как раз темнеть начало. А пока летели, генерал ввел меня в курс дела по фронту, и мы спали до момента прилета. С моей историей тут уже ничего общего. Первый Прибалтийский фронт от Минска шел в сторону Балтики, на север, отрезать немцев от своих, создать огромный котел. На юге наши уже в Польше, в Румынию вошли, а Прибалтийский фронт все не телится. Очень немцы там сопротивляются. Второй Прибалтийский наступал от Ленинграда. Одним словом, буду помогать. Михайлов с собой перетащил несколько штабных офицеров, они со мной уже работали, опыт есть, так что надеюсь, сразу приступим к работе.
Входя из здания штаба на крыльцо, я был сбит с ног офицером, что до этого, стуча каблуками сапог, поднимался по ступенькам. Тот безвольной тушей, заливая меня кровью, повалил на покрытие пола. И только сейчас донесся хлопок выстрела. Значит, целились в меня, этот капитан из роты связи, явно случайная жертва. Бойцы роты охраны забегали, все же нападение, оборону занимали. «Глаз» уже показал лежку снайпера, и я заорал:
– Стрелок на водонапорной башне!
Откинув тело капитана, тот еще жив был, я рванул в перекат и укрылся за круглой колонной, что удерживала свод крыльца. Тут же взвизгнула пуля, отколов кусок покрытия, и снова донесся хлопок выстрела. А до башни восемьсот метров. Хороший стрелок. Правда, я сам снайпер и знаю, как сложно по движущейся цели бить, так что побежал, скатившись вниз, и, вскочив на легковой мотоцикл, ударив по заводной ножке, с пробуксовкой рванул с места, в сторону башни. Стрелка нужно взять, хочу знать, кто это такой умный, на меня охоту устроил. Вот так двигаясь зигзагами, и гнал к башне. Сам же размышлял. Вообще наш фронт показал себя более чем. Не без моей помощи конечно же. Потери снизились на пятьдесят процентов, а у противника возросли вдвое. Сейчас конец августа сорок четвертого. В общем, фронт дошел до берегов Балтики за месяц. Еще встал на бывшей границе, но основные силы двигались на Псков, зачищая земли от немцев. Те по сути в котле были, только с одной стороны море, почти полмиллиона солдат и офицеров. Какую-то часть они вывезли морем, пусть наши летчики отчаянно бомбили их, немало плавсредств пустив на дно, но вчера наконец котел был полностью ликвидирован, остатки сдались, около ста тысяч. Меня и вызвали сегодня в штаб.
Армии фронта перебрасываются на передовую, в Польшу, наступление там идет, уже до Гданьска дошли, Кенигсберг окружили, польская армия участвует и Первый Белорусский фронт, но у меня свое задание. Я остаюсь тут. Немало немцев в леса ушли, вот и буду помогать их обнаруживать и уничтожать. Михайлов не хотел проблем в тылу, серьезно к этому отнесся. Как закончу, сразу на передовую, помогать в наступлении, выявляя засады, резервы. В общем, обычная разведывательная работа. Я подчинен знакомому генералу, он и отвечал за чистку тылов, мы уже работали вместе, вполне нормально, и вот по выходе из штаба – он сворачивался, переезжает на территорию Польши – вдруг этот выстрел. Неприятно.
Отметил, что чуть позже за мной рванули два бронетранспортера охраны, американские, поставки по ленд-лизу, из охраны штаба. Я это видел сверху, через амулет, потому как уже давно ушел за угол. У стрелка был транспорт и прикрытие. «Виллис», где сидел нервничающий боец с чистыми погонами рядового. Сам стрелок был в форме капитана советской армии, ловко по канату спустился и запрыгнул в машину, что рванула с места. Башня на окраине была. Проезд мимо блокпоста там был, вот к нему они и устремились, все явно продумано заранее и пути отхода тоже. Я рванул по другой улочке наперерез, но дальнейшие действия диверсанта даже меня удивили. Он застрелил напарника и, выскользнув наружу, швырнул в машину противотанковую гранату, затем скользнул в полуподвальное окно, уходя подвалами. От машины лишь изувеченная рама осталась. Чисто сработано, все решат, что на мину наехали, их тут еще находят, хотя боев за город особо и не было, с ходу взяли, и диверсанты уничтожены. Подъехав к сгоревшему и разбомбленному многоквартирному дому, я поставил мотоцикл на подножку и глянул, где там стрелок. Амулет сканера уже показал, что диверсант залез в развалины, там груда битых кирпичей, но проделан проход, с укрытием. Там лежанка, запас пищи и воды, параша. Он завалил вход и шито-крыто, в убежище скрылся. Сам я его доставать не стал, как подошли солдаты, указал, где он спрятался, вот и начались переговоры о сдаче. Ни фига не сдался. Застрелился. Вот блин. Надо было дождаться ночи, вернуться сюда, усыпить лекарским амулетом и достать. Сам бы и допросил. Тьфу.
О смерти стрелка я узнал в штабе. К тому моменту уже доложился начальнику штаба фронта о происшествии, Михайлова не было, тот с частью офицеров штаба еще утром отбыл в Польшу. И то, что целью был я, уже знали. Сдал форму в стирку, надев подменку, награды перевесил. У меня их прибавилось, Михайлов на этот счет не жмот. Уже получил орден Отечественной войны второй степени и орден Боевого Красного Знамени. Это за две удачные операции. Еще к ордену Отечественной войны первой степени представлен, это за котел, и его ликвидацию. Но пока получить не успел. Нападение было, это да, но работу никто не отменял, так что я покатил на аэродром, самолет, что за мной закрепили, уже ждал. Это был двухместный истребитель «ЯК-7УТИ». Немало я на нем уже налетал. Да с первых дней, как на фронт попал. Причем скорость его не мешала вести разведку. Я больше времени тратил, чтобы нанести информацию на карту, чем на облет. Планшета же с записью снятых кадров нет, все в режиме онлайн. Впрочем, тут я на связи со штабом охраны тыла, озвучивал, что видел, где, сколько и куда идут, леса мне не мешали, там принимали информацию и направляли ближайшие силы на перехват. Также, если видел брошенную технику, тяжелое вооружение, тоже сообщал. Работа шла.
Я было успокоился, хотя мне количество охраны вдвое подняли и три бронетранспортера выдали, но, когда за две недели окончательно тылы зачистили, я полетал для контроля, больше подозрительных скоплений вооруженных людей не видел, даже мелких групп, и перебрался на фронт, там-то противник и ударил. Я так думал.
Для начала стоит сказать, что у меня было два самолета, двухместных. Я же постоянно в воздухе был, вестибулярный аппарат прокачал на уровне летчиков-асов, ресурс мотора и самого самолета просто летели. Да еще днем летал, у себя в тылу – ладно, там истребителей противника не встретишь, если только зенитные средства, и пару раз мы с летчиком попадали под обстрелы, были повреждения, но до аэродрома дотягивали. Летали на километровой высоте, достать могли. Второй самолет в это время в ремонте находился. Пока на одном летаю, другой ремонтируют и обслуживают. Иногда мотор меняют. Это позволяло вести постоянную разведку с неба. К слову, самолеты однотипные, считай учебные, и управление дублировано. Да, летчики неплохо натренировали меня летать на таких истребителях. Однако днем летать, это именно для глубокого тыла, вот на передовой, только и только ночью. Приказ Михайлова. Поэтому, когда моя пара истребителей получила приказ на перебазирование, и мы поднялись в воздух, техники и механики чуть позже будут, а потом сели где приказали, на полевом аэродроме нового истребительного полка, я к своему удивлению, и даже возмущению, получил прямой приказ от комполка немедленно подняться и лететь на разведку. Там в окружение целая наша дивизия попала. Немцы неожиданно контратаковали крупными силами. Для начала мне показалось странным, что аэродром полевой, вблизи передовой, тогда как всегда моя пара базируется на аэродроме у штаба фронта. Это позволяет быстро информации доходить до кого нужно. И вторая странность: самолеты не убрали в капониры, я видел пустые есть, а сразу стали заправлять. Меня же и летчика машины, на которой я прибыл, старшего лейтенанта Лоскутова, вызвали в штаб полка и стали ставить задачу.