Юленька

Глава 1

«Истинная любовь похожа на приведение: все о ней говорят, но мало кто видел».

Франсуа де Ларошфуко

Летом я приехал погостить к старому другу, с которым меня некогда связывали дела. Мы давно не виделись, года три, и он был рад меня встретить снова, как и я его. Мы сохранили хорошие отношения, остались добрыми товарищами несмотря на разлуку и редкую переписку. Он был старше меня лет на десять, пятнадцать, но это не мешало нам водить некое подобие дружбы.

Его усадьба стояла чуть поодаль небольшого городка в Челябинской области, но относилась скорей к деревне «Истоки», что так же находилась рядом, а не к самому городу. Красивый, густой лес простирался за высокой оградой дома. Сад на территории усадьбы был изумительным, полным восхитительных плодовых, цветочных и травяных ароматов. Узкие аллеи, затенённые ветками рябины, вели на много метров вглубь. Редкие лучи солнца, проникавшие сквозь густые ветви и играющие в волосах жены моего доброго друга, помнились мне как сегодня.

Дом был старым, но построен добротно, поэтому выглядел пусть и немного обшарпано, но всё же крепко. А вот фасад, недавно покрашенный, привлекал внимание своей новизной, двойные двери, по всей видимости, тоже сменили на новые. Дом был в два этажа. Я помнил, что на первом находился большой холл, гостиная, кухня и нечто на подобие библиотеки или кабинета, как угодно. Второй этаж насчитывал пять спален и одну большую террасу. Анистов любитель беседок, террас и веранд. Последняя стояла и перед домом.

Я приехал к вечеру и большой дом встретил меня приветливыми огнями из окон и шумной ватагой деревенской ребятни, что промчалась мимо моей машины, и унеслась в лес, постепенно затихая вдали. Дети растут, и, как многие меня уверяют, растут очень быстро.

Мы с Анистовым сидели и курили у него на веранде, вспоминали былые времена и глупые истории, что приключались с нами, нетрезвыми, засиживавшимися иногда в каком-нибудь баре, когда во двор прямо-таки влетела резвая наездница на вороном скакуне в развевающемся на прохладном ветру чёрном плаще. Белый летний берет, не скрывал красивые светлые кудряшки, обрамляющие немного бледное (должно быть от быстрой езды), худенькое юное личико. Я был поражён той грацией, с которой двигалась девушка! Она легко спрыгнула с коня и отдала поводья конюху. Сняла берет и заткнула его за поясок брюк.

— Позволь представить мою племянницу, Юлию, — добродушно, но как-то немного сконфуженно проговорил Анистов, кивая на юную особу. — Она приехала несколько дней назад погостить на лето. Почти всю жизнь прожила в деревне. Детонька, подойди.

Девушка направилась к нам, а я осторожно разглядывал её, словно диковинку на базаре. Небольшого роста, вся такая беленькая, с косой до самого пояса. Удивительно женственное круглое личико, не испорченное веснушками, оно дышало молодостью и отменным здоровьем, а добрая открытая улыбка была не омрачена ещё никакими тяготами жизни или несчастливыми событиями. Стройная, точёная фигурка притягивала взгляд. Я отметил полные губы цвета спелой вишни и представил как касаюсь их большим пальцем руки…

Девушка остановилась в паре шагов и посмотрела на нас. Маленькие кудряшки, обрамляющие лицо, весело качнулись от движения головой.

— Юлия, это Алексей Громов, мой старый друг, познакомься.

Я вдруг подумал: «Любовь такой девушки — гордость для любого мужчины».

Для любого, но я не был любым. Я был горд тем, что сам влюблял в себя девушек, а ещё я дорожил своей свободой.

Я протянул девушке руку, и она подала свою узкую, теплую ладошку. Мягкая, гладкая и такая маленькая её ручка мигом утонула в моей большой ладони. Её улыбка светилась смущением, а озорные ямочки на щеках глядели на меня будто с вызовом, который я тотчас принял, широко улыбнувшись ей.

Она в смятении опустила взгляд и произнесла красивым мелодичным голосом:

— Здравствуйте.

Я снова приметил два непокорных белых кудрявых локона у её лица, и мне тут же захотелось дотронуться до них, убрать за ухо, будто ненароком коснувшись девичьей щеки.

— Здравствуйте, Юленька, — произнёс именно так я её имя. Так и не иначе, ибо по-другому оно для меня и не звучало. Она зарделась румянцем, бледность ушла совсем. Я увидел её теперь полутаинственную, полулукавую улыбку, которая так противоречиво смешалась с её смущением.

Мой друг, кажется, и не заметил моей вольности во взгляде и в таком близком обращении. С того дня я звал девушку Юленькой, и это нравилось ей безумно.

В тот же вечер мы впервые оказались наедине. Ужин закончился, и я вышел подышать на террасу, окна и дверь которой выходили в сад. Здесь, вдали от города, даже дышалось легче. Я, ярый путешественник и любитель больших, шумных городов, в таких местах чувствовал покой, который иногда и моей мятежной и извращённой душе был нужен. Собственно поэтому я и приехал к Анистову в гости: хотел отдохнуть перед тем как снова кинуться в омут с головой. Разве я знал, что ещё до поездки упаду в омут голубых пронзительных глаз!

Я не сразу заметил на террасе Юленьку. Она сидела на скамье тихо и в полу тени. Я прошел к окну террасы и заглянул в сад. Солнце начало клониться за горизонт, раздавая последние лучи перед сном. Вечер всегда был моим любимым временем. Я вдохнул полной грудью прохладный воздух, в котором угадывались ароматы трав, деревьев и цветов. Здесь, повторюсь, дышалось легко, чистый воздух опьянял, не хуже крепкого вина. Почему-то эта вечерняя свежесть напомнила мне ароматы лесных ягод. Тут до леса рукой было подать, да и время как раз ягодное. Июль. Черника, голубика, ежевика созреет скоро… Я это знаю ещё с детства: родители часто ходили в лес за грибами, ягодами. Хоть сам я собирать не любил, но в лес с ними отправлялся.

— В лес стоит прогуляться завтра же, — решил я, проговорив вслух. И вот тут я уловил движение слева от меня. Оглянулся. Терраса озарилась тусклым светом. Наверное позаботились включить на ночь лампу на случай, если придёт кто посидеть в одиночестве и посмотреть на сад. Юленька смотрела на меня с лёгкой улыбкой на вишнёвых губах. Я покачал головой как бы осуждающе. Она опустила взгляд, поняв, что напугала меня.

— Правда дышится легко? — Робко спросила Юленька, теребя край своей длинной юбки. Я заметил одну её особенность (что это особенность, выдающая её волнение, я понял чуть позже, а сейчас она просто меня позабавила): девушка поставила носки ботинок вместе и перебирала ими туда сюда. Это выглядело довольно комично, но я улыбку сдержал, лишь кивнул и ответил:

— Да. Здесь дышится легче и приятнее, особенно, если дышишь с кем-то рядом, — я внимательно глянул на неё, хотел посмотреть на эффект, который произведут мои слова.

Юленька подняла бровь и снова улыбнулась. Ямочки вновь бросили мне вызов. И вновь я его принял. Я сделал шаг по направлению к девушке, намереваясь сесть с ней рядом, но недалеко послышался резкий звук падающей кастрюли (кухня была совсем близко), Юленька вскочила, испугавшись, и, пробормотав что-то неясное, убежала с террасы.

Я пожал плечами, удивляясь её странной боязни и её поспешному уходу. Ещё с полчаса постоял на террасе, выкурив две сигареты и отправился в свою комнату, что располагалась на втором этаже. Соседская комната пустовала, а следующая принадлежала Анистову и его жене. Где находилась комната Юленьки, я не знал, но был уверен, что узнаю без труда в последующие дни.

Я сходил вымыться перед сном и, заведя будильник на телефоне, лег в мягкую необъятную кровать, накрывшись лёгким одеялом.

Я задумался над своей жизнью и характером. И то, и другое лично меня устраивало, чего не могу сказать о других. Родился я в небольшой деревне под Екатеринбургом. Позже мы с семьёй переехали в город Кыштым, что в Челябинской области. Я с детства знал, что не могу усидеть на месте. Мне всегда куда-то было надо! Когда подрос и был способен сам добраться в соседние города, то часто уезжал из дома и долго там не появлялся. А однажды я уехал и не вернулся совсем. Лишь изредка я пишу домой письма.