Страница 64 из 73
Глава 21 Где-то там далеко
"Гоплитами называют профессиональных солдат, служащих Наследникам Крови в галактическом регионе Эллады. Эти воины, отличающиеся исключительными боевыми навыками и дисциплиной, также известны своей преданностью и безусловной верностью своим хозяевам. Гоплитов можно встретить и за его пределами. Многие представители Младшей Крови, к которым судьба не была так благосклонна, занимаются наемничеством, и за умеренное вознаграждение готовы отправить свои отряды гоплитов в любую точку галактики. В результате их репутация и слава распространились по всей галактике, за исключением, возможно, Рухнувших Царств, где о гоплитах могут знать лишь из легенд.
Стать гоплитом — это не только достижение высокого уровня физической подготовки, но и прохождение строгих генетических модификаций, которые подготавливают бойца к воздействию Истока. Эти модификации позволяют ему носить торакс — уникальный доспех, который не только защищает, но и взаимодействует с Истоком.
Каждый отряд гоплитов возглавляет Младший — могучий вождь, который через особые ритуалы и практики взаимодействует с Истоком, поддерживая моральный дух и боевые качества своих воинов. Торакс, обогащённый частицами Истока, не просто усиливает физические характеристики гоплитов, но и улучшает их способность выдерживать экстремальные нагрузки, делая их значительно сильнее и выносливее по сравнению с обычными людьми. Очень часто Младшие и сами облачаются в доспехи гоплитов, чтобы подчеркнуть особую связь со своими воинами."
Из неизвестного трактата
Говорят, что всё плохое в жизни рано или поздно забывается, стирается из памяти. Но для Атты всё было иначе. Он помнил каждую боль, каждую утрату, каждое предательство. Хорошего в его жизни было немного, и это "немного" исчезло, как мираж в пустыне горечи.
Он вернулся мыслями в те времена, когда был совершенно другим человеком и носил другое имя. В тот злополучный день его брат сказал: "Никто не верит, что ты хочешь всё искупить. Признаюсь, я тоже с трудом верю, но если это правда, отправляйся в Дельфы. Возможно, там ты найдёшь способ всё исправить и обретёшь покой."
Слова брата эхом отзывались в его голове. Атта покинул дом и отправился на родину провидиц, где получил проклятое пророчество. Теперь его путь лежал на Дианмуру — самую неприветливую и суровую планету, какую ему доводилось видеть.
Первые дни и недели на Дианмуре он только и делал, что пил, заливая свою боль алкоголем. Он пил и тратил последние деньги, пока однажды не очнулся на помойке в пригородах Гамеша. Его одежда превратилась в лохмотья, а единственное, что осталось — винтовка, которую он нашёл в соседнем мусорном баке. "Наверное, подумали, что она неисправна. Идиоты! Если бы они только знали…" — горько усмехнулся Атта, решив покинуть Гамеш и идти, куда глаза глядят.
Среди груды мусора он нашёл пару недопитых бутылок и пошёл своей дорогой, не зная, куда ведёт его путь. Несколько раз на него нападали, но он легко отбивался. Никто на этой жестокой планете и в Рухнувших Царствах не мог сравниться с ним в бою. Никто не мог бросить ему вызов. К счастью для Атты, у нападавших всегда была с собой выпивка, поэтому он даже был рад этим нелепым попыткам его ограбить или убить.
Сколько времени прошло? Сколько крови было пролито? Атта не знал. Он блуждал по бескрайним просторам Дианмуры, усеянным очистителями воздуха, раздумывая о своей тяжелой судьбе. Архитектором которой был он сам. Однажды он обнаружил себя сидящим под одним из этих очистителей, держа в руках недопитую бутылку и глядя на трупы очередных бедолаг, решивших, что пьяный бродяга — лёгкая мишень. Время потеряло для него всякий смысл. Он не считал дни и ночи, не помнил лиц тех, кого убил.
Тогда он поднялся, шатаясь, и продолжил путь, глядя на звёзды сквозь редкие облака. Мысли о пророчестве, прощении и искуплении вызывали в нём только горечь и цинизм. "К чёрту пророчество, к чёрту всё!" — думал он. Прощение? Искупление? Покой? Он не заслужил ни одного из этих благ и знал это в глубине души. Знал, что в следующий раз он не будет сопротивляться судьбе.
Когда на его пути появились бандиты, он не стал сопротивляться. Их удары были жестокими, они избивали его ради забавы, наслаждаясь каждой минутой. Мысленно он уже готовился вернуться к Истоку, в объятия Праматери. Внезапно тишину ночи разорвали выстрелы и гул шагающих роботов. Потом раздался чей-то голос, хриплый и обеспокоенный:
— Эй, с тобой всё в порядке?
— Моё оружие…, — только и успел прошептать Атта, прежде чем потерял сознание.
Очнулся он в тёплой постели, ощущая мягкость подушек под головой. Ему с трудом удавалось осознать, где он находится. Его раны были тщательно обработаны и перевязаны, хотя он знал, что они бы зажили сами, без лишней помощи. Он медленно поднялся, чувствуя слабость в каждом мускуле. Единственная мысль в его голове — нужно бежать. Но его остановила внезапно распахнувшаяся дверь и обеспокоенное лицо молодого мужчины.
— Быстро же ты очнулся! — воскликнул он, глаза его светились радостью и облегчением.
— Где я? — прохрипел Атта, голос его был слабым и надломленным.
— На нашей ферме. Я нашёл тебя, когда возвращался с выпаса, и принёс сюда. Моя жена, обработала твои раны. А моё имя Лугбанд из Гамеша! — он протянул руку для рукопожатия, но Атта лишь хмуро посмотрел на него, не отвечая.
— А моё оружие? Где оно? — спросил он первое, что пришло ему в голову.
— Винтовка? Она внизу, но не работает, — ответил Лугбанд, смущённо почесывая затылок.
— Луг! Присмотри за Гиллом! — раздался требовательный голос женщины из коридора.
— Иду! Эри, наш гость очнулся! — откликнулся Лугбанд и, повернувшись к Атте, добавил: — Извини, нужно уложить сына, он у нас такой непоседа.
Атта молча наблюдал, как Лугбанд исчез за массивной деревянной дверью, оставив его одного в полутемной комнате, где лишь редкие лучи света пробивались сквозь занавешенные окна. Он не успел погрузиться в свои мрачные мысли, как в дверном проеме появилась женщина. Её тихие шаги по каменному полу эхом отдавались в его голове.
Не дав ему времени прийти в себя, она мягко, но настойчиво взяла его лицо в свои холодные руки и заглянула ему в глаза. Атта начал было протестовать, но как только их взгляды встретились, он почувствовал, будто тонет в бездонном сером океане, полном странного, неестественного покоя. Это наваждение длилось всего несколько секунд, но показалось вечностью. Внезапно оно исчезло, оставив его дезориентированным и слабым.
— Я рада, что ваши раны почти затянулись, — тихо и мягко произнесла она, отпуская его лицо. Её улыбка была теплая, но в глазах таилась какая-то глубокая печаль. — Вам повезло, что Луг вовремя вас нашел. Меня зовут Эрешкигаль, но все называют меня просто Эри. Вы, наверное, голодны. Пойдемте, пообедаете с нами.
— Нет, я… — начал было он, но слова застряли в горле. Мысли путались, и он не мог найти ни одной причины для отказа, которая бы казалась ему убедительной.
— Даже не думайте отказываться. Я приготовила свой фирменный суп. Попробуете его, и все ваши тревоги как рукой снимет, — её голос был наполнен такой искренней заботой, что Атта почувствовал, как ледяная стена внутри него начала таять.
В этот момент он вспомнил слова своей сестры: "Доброта способна пробить даже самую толстую броню". Понимая, что сопротивление бесполезно, он вздохнул и сдался, следуя за Эри в тёплую и уютную кухню, где его ждала не только еда, но и, возможно, долгожданное утешение.
Спустя годы Атта сидел у костра, хмуро глядя на пламя, окружённое тьмой. В воздухе витал запах дыма и звуки потрескивающих дров. Лугбанд сидел напротив, держа в руках кружку чая и ворча что-то про высокие цены на спирт. Тень от его фигуры странно танцевала на неровных камнях.