Страница 18 из 23
Рене обнажил кинжал и подумал: «Если вчерашняя фурия опять кинется на меня, то она уже не застанет меня врасплох!»
Но Рене опасался нападения совершенно напрасно: вплоть до дверей лавочки он не встретил ровно никого.
Тем не менее он подошел к лавочке далеко не спокойный: его взволновало то, что из окон дома не виднелось ни малейшего света, а ведь он предупредил дочь, что будет ночевать дома.
«Неужели и Паола, и Годольфин преспокойно улеглись спать?» — подумал он.
Флорентинец постучал в дверь, но никто не поспешил открыть ему.
— Годольфин! Паола! — крикнул Рене.
В ответ ему раздался слабый, еле слышный стон.
Рене с ужасом схватился за ручку двери: та, к его изумлению, сразу подалась: дверь магазина была не заперта, и теперь из глубины стоны неслись еще явственнее.
Флорентинец бросился по направлению к этим стонам, но чуть не упал, запнувшись за какой-то металлический предмет. Он поднял его и увидал, что это был подсвечник со свечой, фитиль которой еще не совсем остыл. Тогда Рене понял, что тут случилось какое-то несчастье. Он поспешил достать из кармана огниво, высек огонь и зажег свечку.
В магазине все было поставлено вверх дном, на пороге комнаты Паолы лежал какой-то человек, скрученный, словно колбаса.
Это был Годольфин.
Рене поспешил развязать его, освободил ему рот от засунутого туда кляпа и лихорадочно спросил:
— Где Паола?
— Похитили! — прохрипел Годольфин.
— Ноэ?
— Нет.
— Значит, принц Генрих?
— Нет. Ворвалась женщина с тремя оборванцами. Они связали меня, схватили Паолу и унесли прочь. Я слышал только, как один из оборванцев назвал женщину Фаринеттой. Больше я ничего не знаю.
Рене понял, что предположение королевы было верно: напавшая на него женщина была вдовой Гаскариля и, видя, что ее покушение не удалось, решила прибегнуть к иному способу мести.
Дрожь охватила Флорентийца при мысли, что его Паола находится теперь во власти мстителей.
— Ну хорошо же! — крикнул он. — Я сейчас побегу к королеве, она даст мне солдат, и я переверну вверх дном весь Двор Чудес, но найду Паолу!
Рене с ужасом оглянулся и увидал того, кого он и вообще-то не любил встречать слишком часто и кого в данный момент совершенно не ожидал встретить в своей лавочке.
— Герцог Крильон! — испуганно вскрикнул он.
— Ну да, это я, — ответил герцог. — Что у вас здесь случилось? Почему здесь такой беспорядок и чего это вы галдите здесь?
— У меня похитили дочь Паолу, герцог! — простонал Флорентинец.
— Кому она понадобилась? — недоверчиво спросил Крильон.
— Судя по всему — той женщине, которая вчера бросилась на меня с кинжалом. Это вдова Гаскариля.
— А, того самого, которого повесили для того, чтобы избавить вас от колесования? Так-с… Ну, и вы собирались поднять ее величество с кровати из-за этого? Сомневаюсь, чтобы королева даже для вас нарушила свой сон. Впрочем, разве королева действительно так уж нужна вам? Я пригожусь вам более, чем она. Ведь я — главнокомандующий войсками королевской охраны и непосредственно распоряжаюсь швейцарцами и ландскнехтами.
— О, ваша светлость! — взмолился Рене, падая на колени перед герцогом. — Если бы вы только захотели…
— А почему бы мне и не захотеть? — надменно ответил Крильон. — Конечно, если бы это ты сам попал в лапы приятелей Гаскариля, я и не подумал бы выручать тебя; но дочь не виновата в грехах отца, и долг всякого дворянина спешить на помощь женщине, попавшей в затруднительное положение. Кроме того, твоя дочь вообще очень мила: я как-то заходил в твою лавчонку, и она очень мило улыбалась мне, когда я покупал какое-то снадобье. Ввиду всего этого почему бы мне и не выручить ее?
— Вы смеетесь надо мной!.. — простонал Рене, который не мог верить в такое великодушие своего врага.
— Иди за мной! — ответил герцог. — Даю тебе слово, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы спасти твою дочь! Ну, а слово Крильона… ты знаешь!
— О, я знаю, знаю! Только поспешим! Как знать… вдруг эти негодяи…
— Пойдем! — коротко приказал Крильон.
Рене покорно последовал за ним в полной уверенности, что Крильон сведет его до Лувра.
Однако вскоре он заметил, что они идут совсем другой дорогой.
— Но… куда же мы идем? — робко спросил он.
— Туда, куда надо! — отрезал в ответ Крильон. Так дошли они молча до старого, неприглядного на вид дома, все окна которого были заставлены массивными железными решетками.
Крильон остановился перед покосившейся дверью и с силой ударил три раза рукояткой шпаги.
Сейчас же открылось одно из окон, и чей-то голос с явным южным акцентом спросил:
— Кто тут?
— Я! — ответил Крильон.
Окно запахнулось, через несколько секунд открылась дверь, и на пороге появился небольшого роста широкоплечий человек. Это был Фангас, конюший герцога Крильона.
— Входите, господин Рене! — сказал Крильон. Парфюмер вошел в мрачную прихожую. Тогда Крильон сказал Фангасу:
— Я привел к тебе узника, за которого ты мне отвечаешь своей головой!
Услыхав это, Рене вскрикнул и хотел броситься назад, но в дверях стоял страшный герцог Крильон.
Последний сказал Флорентийцу:
— Будьте спокойны, я и один отыщу вашу дочь! Что же касается вас самих, то вам уж придется отказаться от мысли увидать в скором времени королеву Екатерину.
Взгляд Крильона явно свидетельствовал о том, что страшный герцог не шутил.
Рене понял, что находится во власти Крильона, и безумный страх объял его.
XX
—Ну-ка, посвети нам! — сказал Крильон своему конюшему. Рене по-прежнему стоял в полном оцепенении, не зная, как объяснить случившееся с ним.
— Милейший Рене, — сказал ему герцог, — вы знаете, что если я возьмусь стеречь кого-нибудь, то от меня не убежишь! Поэтому следуйте за мной добровольно: сопротивление ни к чему не приведет! Ведь я пришел к вам в лавочку со специальной целью взять вас за шиворот и отвести сюда. Но ваше горе тронуло меня, и я там, на месте, ничего не сказал вам. Все же можете не беспокоиться: пока вы будете под арестом, я постараюсь найти вашу дочь.
— Под арестом? — крикнул Рене, обретший наконец дар слова. — Но в чем же обвиняют меня?
— Ровно ни в чем, — ответил Крильон. — Смотрите на это как на мой каприз, если угодно, но я твердо решил продержать вас пару дней в созерцательном уединении. Ну-с, пожалуйста, сударь, наверх! Фангас, помоги господину Рене подняться!
Конюший подхватил парфюмера под руку и повлек наверх. В верхнем этаже Фангас толкнул одну из дверей, и Рене очутился в убого обставленной комнате, все украшение которой составляли довольно неприглядное ложе, простой деревянный стол и несколько жестких стульев.
Здесь герцог сказал Фангасу:
— Помни, что ты отвечаешь мне головой за этого человека!
— Ваша светлость может спать спокойно, — ответил конюший.
— Ну, спать-то мне, положим, некогда, — возразил герцог, — мне нужно сначала выручить дочь этого господина. Покойной ночи! — И герцог ушел, оставляя Рене наедине с Фангасом.
— Ну-с, господин Рене, — сказал конюший, — не хотите ли прилечь?
— Нет, милый мой, — ответил Рене, в голове которого зародились коварные планы, — я так беспокоюсь за участь своей несчастной дочери, что все равно всю ночь не мог бы сомкнуть глаз.
— Может быть, вы хотите кушать?
— Нет. Но пить мне очень хочется.
— Отлично. Так я сейчас принесу бутылочку хорошего вина. Ведь у самого короля нет такого вина, как у герцога!
Фангас вышел, тщательно заперев за собой дверь. Через несколько минут он вернулся с громадной глиняной флягой, горлышко которой было тщательно засмолено. Он поставил флягу на стол, откупорил и разлил вино по принесенным двум кружкам.
— Однако! — сказал Рене, попробовав вино. — Этот мускат действительно великолепен, и я сомневаюсь, чтобы у короля нашелся такой. Должно быть, герцог Крильон очень богат, если у него водится такое винцо?