Страница 83 из 91
— Раньше нас было много, — продолжает он. — Но ты, наверное, это и так знаешь.
— Да, — я тихо соглашаюсь, вновь переводя на него взгляд. — Но я не понимаю, почему сейчас это не так.
— Много веков назад нас начали истреблять. Алхимики, охотники… Хотели нашей крови, веря, что в ней скрыт секрет бессмертия. Они ловили фениксов, используя золотые сети и клетки, чтобы удержать. Использовали зелья забвения, выкачивали из них кровь, — его голос становится чуть грубее. — Многие теряли рассудок или убивали себя, не выдержав пыток. А те, кто выживал, страдали до конца своего срока и уходили навсегда.
— Срок? — не могу удержаться от вопроса. — Что ты имеешь в виду?
— Срок жизни, или срока “годности” для алхимиков. Мы живём дольше обычных магов, но наше бессмертие условно. Длина жизни в среднем — около пятисот лет. Хотя я не уверен.
Не верю своим ушам, пятьсот лет! Это больше, чем я могла бы представить, особенно в сравнении с собственной, намного более короткой жизнью. Нет, конечно, я понимаю, что существуют эльфы, способные жить до тысячи лет, но чтобы маг…
Я закусываю губу, внимательно рассматривая его — на старика не похож. Хотя откуда мне знать? Ранее я думала, что Арэну около тридцати пяти, но потом оказалось, что он был на войне двадцать лет назад. Спросить или не стоит?
— А сколько тебе? — уточняю осторожно.
Маг тихо смеётся, словно это задевает его, но в то же время забавляет.
— Я уже старик, — шутит он, но потом, заметив мою серьёзность, добавляет: — Мне около трёхсот двадцати, но точно не помню. Перестал считать после ста пятидесяти.
— Триста двадцать? — недоверчиво переспрашиваю я, ощущая, как по спине пробегает холодок.
Он кивает, снова усмехаясь. Вижу, что хотел сказать что-то ещё, но замолкает. Затем ложится на спину рядом со мной и закрывает глаза, не отпуская моей руки. Я лежу рядом, ошеломлённая, мысли крутятся вокруг одной мысли: я влюблена в мужчину, который старше меня на столетия. Это полный кошмар.
— Ты… для меня как-то староват, что ли, — бормочу я, чувствуя, как румянец заливает щеки. Не знаю, как реагировать от слова совсем.
Арэн издаёт тихий грудной смешок и, не открывая глаз, отвечает:
— Зато я опытнее сопляков.
Вот теперь мне точно нечего сказать. «Опытнее сопляков» — это он о ком сейчас? Я шумно вздыхаю и поворачиваюсь на бок, устраиваясь поудобнее. Если ещё вчера мне казалось, что Арэн восстановился полностью, то сейчас я замечаю тени под его глазами, бледность кожи и лёгкий тремор пальцев. Не думаю, что самосожжение и возрождение даётся ему так легко, как он хочет показать. Не любит и не хочет показывать слабость.
Помолчав ещё минуту, он продолжает говорить, вновь становясь серьёзным.
— Насчёт отца… Охотники нашли и его, пришли в наш дом и похитили. Я долго его искал, пытался понять, что произошло. В процессе узнавал о том, что делали алхимики — исследования, жестокие эксперименты. В итоге отец оказался мёртв, а… — маг вздыхает, делая паузу. — А мама умерла ещё раньше, когда мне было около тридцати.
Я молчу, сжимая его руку в знак сочувствия. Его жизнь, казалось бы, бесконечная, полна боли и утрат. Внутри меня поднимается волна сострадания и тоски. Хочется утешить, поддержать его, но боюсь, что мои слова окажутся пустыми и неуместными.
— После того как я нашёл нужных мне охотников и убил большинство из них в качестве мести, обо мне все и узнали. Я стал их новой целью. Было очевидно, что фениксов осталось совсем мало, может быть, единицы. Хотя не удивлюсь, если другие просто скрываются. Мир изменился, а мы стали редкостью, мифом.
Арэн открывает глаза и переворачивается на бок, подвигаясь так близко, что я могу видеть каждую ресничку. Сейчас он выглядит иначе, не таким как обычно, холодным и надменным. Теперь он настоящий, уязвимый в своей боли.
— А зачем алхимикам эликсир бессмертия? — осторожно спрашиваю я, пытаясь понять суть проблемы и продолжить разговор.
— Ну… сложно объяснить, и боюсь, что ты не поймёшь. Ты из другого мира, — отвечает Арэн с лёгкой улыбкой. — Насколько я знаю, этого жаждут как минимум несколько правителей других государств. Представь, если бы корона получила такой эликсир: вечная власть, вечное богатство, вечная сила. Кто бы этого не хотел? Это искушение, которому трудно противостоять.
Я киваю, понимая, о чём он говорит. Мир магов и людей оказывается удивительно похожим. Везде одни и те же проблемы: жадность, коррупция, стремление к власти. Мы все ищем способы получить больше контроля над своей жизнью, часто не задумываясь о последствиях. Но мир магов, с его интригами и жаждой могущества, кажется даже страшнее. Ведь если у людей возможности ограничены, то магия открывает безграничные горизонты для амбиций и злоупотреблений. Алхимики, охотящиеся за фениксами ради собственной выгоды, — лишь одно из проявлений этой тёмной стороны. И среди всего этого хаоса и насилия страдают невинные.
Арэн замечает, как я нахмурилась, и тихо просит:
— Не думай слишком много. Тебе не нужно забивать голову чужими проблемами.
— Это не чужие проблемы, — возражаю я, и тут же осознаю, что сказала. Практически призналась, что он мне важен. Спеша сменить тему, я спрашиваю: — Кто-нибудь ещё знает, кто ты на самом деле?
— Нет, — отвечает он после короткой паузы. — Каждый раз, когда появлялась угроза разоблачения, я уезжал. Менял внешность, фамилию, манеру речи, избегал публичности и так далее. Делал всё, чтобы не быть узнанным. Последний раз особенно опасно было после второй темноэльфийской. Если бы кто-то узнал, что я феникс, охотники нашли бы меня быстро. А я уже устал.
— А что случилось на войне? — осторожно спрашиваю, чувствуя себя неловко, будто веду допрос.
Арэн, казалось, на мгновение замыкается в себе, но всё же продолжает:
— Помнишь портрет в поместье Розенкранц? Тот, где изображён Кристоф, сын Иладара?
— Да, а что?
— Он умер из-за меня, — произносит ректор, и я чувствую, как мои глаза расширяются от удивления. — Я не смог его защитить.
Между нами повисает тяжёлая пауза, где я не смею что-либо сказать. Умер из-за него? В груди что-то сжалось, но я не делаю поспешных выводов, ожидая продолжения.
— Иладар был тяжело ранен и, будучи при смерти, попросил позаботиться о своём сыне. Я пытался, но всё было слишком сложно. Большая часть наших магов начала отступать, а Кристоф, самоуверенный и нетерпеливый, кинулся вперёд. Когда я пытался отбить его, всё пошло наперекосяк. Меня сильно изувечили… — Арэн замолкает на мгновение, глядя куда-то вдаль, словно вновь переживая те ужасающие события. — Изрезали половину тела, пронзили мечами в нескольких местах… Превратили меня в истекающий кровью кусок мяса.
Я жмурюсь, представляя себе эту кровавую бойню. Там было куда хуже, чем прошлой ночью, уверена. Мужчина почти сразу мягко извиняется:
— Прости за подробности. Не хотел пугать тебя.
— Всё нормально, — тихо отвечаю я, хотя внутри всё клокочет от ужаса. — Пожалуйста, продолжай.
Он окидывает меня внимательным взглядом, и после глубокого вздоха говорит вновь:
— Еле живой, я смог увести Кристофа в ущелье, где устроил пожар, пытаясь остановить дроу. Убивая большинство из них, я не сразу понял, что парень умер. Помню, как держал его на руках, проверяя пульс и дыхание. А затем — темнота. Очнулся — живой и невредимый. Дроу посчитали меня мёртвым, поэтому ушли, оставив моё тело тлеть. Осознание того, что другие маги с нашей стороны видели меня, пришло не сразу, но вовремя. Я не мог вернуться таким, поэтому я…