Ксандер

Генри выдернул ручку из рук Ксандера.

Ксандер с блеском в глазах наблюдал за тем, как Генри расписывается.

— У меня есть все, что я когда-либо хотел, прямо здесь. А ты со своим бизнесом можешь проваливать нахуй, папа.

Не в силах смотреть, как меня разменивают, словно имущество, я повернулась и направилась к лестнице.

Я думала, что он ценит меня как личность, но он использовал меня как вещь, в самом грубом смысле этого слова. И сделал он это на глазах у всей своей семьи.

Я вспомнила, как меня избивали в пределах слышимости друзей Генри на его вечеринке. Публичное унижение от осознания того, что мужчина, с которым я связала себя узами брака, так мало заботился обо мне, было почти таким же болезненным, как и последующие раны. Ксандер никогда не бил меня, – сказала я себе в утешение.

Но его предательство было еще хуже.

Я чувствовала его в своей душе.

Генри дернулся, как будто собирался последовать за мной, но Джо оттащил его в сторону.

— Давайте потратим двадцать минут, чтобы обсудить, как мы собираемся двигаться дальше, – сказал он низким, сердитым голосом.

— А как же Джордан? – спросил Джаспер. Беспокойство в его голосе тронуло мое сердце и вновь пробудило чувство вины, которое я испытывала из-за всей этой ситуации. Его любовь и привязанность ко мне всегда были такими чистыми.

— Отпусти ее, – услышала я чей-то голос. Кайдена.

Я удалилась в свою комнату, где сразу же поняла, что пришло время покончить с ролью девицы в беде.

Никто не хотел давать мне свободу. Я должна была взять ее сама.

Я подошла к окну. Посмотрела вниз на увитый плющом забор, который заметила ранее. Он был близко и достаточно широк, чтобы я решила, что смогу его перелезть. Это не сильно отличалось от вечнозеленой сосны, которая стояла во дворе перед домом моих родителей, но тогда я не была беременна, а теперь опасалась демонстрировать тот же уровень атлетизма.

Когда я открыла окно, меня обдуло порывом ветра. Я вытянула ногу, проверяя прочность ограждения, чтобы убедиться, что оно выдержит мой вес, а затем осторожно высунула другую ногу, и, ухватившись за нижнюю часть рамы, вылезла из окна. Я почувствовала, как сломался один из ногтей, и ахнула от боли, которая, в свою очередь, заставила меня пошатнуться. Мне пришлось сдержать крик, рука дернулась, когда я поборола желание обхватить свой живот.

Я потеряла равновесие и сильно ударилась о землю, так клацнув зубами, что это отдалось болью в затылке. Первым моим инстинктом было убедиться, что удар не вызвал никаких внутренних повреждений. Но у меня не было ни судорог, ни боли. Однако удар по коленям был такой, словно по ним били камнями: он повалил меня на пыльную грунтовку рядом с подъездной дорожкой, которая еще не была благоустроена. Я была почти уверена, что мое левое колено кровоточит.

Застонав, я поднялась на ноги. Машина Генри все еще стояла на обочине. На холостом ходу.

Неужели он оставил ключи в замке зажигания? Это была моя первая настоящая удача. Я захлопнула дверцу машины, дыша через нос, чтобы успокоиться, и опустила взгляд на маслянистое кожаное сиденье.

Телефон Генри.

Я взяла его, проверила код блокировки – день, когда он основал свою компанию, так предсказуем – и набрала номер.

Пия сняла трубку после второго гудка.

— Алло?

— Пия.

Я включила громкую связь, отъезжая от дома Ксандера, борясь с подступающими слезами.

— Да, кто это? – спросила она настороженным голосом. На заднем плане я отчетливо услышала ворчание ее мужа, говорящего что-то вроде: Для тебя же лучше не разговаривать с другим мужчиной.

— Это Джордан. Прости, что звоню вот так, но мне нужно, чтобы ты оказала мне огромную услугу.