Ксандер

Глава 30

 

Джордан

 

 

 

После, когда мы лежали вместе, я смотрела в потолок. Тяжесть моего признания тянула меня к центру земли. Я должна была чувствовать себя более неловко, говоря такие вещи, тем более что Ксандер все еще отказывался пообещать мне, что он не будет добиваться юридических прав на меня.

Когда я попыталась отодвинуться, Ксандер остановил меня, обхватив рукой за талию. Он повернул мое лицо к себе, но закипающая обида мешала смотреть на него.

— Посмотри на меня, – сказал он.

Я стоически подчинилась, но не смогла выдержать его взгляда.

— Когда ты будешь уезжать в аэропорт, не мог бы ты попросить охрану отвезти меня в кафе? – спросила я, не желая оставаться в одиночестве в этом доме. Работа на несколько часов должна была отвлечь меня от мыслей.

Я почувствовала, как Ксандер напрягся рядом со мной.

— Джордан… – медленно начал он, прежде чем его следующие слова разрезали меня, как осколки стекла, — ты не можешь уйти.

Я оттолкнула его и села прямо, уверенная, что неправильно его поняла.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я не могу уйти?

Он повернул голову и кашлянул.

— Небезопасно находиться вне дома, пока Генри пытается спровоцировать нас.

Я нахмурилась.

— Но я буду с охраной.

Он выпутался из простыней и поднял с пола свои боксеры. Спортивная сумка, которую я помогла ему собрать ранее, уже стояла у двери спальни. Он медленно оделся, не сводя с меня глаз.

— Пока мы разбираемся с этим бардаком, ты не хуже меня знаешь, что Генри непредсказуем. Будет лучше, если ты останешься в этой комнате.

— Что? – мои глаза расширились от шока.

О, Боже, он собирается запереть меня в этой комнате, как животное.

— Как ты смеешь? – закричала я, не успев додумать мысль до конца. Слезы навернулись мне на глаза, но я не позволила им пролиться и доставить ему удовольствие. — Это именно то, что он делал со мной раньше.

Я не могла снова оказаться запертой в клетке, как во время брака с Генри.

Нет. Только не снова.

— Признаю, вид не очень хороший, – признался он, не отрывая от меня взгляда. — Но это для твоего блага, чтобы ты была в безопасности. – Он кивнул на гардеробную. — Я распорядился, чтобы привезли и установили небольшую безопасную комнату, пока нас не было. Я попрошу охранниц прислать тебе инструкции по электронной почте. Но это единственная комната, в которой я могу оставить тебя и быть спокойным, пока меня не будет в городе.

Моя голова закружилась от неверия. Этот мужчина, который утверждал, что любит меня, предал мое доверие самым ужасным из возможных способов.

Воспоминание о подобных выходках Генри заставило мое тело содрогнуться от отвращения. Он мастерски манипулировал мной, постоянно придумывая бесконечные предлоги, чтобы держать меня в стенах нашего дома. Каждый из них был коварнее предыдущего и медленно гасил во мне любую искру независимости.

Ксандер делал то же самое.

— Джордан...

— Разве тебе не нужно успеть на рейс? – монотонно спросила я. Слезы, которые грозили пролиться, наконец-то вырвались наружу.

Он вздохнул, как будто я вела себя как капризный ребенок.

— Это временно. Меньше двадцати четырех часов.

Я усмехнулась.

Сколько раз Генри говорил нечто подобное?

Это временно. Как только ремонт закончится, ты станешь свободным агентом и сможешь отправиться куда захочешь в любой момент.

Но один ремонт всегда превращался в три других.

Мне очень нужно, чтобы ты осталась здесь и проконтролировала последний проект. Ты ведь справишься с этим, правда, дорогая?

Но момент, когда я стала свободным агентом, так и не наступил. Всегда находилось что-то еще, за чем нужно было присмотреть.

Ксандер потянулся ко мне, но я отбросила его руку.

— Убирайся. И оставь меня в моей тюрьме. Я не хочу тебя видеть.

Он тяжело вздохнул.

— Я знаю, что прямо сейчас ты меня ненавидишь, – сказал он хриплым голосом. — Но я клянусь, Джордан. Я заглажу свою вину перед тобой.

У меня защемило сердце от его слов, и я отвернулась от него.

— Джордан, – он помолчал, прежде чем сказать: — Я люблю тебя.

Мне хотелось заткнуть уши и петь во всю мощь своих легких, чтобы заглушить его.

— Никогда больше не говори мне о любви, – выплюнула я.

Его лицо вытянулось, и он стал похож на раненого зверя. Он вел себя так, словно понятия не имел, почему я так реагирую на свое одиночное заключение.

— Послушай, детка. – Казалось, что он использовал предельный контроль, чтобы оставаться терпеливым. — Дело не в том, что я хочу запереть тебя. Дело в Генри...

Тошнота подкатила к моему горлу.

— Не впутывай его в это, потому что ты хуже него, – выплюнула я. — Несмотря на все свои недостатки, Генри никогда не запирал меня в спальне, как животное в клетке, а потом уезжал из города.

Несмотря на мою решимость не показывать ему своих слез, я уронила голову на подушку и открыто зарыдала. Ксандер разбил мне сердце самым жестоким способом.

— Я совсем не такой, как он, Джордан, – сказал он, его голос был едва громче шепота. — Я люблю тебя. Больше всего на свете. Эта комната безопасна. Здесь есть камеры наблюдения, так что я могу за тобой присматривать. Я не знаю, что ты можешь сделать, если я выпущу тебя из этой комнаты, пока меня здесь нет...

— Я не нуждаюсь в наблюдении. – Мое сердце бешено колотилось от отчаяния и паники. — Как ты мог такое предположить?

— Джордан, ты уже причиняла себе боль раньше.

— Я не сумасшедшая, – закричала я, прежде чем схватить лампу с тумбочки и швырнуть в него, что, вероятно, опровергало мою точку зрения.

Ксандер уклонился от удара, и лампа разбилась о стену позади него. В его глазах вспыхнуло разочарование, и он оказался сверху меня на кровати. Я подняла две руки, чтобы защитить от него свое лицо, думая, что он собирается ударить меня, но он стал гладить меня по волосам, чтобы успокоить.

По какой-то дикой причине я позволила ему это сделать. Я была так шокирована этим нежным прикосновением, когда ожидала совсем другого, что у меня не хватило духу отбросить его руку. Никто не гладил мои волосы с любовью уже много лет. Одиночество во мне неохотно откликнулось на его прикосновение.

Это было так извращенно.

Я позволяла своему хищнику утешать меня.

Он молчал, пока я рыдала, прижавшись к нему, и в конце концов оставил меня, чтобы убрать разбитую лампу. Когда он закончил, то какое-то время наблюдал за мной.

Наконец Ксандер нарушил напряженное молчание. Я думала, он скажет что-нибудь утешительное, но он поразил меня, когда произнес:

— Не усложняй ситуацию, детка. Я разрешаю тебе оставить телефон, чтобы показать, что я тебе доверяю. Но если ты сделаешь какую-нибудь глупость, например, позвонишь в полицию, эта привилегия будет отнята. Все мои подчиненные в курсе твоей истории, и если сюда приедет полиция, им приказано передать твои документы. После этого полиция лично доставит тебя в лечебное учреждение или потребует от меня нанять медсестру, чтобы она колола тебе успокоительное.

Я уставилась на него, больше не узнавая, чувствуя себя совершенно разбитой и преданной. Это была та же угроза, которую использовал Генри, чтобы держать меня на коротком поводке в течение многих лет. Ксандер, как никто другой, знал о психологическом ущербе, который его отец мог нанести человеку.

Я никогда не думала, что он использует тот же рычаг давления против меня, и этим он полностью разбил мое сердце.