Безмолвная

— Здорово! Наверное, это кимчхи по секретному, семейному рецепту?

Сонэ пожала плечами и виновато улыбнулась.

— Спросите у Лиры, — произнесла она, после задумчивой паузы. — Девочка готовит очень необычные блюда.

— Обязательно спрошу! Сонэ-сии, я слышала, что ЛиРа — немая. Это у неё врождённое или она сознательно не хочет говорить? Девочка пережила психологическую травму?

— Простите меня, я не могу говорить о таких вещах без согласия опекуна Лиры, — пресекла Сонэ попытку журналистки разговорить себя. — Я приготовлю нам чай. Вам нравится чай из хурмы? Я купила сегодня замечательную хурму!

Женщина собралась встать, но ЁнХэ уже «оседлала» профессионального конька, и тот взялся в галоп.

— С удовольствием. Сонэ-сии, подскажите, вы называете девочку — Лира (Lila — 리라). Это её второе имя? Мне казалось, её зовут — ЛиРа ((Geomungo — 거문고). Автор, сознательно поменял местами переводы ЛиРа и Лира. Прим. автора).

— Она зовёт себя — Лира, — улыбнувшись, ответила Сонэ на вопрос, показавшийся ей безобидным. Не говоря больше ни слова, она встала, и направилась заваривать чай для гостей.

Через полчаса, начали съезжаться остальные члены большого семейства. Они с удивлением рассматривали припаркованный возле дома фургон местного новостного канала, и, с ещё большим, почтивших визитом гостей. За исключением, Манхи, явившейся первой. Та, практически не сбавляя хода, поклонилась визитёрам, крикнула: «Привет, Мам», и стремглав умчалась в направлении своей комнаты. Сонэ, занятая гостями, слишком поздно сообразила, что к её дочери должна прилагаться ещё одна девочка. Извинившись, она направилась вслед за Манхи, узнать, куда та подевала подругу.

— Мам, пожалуйста, не выдавай им Лиру! — взмолилась девочка, когда Сонэ вошла к ней в комнату. — Она сказала, что не хочет их видеть и уехала с харабоджи к соседям. Он ведь, как всегда, повёз им яйца, да? Скажи журналистам, что Лира поехала помочь выгрузить их из машины!

Выслушав тираду дочери, женщина улыбнулась. Она живо представила, как Лира помогает вытаскивать из багажника, связанную по рукам и ногам, журналистку, а потом, и её оператора — настолько каламбурно прозвучал конец фразы, произнесённой Манхи.

— Почему Лира не хочет встречаться с журналистами? — спросила она у дочери. Та, лишь пожала плечиками, мол, не знаю, мне не сказала.

— А что Лира сделала? Что-то плохое? Зачем они здесь? — засыпала девочка вопросами мать.

— Успокойся, твоя подруга не способна на плохие поступки, как мне кажется. Вчера, она спасла человека, и журналисты приехали взять у нашей героини интервью.

— Так вот откуда у неё те гольфы! ШиЕн купил их ей в качестве признательности за своё спасение! — воскликнула, поражённая догадкой, Манхи.

— Что за ШиЕн?

— Мун ШиЕн, мама. Сын Мун КванГо. Он учится в нашей школе. Он из богатых!

— А-а-а, — протянула Сонэ, — понятно.

— Подожди, мам, а разве журналисты тебе не сказали, кого она спасла?

Сонэ отрицательно помотала головой.

— Нет, дочка, не сказали. Только, упомянули, что это был мальчик. Она вытащила его из воды, когда он тонул.

— Лира очень храбрая! — решительно заявила Манхи. — Так ты не выдашь её журналистам?

— Не выдам, — вздохнув, ответила ей мать. Она обняла дочь, погладила её по голове. Произнесла:

— Приведи себя в порядок и спускайся вниз. Ужинать.

— Спасибо, мамочка!

Вернувшаяся ЁнСо, в отличие от своей дочери, не была столь терпелива. Когда журналистка рассказала пожилой женщине причину своего визита, та, тут же насела на внучку с расспросами, и тайна отсутствия Лиры была раскрыта. Недовольная поведением домочадцев ЁнСо оставила гостей с дочерью и позвонила мужу, твёрдо намереваясь вернуть пропащую, но услышав новость о госпитализации СонЁн — сникла.

— Чаги, я взял девочку с собой, по её просьбе. Мы уже собирались возвращаться, но СонЁн стало плохо, и её увезли в больницу. Ты же знаешь, Чинчина интересуют только книги и шахматы. Без женской руки в доме он пропадёт, ты сама мне об этом неоднократно говорила. А когда хён попросил меня о помощи, Лира вызвалась остаться с ним. Она очень хозяйственная и ответственная. Ты должна позволить ей пожить у них, пока СонЁн не выпишут.

— Ты отвёз её в магазин?

— Нет, чаги. Она не совершала ничего плохого. Я уверен.

— Ты понимаешь, что если она обнесёт дом соседей — это ляжет пятном на всю нашу семью⁈

— Она не воровка, ЁнСоя (а(согл.) или я(гл.) добавляются для «ласковости». Прим. автора), — произнёс ВонХо спокойным голосом. В трубке, ненадолго, воцарилось молчание, а затем, ЁнСо попросила передать телефон девочке.

* * *

Ужин в доме семейства Ли проходил под прицелом объектива телекамеры, что изрядно смущало его обитателей. И ЁнХэ, вовсю этим пользовалась, отвлекая тех неожиданными вопросами, благо, никто из хозяев не спешил гнать гостей за порог. Один из таких вопросов попал в цель.

— Я очень хорошо знаю ЛиРа, мы с ней лучшие подруги! Например, её история побега из Пукхана, придала мне вдохновения закончить картину для общенационального конкурса «За нами будущее». Скоро объявят его итоги, и я уверена, что выиграю поездку на Чеджу!

— Ты хочешь сказать, что ЛиРа — тольпукчжа? — профессионально скрыв удивление, задала следующий вопрос журналистка, и во внезапно наступившей тишине он прозвучал как гром среди ясного неба.

Довольная произведённым эффектом Оби повернулась к камере и широко улыбнулась.

— Да, она беженка с севера.

Конец девятнадцатой главы.

Продолжение следует…

Глава 20

Глава 20

— Хён, — открыв водительскую дверь, говорит Чинчин, — куда ты в таком виде собрался ехать?

А и правда, куда? Можно понять меня — на адреналине залез в машину — но о чём думал ВонХо? После раздавленного на двоих пузыря соджу садиться за руль — безумие в чистом виде. И ладно, если своей жизни не жалко, но как насчёт чужих?

Мысленно чертыхнувшись, выбираюсь из нутра стальной повозки, ощущая как шкала настроения, стремительно летит в пропасть, а вместе с ней и моё желание кого-то там подменять. Какого вообще лешего? У СонЁн есть напарница, занимающая вторую пару дней в графике. Вот, пусть она и трудится!

Моё упадническое настроение не мешает Чинчину развить бурную деятельность. Он возвращается в дом, и со своего телефона вызывает такси, о чём прекрасно слышно через открытую дверь.

— Через пять минут приедет машина,…вот, возьми, — пристроившись на скамейку рядом, оповещает он о неизбежности наступления трудового вечера, и протягивает небольшой свёрток. — Это свитер супруги, надень его, вместо пиджака. Так, будет меньше вопросов к твоей школьной форме.

Разворачиваю обновку, и едва сдерживаю недовольную гримасу. Мне есть от чего кривить физиономию: вязаная кофта небесно-голубого цвета с пуговицами в виде ракушек так и кричит о своей «винтажности». Такие кофты можно увидеть на старушках, расположившихся возле парадной и сообща промывающих соседские косточки.

«О боже!»

Чтобы не расстраивать старика, напяливаю на себя это безобразие, предварительно, скинув школьный пиджачок и сняв галстук. Оглядываюсь в поисках зеркала, а не найдя оного, подумываю сунуться в дом, но вовремя себя останавливаю.