Долг чести

Грузовики свернули на перекрестке перед городом в сторону крепости, так что я покинул кузов. Мягко, не поломавшись. Да и катили не быстро. Да и что тут, пять километров от города до того лестного массива. Я не бежал, народу вокруг хватает, особенно детей, а бегущие привлекают внимание.

Дойдя до ближайшего забора, сел в тени: солнце палит, жарко. Потом пытался очистить одежду. Она, будучи влажной, набрала пыли. Кое-как очистил, после чего, убедившись, что чужие глаза в мою сторону не смотрят, перемахнув через забор. Тут густые заросли малины были. Нашел свободный пятачок, устроился там, вещмешок – под голову, и почти сразу меня вырубило. Устал.

Разбудил меня чужой голос. Приподняв голову, прислушался. Девушка напевала по-польски. Привстав, я осторожно выглянул и увидел, как она подвязывает ветви яблони, балансируя на лестнице. Не могла в другое время это сделать? Сев обратно, развязав горловину вещмешка, я достал часы поручика и понял, что проспал без малого восемь часов. Сейчас полдевятого, вечер, скоро стемнеет.

Пощупав сапоги (я их все же снял и портянки сверху положил для сушки), определил, что стельки чуть сырые, но в принципе, считай, высохли. Дальше освободил весь вещмешок. Трофеи горкой сложил отдельно, остатки продовольствия – в другую кучу. На глаз, еще на сутки хватит, но есть сильно хотелось, так что, стараясь не шуметь, хотя девушка все равно ушла, доел все что было из припасов. Как не в себя ем.

В может, дело в том, что ему ресурсы нужны? Ведь тело Ивана точно пострадало от крупнокалиберных пуль, залечилось с моим вселением, а энергию восстановить нужно, вот из-за этого постоянный голод и чувствую. Вполне может быть. С другой стороны, когда попал в тело Игоря Волкова, как-то рана его особо не затягивалась. Да и поди пойми, как эти перемещения происходят.

Хозяева подворья тоже стали ужинать, под навесом стол, семья большая, почти десять человек, большинство дети, вот и я тоже поел. Меня беспокоила мелкая кудрявая собачонка, что все бегала под ногами у хозяев, выпрашивая подачку. Иногда отбегала, принюхивалась. Хорошо, детей за столом много, отвлекали ее. Закончил завтракать, а для меня это был, получается, завтрак. Мышцы после прошлых нагрузок приятно ныли.

Я прикопал мусор и сложил трофеи обратно в вещмешок. Я никого не грабил и ничего не забирал, но трофеи с врагов (а Твардовский именно враг) – это святое. Сволочь, такую фамилию испоганил. Я ведь читал стихи этого поэта, хорошие, мне нравились. Еще когда курсантом был, изучал его творчество, потом уже не до стихов стало. Ладно, не об этом сейчас.

Семья ушла в дом. Покинув кусты малины, да так, что следы моего пребывания найти будет сложно, и снова перепрыгнув через ограду, тут был уже дощатый забор, я оказался за территорией города. Впереди поле, ночь темная. Двигаясь рядом с забором, я дошел до входа в проулок и стал уходить вглубь Бреста. Жаль, день-ночь у меня поменялись, я выспался, сна ни в одном глазу, но будем пользоваться этим.

Найти место постоя нужного офицера сложно, без языка никак, у горожан спрашивать тоже не стоит. Частные дома остались позади, один раз патруль попался, армейский, четверо. Переждал, лежа в канаве. Дальше уже кирпичные дома пошли, многоквартирные, двухэтажные, редко – трех. Вдали железнодорожная станция шумела.

Найдя центральную улицу, вскоре обнаружил и здание комендатуры. Там стояло две легковые машины и три мотоцикла, на крыльце у входа курил офицер. Лениво трепыхался флаг. На нужного офицера был мало похож. Он, докурив, сел в машину и уехал. Не думаю, что меня будут искать в городе, я с шумом покинул его, и вроде как интереса у меня тут нет. Никто ж не знает, что мне сообщил Твардовский, соседи его без сознания были, так что не должны связать этого штабс-капитана, поручика и меня. Считаю, что можно работать спокойно. Однако, все же несколько путей для отхода подготовить нужно, чтобы не метаться, если что пойдет не так. Потом стоит языка взять из комендачей, штабс-капитан – заместитель коменданта, они должны знать, где тот квартирует. Хочу раскрутить всю цепочку посредников до заказчика.

Жаль, с оружием все не так хорошо. «АПВ» для меня слишком массивный, с кобурой в качестве приклада еще ничего, а вот для ношения под одеждой он точно не предназначен, нужно что-то более компактное, так что оружие – последнее средство. Кинжал хорош, дамасская сталь, пока не разочаровал. Ничего, еще наберу себе арсенал. Я вообще обычно меньше двух пистолетов и двух-трех ножей при себе не ношу.

Покинув угол перекрестка, откуда комендатуру рассматривал, я до утра изучал город, два отличных пути отхода подготовил, оба можно использовать, а пока есть время, два часа ночи, устроил лежку в очередном огороде, малина как укрытие мне вполне приглянулась, и уснул. Нужно сил набраться. Штабс-капитана я планировал отследить от комендатуры, как тот выглядит, поручик мне описал.

Проснулся я от лучика солнца, что все же пробился через листву и дотянулся до меня. Сморщившись, я вытянулся, подняв руки, после чего сел и прислушался. Тихо. Лишь шумел привычно город, станция не стихала, вроде авиационный мотор гудел в небе. А так все как обычно.

Посмотрев на циферблат (ремешок трофейных часов я под свою руку подогнал, проколов отверстие), определил, что время пол-одиннадцатого. Нормально. Заведя часы, я собрался и покинув огород, но в этот раз грязно: старушка боевая заметила, крик подняла, однако я уже убежал.

Добежав до перекрестка, пошел дальше спокойно. Кепку почти на глаза опустил, вещмешок – за спиной. Двигался я в сторону местного рынка, что шумел рядом со станцией. Там накупил пирожков и наелся. Молока свежего. Заполнил на водокачке фляжку, а бутылку продал, слишком тяжелая.

На рынке купил легкую куртку, а то в одной рубашке как-то прохладно по ночам. Куртка по размеру, но полы длинноваты, до середины бедер, но как покрывало пойдет.

Из продуктов купил три банки мясных консервов, их даже не прятали, с прилавка продавали. Хотя да, это не советские времена. Одну банку рыбных еще купил, сгущенного молока на пробу, кружку купил, заварки, чтобы чайку можно вскипятить было, и пачку ржаных сухарей. Все в вещмешок убрал, куртка – сверху. Все, места там больше не было.

Вот как раз время обеда, я часы подвел по часам на башенке вокзала, там были точные, как сообщили мне местные, и, добравшись до одной из точек возможных путей отхода, спрятал вещмешок. Если придется бежать, то по пути захвачу. Укрытие на вид простое, но поди там еще найти. Если проще, это была старая пустая собачья конура, вход большой, видимо, крупный пес там ранее жил. В доме старики жили, так что опасности от них я не видел.

После этого направился к комендатуре. Вот там чуечка засвербила, что-то не так, однако сосредоточиться я на ней не успел. Я только вышел из-за угла и подпер плечом стену, сплевывая кожуру семечек, купленных на рынке, на грязную брусчатку, как вскоре из здания вышел нужный мне офицер. Без сомнений, это был он. И звание, и внешность с описанием совпадали. Он заметно нервничал, я даже позлорадствовал: уж точно знал, что с его подручным сделали, вот и был напуган. То, что того допрашивали, он явно знал, а значит, о нем поручик точно сообщил. Да он в ужасе был, в поту, аж дрожал весь. Встал у машины и, достав платок, стал нервно вытирать лицо и шею. Водитель выскочил и услужливо открыл ему дверь. Однако торопиться садиться он не стал. Обернулся и как-то сразу нашел меня взглядом. Ухмыльнувшись, я провел большим пальцем по шее, глядя ему в глаза. Нас разделяло всего шестьдесят метров. Пусть больше нервничает, быстрее потом разговорю.