Страница 31 из 95
Макилан прикрывает дверь.
- Эй, — тихонько говорит он все еще замершей неподвижно девочке. — Тебе нужна помощь? Я могу помочь, расскажи, что случилось?
…Когда-то давно, задолго до поступления в Академию, и у него была сестрёнка, немного похожая на юную незнакомку. Он не хотел бы, чтобы там, в посмертном иномирье, кто-либо смотрел на маленькую Мелинду таким взглядом, как на эту девочку — его единственный друг.
- Просто покажи, что случилось, — сдается он наконец, и девочка, похоже, тоже — она неуверенно отступает вглубь темного коридора, кивает, а Макилан идет за ней, медленно, так как это единственное, что он может сделать, чтобы она меньше боялась.
Может быть, она и вовсе немая?
Это замок Алариуса Мезонтена, и поэтому здесь везде темно, тихо, не грязно, но как-то пыльно — прислуга, разумеется, могла бы убирать и чаще, но люди раздражают Алариуса, следовательно, уборка подчинена ритму его отлучек в Коринскую Академию. Месяц там, месяц тут. Ректор Академии, пожилой лорд Гривер, весьма благоволит Алу, восхищается его талантами и достижениями и в результате позволил ему самому назначить себе график присутствия и работы в Академии.
Макилан идет за бесшумно ступающей девочкой, ощущая себя персонажем сказки. Немного страшной детской сказки. В конце коридора тонкая невысокая фигурка сворачивает на винтовую каменную лестницу, ведущую наверх, судя по всему — в северную башню. Служанка ли она? Слуги туда не ходят, Макилан был уверен, что эта часть замка просто закрыта — хозяину-одиночке, не ведущему светскую жизнь, даже четверти замкового пространства было многовато. Но он поднимается следом, в полной тишине — не скрипят ступени, не слышно звука шагов, сзади и впереди темнота, только вспыхивают то тут, то там магические светильники, заключённые в висящих на стенах хрустальных каплях длиною в локоть.
Да, да, была какая-то сказка, мама рассказывала в детстве ему и Мелинде, в большей степени Мелинде, конечно, но он тоже прислушивался: принцесса, запертая в высокой башне, спускающаяся к своему возлюбленному в потоках воздушной магии… На всякий случай он проверил, прощупал магически остановившуюся на последней ступеньке девочку — не маг. И возраст… похоже, он ошибся, она немного старше, ей лет четырнадцать. Что она делает у Алариуса в башне? Ему в два раза больше лет, не может быть, чтобы он и этот чистый робкий ребенок…
Тишина за закрытой дверью разбивается странным свистящим шипением, словно сквозь узкую щель стремительно прорывается ветер. Шипение сменяется щебечущим треском, неприятным, злым. Макилан вопросительно и настороженно оборачивается к девочке, но, так ничего от нее и не услышав и не дождавшись, открывает дверь и заходит внутрь.
***
Комната самая обычная, небольшое гостевое пространство, столик, стулья, софа, чёрный зев давно не топленного пустого камина, через полуоткрытую дверь виднеется еще одно помещение, краешек кровати — очевидно, спальня. Здесь холодно, пусто и неуютно, комната выглядит нежилой, мёртвой — ни ковров, ни картин, ни каких-либо безделушек, даже окна без занавесок. Но на софе Макилан замечает следы недавнего человеческого присутствия — раскрытая книга и небрежно брошенная пуховая темно-серая шаль.
Пронзительный, резкий, гораздо более громкий стрёкот раздаётся откуда-то сверху, Макилан задирает голову и от неожиданности отшатывается назад.
Потолок высокий, примерно три с половиной метра. Замечательный, тщательно побеленный потолок — а ведь в аристократических домах белить потолки стали совсем недавно, и то только у избранной знати, мода на светлые потолки пошла, как и следовало ожидать, из королевского дома. У него, Макилана, в доме потолки не белили… Но дело было, конечно, не в цвете. Прямо над головой мага, распластавшись на потолке самым нелепым образом, восседала какая-то необыкновенная, ни на что не похожая жуткая тварь.
Впрочем, длинное, будто нарисованное на потолке, как на листе бумаге тонкой кистью туловище при определенном усилии воображения могло напомнить до крайности исхудавшую многоножку. Тонкие древесного цвета нитевидные палочки-ноги, густо оплетенные странной бордово-красной паутиной, непрерывно волнообразно извивались, словно волосы, погруженные в воду. Вдоль тонкого гибкого "позвоночника" то налево, то направо свисали, словно разложенные в прозрачные пузыри, каким-то невероятным образом закреплённые внутренности — сердце, размером чуть меньше мужского кулака, что-то ещё, напоминающее соединенные воедино без желудка пищевод и кишечник. Паутина, очевидно, представляла собой сеть кровеносных сосудов, не прикрытых даже подобием кожи. Тело жуткого, нереального существа венчала внушительная и тяжёлая на вид буро-зелёная щетинистая голова с крупными сетчатыми глазами, как у стрекозы.
Тварь словно смотрела мимо него, то и дело издавая странные, то шипящие, то стрекочущие сухие звуки. Макилан не любил насекомых. Его семья была родом с севера, мелких крылатых и ползучих там было мало, и, когда он наконец-то поступил в Коринскую Академию, тесное знакомство с ними на первых порах было одним из самых неприятных открытий. Но одно дело клопы или мухи, и совсем другое — гигантская монструозная тварь, которая по всем мировым законам вообще не должна существовать. Не похоже, чтобы собиралась нападать, но…
Словно подслушав его мысли, существо вдруг поползло, извиваясь тонкими лапками, с очевидным трудом волоча тяжкий груз вывернутого наружу нутра и неестественно тяжёлой головы, оставляя на полотне потолка узкими бордовыми полосами следы порвавшихся сосудов.
"Надо сказать Алу", — здравая мысль вывела Макилана из минутного ступора, в который он погрузился, рассматривая тошнотворное создание. О, да, с Алом нужно обязательно поговорить, потому что вот это, это уже выходит за всякие…
Многоножка вдруг резко дернулась, хищно повела головой, еще и еще, то ли принюхиваясь, то ли прислушиваясь к чему-то, а потом, совершенно внезапно, расфокусированно вытаращила подвижные, как оказалось, глаза так, что они почти вывалились из глазниц. Это оказалось ее роковой ошибкой. Голова окончательно перевесила туловище и тварь с писклявым верещанием рухнула на пол, еще в падении задергавшись, как в конвульсиях.
Если бы не перепуганная девчонка там, на лестнице, Сартвен, возможно, просто выбежал бы из комнаты — пусть Ал сам разбирается с той мерзостью, что вольготно ползает по его замку. Но девочка… Макилан резко заключил почти беспомощно барахтающееся и негодующе стрекочущее существо в воздушную сферу. Воздух, повинуясь безмолвному приказу, сжался, и хлипкий монстр, сдавленный нечеловеческой силой стихии, попросту лопнул с неприятным влажным хлопком. Магическая сфера не пропустила фонтан из мельчайших кровавых капель и раздавленных внутренностей, и теперь эта омерзительная серо-розовая каша вращалась посреди комнаты небольшим смерчем, ожидая дальнейших указаний мага.
Неожиданно подрагивающими руками Сартвен попытался открыть окно, чтобы выпустить смерч с останками твари наружу, но рамы не поддавались. То ли сломаны, то ли зачарованы, вероятнее, даже второе. Чтобы девчонка не выбросилась из окна, что ли? Внутри глухо, утробно заклокотала ярость. Да как он…