Алия. Сила Огня

Глава 39

Нет мира без тебя, нет жизни без тебя, Нет солнца без тебя, и неба без тебя...

Ранетки ~ Нет мира без тебя

Молодой воин перелетел через изгородь ристалища и, тяжело приземлившись на мерзлую землю, зычно крякнул, не сладко бы ему пришлось, если бы высокий сугроб не смягчил падения. Парень мигом подскочил и, отряхнувшись словно пес от припорошившего одежду и волосы снега, ловко перемахнул обратно к братьям. Семеро Инных тяжело дышали, пытаясь почерпнуть в нежданном перерыве крохи оставшихся сил, молодецкие легкие шумно работали, напоминая звуки кузнечных мехов.

- Тебе голова зачем нужна, Руна, чтоб кудрями трясти, будто девица? - обратился Хаук к незадачливому воину, строгие ноты зазвучали в глубоком голосе. Он переложил меч в левую руку и вытер рукавом рубахи мокрое лицо. - Думай, иначе погибнешь. На два шага вперед просчитывай свои ходы и чувствуй противника, не спускай с него глаз...

Воспользовавшись краткой передышкой к вахнуту подошел Лейр.

- Пожалей парней иначе они испустят дух задолго до Длинной Ночи, вот-вот покроются хлопьями пены, как загнанные жеребцы, - добродушно улыбнулся он и хлопнул друга по широкому плечу, несмотря на мороз от побратима веяло жаром.

- Хочешь чтобы я нянькался с воинами, как с мелкими соплюхами? Стану жалеть их в тренировках и не многие доживут до дней Пробуждения*, - темные брови Хаука хмуро изогнулись будто крылья чайки, что медленно парит над синевой моря.

Военачальник не торопясь обвел взглядом молодняк: Инные молчали, ожидая указа господина, не смея жаловаться на страшную усталость. Они начали выучку еще на рассвете - сейчас же город тонул в сгустившихся сумерках.

Вахнут вложил меч в ножны и кивнул парням, молча отпуская тех на отдых.

- Долго ты будешь изводить себя? - спросил Лейр, когда затихли тяжелые шаги.

Он повернул черноволосую голову и пристально глянул на друга, отметив темные полукружия под лазоревыми глазами, осунувшееся лицо, запавшие щеки.

Хаук не смотрел на побратима, он неспешно набросил на плечи длинный плащ и нахлобучил на голову лохматую шапку с длинным хвостом из меха чернобурки. Молчание затянулось и лучник уже отчаялся получить ответ.

- Только когда в моей руке меч я способен немного отвлечься от мыслей об Алии, - наконец сказал мужчина. - Двадцать дней, Лейр... Я не видел ее двадцать морховых дней!

Он тяжело выдохнул, будто все это время нес на себе подпиравшую Трофаст Гору-Великан.

- Послушай, твоя женщина здорова, в безопасности...

- И вернется сюда к дням Длинной Ночи, - закончил мысль Хаук. - Да, я знаю.

- Тогда от чего ты мучаешься? - недоумевал друг.

- Вернется она, а дальше что, м? - вахнут остановился и повернулся к хромавшему рядом воину. - Разве не понимаешь, у нас с Алией нет будущего. Я прикован намертво к королевской семье, связан с ними по рукам и ногам, лишен собственной воли и желаний. Многие шепчутся за моей спиной: вот он Ястреб, баловень судьбы, крепко зажал удачу в кулаке, зять Визфолла, Первый Вахнут Севера... - горькая насмешка сквозила в негромких словах. - Они брызжут ядом, завидуя мне смертной завистью и не подозревают, что я несвободнее раба. Эх, брат, поменяться бы мне местами с любым из сотников, да пусть и с простым воином. Да кто ж отпустит.

Хаук усмехнулся и кинул нерадостный взгляд в сторону замка.

Инные продолжили путь, Лейр молчал, слушая сердечные излияния побратима, редкие, как снег летом.

- Визфолл теперь требует моего присутствия и на самом малом собрании, видно за прошлые дни здорово пресытился обществом Сигела. Не знает, как и угодить, то оружие дарит каменьями усыпанное, то девок в постель подкладывает - лишь бы я не смотрел в сторону леса.

Хаук вспомнил, как не раз находил в своих покоях девицу, а часто и не одну. Правда, ему не составило особого труда избавиться от нежеланных подарков: стоило лишь мрачно глянуть на улыбающихся служанок, как те испуганно выскакивали из комнат, будто зайцы из кустов при виде зверя.

- Тошно мне от всего. Тоска по Алии разъедает душу, - мужчина потер ладонью мощную грудь, словно это могло помочь утихомирить боль. - Каждый день без нее равен одному муну. Я жизни не ощущаю, окоченел как мертвец.

Ястреб говорил с надрывом, мука плескалась в светлых глазах. Лейру он казался волком мечущимся в тесной клетке и отчаянно рвущимся на волю.

- Я знаю, что ты любил свою жену, - неожиданно произнес Хаук, после недолгого молчания.

- Любил, - тихо ответил лучник и хромота его сделалась сильнее.

- Прости, но как тебе удается жить без нее? - Хаук искренне недоумевал, как выносит брат горестный груз одиночества.

- Так и живу, как видишь... - облачко пара вырвалось из красиво очерченных губ, печаль опустила их уголки вниз, - Время притупляет боль потери. Одного не прощу себе, что не смог сберечь ее и ребенка от мерзкой твари.

- Твоей вины в том нет, ты бился на поле боя.

- Меня не было рядом. И этого я себе не забуду.

Они шли дальше, каждый думая о своем. Ворчливо скрипел под широкими шагами снег, на темном небосклоне появились первые звезды. Изредка перемигиваясь, они охотно отдавали миру свой холодный блеск. Но острому зрению Инных не требовалось их яркое свечение. Зоркие глаза людей-хищников прекрасно видели даже во мраке и мелкая мышка, что юркнула под крыльцо соседнего дома, не осталась незамеченной. Мир Инных был наполнен разнообразием запахов и звуков.

- Пойдем в таверну, хмеля выпьем, - предложил Лейр.

- Прости друг, не сегодня.

Тот понимающе кивнул.

- А я загляну. Нога донимает, мочи нет терпеть.

- Разве тебе не легче становится? - Хаук окинул напарника внимательным взглядом.

- Напротив, хуже с каждым муном. Надеюсь, вино притупит боль и удастся немного поспать ночью.

- Я пришлю к тебе Альбисса.

- Не стоит, его лечение мне мало чем помогает.

- Как пожелаешь, - кивнул Хаук осознавая, что не можете облегчить страдания друга.

- Ты не съедай себя, - темноволосый воин проникновенно посмотрел в лицо побратиму, - твоя девушка жива, это главное. А там... Кто знает, как жизнь повернет. Все может статься.

Хаук на прощание сжал плечо воина и неторопливо вошел на замковое подворье. Он так углубился в свои думы, что не увидел женского силуэта, одиноко стоящего в просвете окна.

Ополоснув мыльные руки в тазу с водой и тщательно вытерев о льняной рушник, зять короля подошел к кормилице и та протянула ему малышку.

- Здравствуй, Марит, - большие ладони нежно коснулись круглой розовой щечки, погладили светлый пушок на головке.

Ребенок пах молоком и тем особым запахом, которым благоухают младенцы.

- Да ты растешь, как гриб под дождем, - восхищенно пробасил Хаук, приподняв чуть выше девчушку и не сводя с крохи гордого взгляда. Он повернулся к няньке, - Дочь хорошо ест?

- О, господин, аппетит у принцессы просто отменный, - закивала головой мамка, важно поправив полную грудь.

- Твой родитель тоже часто голоден, - засмеялся Хаук. - Вся в отца удалась, моя сладкая ягодка, морская жемчужинка.

Нянька невольно залюбовалась той нежностью с которой огромный мужчина смотрел на крошечную девчушку. Малышка то лепетала, то громко гулила, радуясь теплу отцовских объятий, махала упитанными ручонками, норовя ухватить того за косицы, что призывно раскачивались.

- Норов у нее покладистый и спокойный, - расхваливала мамушка молочную дочь.

Марит как раз удалось поймать косицу отца и крепко зажать в толстеньком кулачке. Она радостно пискнула, довольная своим достижением.

- Хм, - хмыкнул Хаук, тем самым выражая сомнение в тихом нраве наследницы.