Охота на компаньонов

Розовски подошел к маленькому диванчику, стоявшему в углу холла, наискосок от входа, сел, подпер голову рукой и задумался.

Похоже, здесь было разыграно только первое действие спектакля. Как это называется? Экспозиция? Увертюра? Неважно.

Чего же от него хотели режиссеры-постановщики? И что, по их мнению, он должен был сделать? Натаниэль хмыкнул – естественно, то, что он хотел сделать сразу же. Быстро и по возможности незаметно исчезнуть. Чего он не должен был делать – по логике тех же преступников? Во-первых, он не должен производить тщательного осмотра. Во-вторых, естественно, ему ни в коем случае не следует обращаться в полицию. Что ж, ничего не поделаешь. Первого ожидания он уже не оправдал. Значит, и во-вторых, он поступит наоборот. Но для начала… Он посмотрел на револьвер, который все еще держал в руке. Убирать в кобуру не стал. В конце концов, если уж он попался, почему бы не осмотреть заодно и дом?

С револьвером в руке он поднялся по лестнице. Здесь его взору предстали три двери, аналогичные нижним. Хорошо бы, чтоб за ними не оказалось никаких очкариков с пистолетами – ни живых, ни… Натаниэль тяжело вздохнул и открыл центральную дверь.

5

Дом был совершенно пуст. В этом Розовски убедился достаточно быстро. Фотографии на стенах подтверждали то, в чем он уже успел убедиться – хозяин виллы не имел никакого отношения к вчерашнему клиенту. Он лежал внизу и терпеливо ждал, пока приедет санитарная машина и увезет его в морг. А потом родственники похоронят на ближайшем кладбище.

Кстати о родственниках. Натаниэль успел убедиться в том, что Аркадий Вассерман был женат. В спальне на столике стояла свадебная фотография, запечатлевшая его и девушку неброской внешности на ступенях ЗАГСа. Жених был в черном костюме, невеста – в белом платье и фате. Покрой костюма свидетельствовал, что фотографии лет двадцать или около того. Рядом со свадебной стояла фотография женщины, но уже сделанная в наши дни, на фоне лежащей римской колонны. Женщина была та же, что и на свадебной фотографии, но выглядела куда эффектнее. Бывают такие лица – года их только красят. Да и возраст – за тридцать, не девчонка, но и не старуха. В соответствующем обрамлении… А обрамление вполне, вполне. Белый костюм, подчеркивающий стройность фигуры, туфли – даже по фотографии можно было судить об их немалой цене. Ослепительная улыбка. На руках кольца, на шее жемчужное ожерелье.

Но вот женских вещей Натаниэлю обнаружить не удалось. И вообще – дом производил изнутри то же впечатление, что и снаружи – недавно заселенного и еще не обжитого. У телефона, стоявшего на столике в кабинете, Розовски немного задержался. Его интересовала кассета автоответчика. Но в конце концов он переборол искушение и решил не изымать ее до приезда полиции.

Подумав о полиции, Натаниэль вспомнил, что необходимо срочно избавиться от самой сомнительной, с точки зрения закона, вещи. Он быстро вышел из дома, подошел к машине, спрятал под сидение злосчастный револьвер и кобуру. После этого вынул из поясного футляра сотовый телефон и набрал номер полицейского управления. В дом он больше не входил, стоял, прислонившись к машине, пока не приехали полицейский джип и санитарная машина.

6

Ему достаточно долго пришлось пробыть в роли подозреваемого – что-то около трех часов, пока, наконец, ребята из полиции Ашкелона согласились связаться с управлением Тель-Авивского округа. Там им подтвердили – да, офицер по имени Натаниэль Розовски в полиции действительно имелся, да, служил более двенадцати лет, да, ни в чем предосудительном замечен не был. Более того, находился у начальства на хорошем счету, а уволился из полиции исключительно по соображениям альтруистическим: решил помочь бывшим согражданам (сам в прошлом выходец из СССР) адаптироваться в Израиле. Для чего и открыл частное детективное агентство «Натаниэль» в Тель-Авиве. Офис – на улице Алленби. С полицией продолжает сотрудничать охотно, даже несколько раз оказывал содействие в серьезных расследованиях.

– Понятно, – сказал ашкелонский инспектор по имени Йорам (фамилии Натаниэль не разобрал). – Значит, ни в чем предосудительном. И оказывает содействие. Спасибо.

Он положил трубку телефона и посмотрел на частного детектива заметно поскучневшими глазами. Еще бы, он-то уже видел его как минимум подозреваемым.

– Ну? – спросил инспектор Йорам. – Так что? Что вы там делали? На вилле?

– Вообще-то, я с покойным договорился о встрече, – осторожно ответил Натаниэль. – Что именно он хотел выяснить, я не знаю, а по телефону он говорить отказался. Я приехал, как и договаривались.

– Во сколько? – быстро спросил Йорам. – Во сколько приехали?

– В… – Розовски едва не попался. Если бы он назвал действительное время, то после вскрытия стало бы ясно, что Вассерман в тот момент был еще жив. – В половине одиннадцатого.

– Понятно. Дальше.

– Дальше вошел, осмотрелся…

– Кто вам открыл дверь?

– А я позвонил, – объяснил Розовски. – Потом заметил – дверь открыта. Не настежь, но открыта. Слегка приоткрыта. Вот, вошел, пришел в ту комнату. А он лежит… – Розовски развел руками и замолчал.

– Все? – подозрительно спросил Йорам после короткого ожидания.

– Все, – ответил Розовски. Он сидел, как на иголках. Сейчас подставившие его преступники вызывали ненависть не столько фактом убийства, сколько тем, что вынуждали изворачиваться. Одна надежда, что простоватой внешности инспектора Йорама соответствовала проницательность последнего.

– Чем он занимался, знаете? – спросил инспектор. – Я имею в виду убитого.

– Знаю только, что он совладелец туристического бюро «Арктурс». Во всяком случае, так он представился. Насколько это соответствует действительности, честно говоря, не знаю. Еще знаю, что он имел дела с Россией. Опять-таки, с его слов, – сейчас, по крайней мере, Натаниэль говорил чистую правду. «Впрочем нет, – с раскаянием подумал он через минуту. – Какая же это правда – это же мне мог вчерашний тип лапши на уши навешать…» Вслух говорить этого не стал.

– Вы сказали – совладелец, – сказал инспектор Йорам. – А кто его компаньон? Знаете?

– Только имя. Его зовут Артур Фойгельсон, – «Тоже со слов вчерашнего мерзавца…»

– Живет в Ашкелоне?

– Понятия не имею. Я ведь и с этим-то познакомился по телефону. Вчера. В глаза не видел.

– А когда приехали, он уже говорить не мог, – заключил инспектор. – Как же вы догадались, что убитый – именно господин Вассерман? – Йорам прищурился.

А инспектор, оказывается, не столь прост, как кажется. Тогда Розовски решил сыграть в наивность сам.

– А что, разве нет? – спросил он с максимальным простодушием.

– Что – нет?

– Ну, убит Вассерман? Или кто?

– Вассерман, – согласился инспектор.

– Вот видите! – обрадовался Натаниэль. – Так что, я могу идти?

– А все-таки? – инспектор Йорам проигнорировал последний вопрос. – Как вы догадались, что убитый – Аркадий Вассерман?

– У него бумажник выпал, – ответил Розовски. – А из бумажника – визитная карточка. Я же не слепой, нагнулся, прочитал. Так что? Я могу идти?

Инспектор Йорам вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Можете, – инспектор протянул Натаниэлю его документы. – Кстати, – спросил вдруг он, – Вы вооружены?

– А зачем? – спросил в свою очередь Натаниэль. – Я ведь не знал, что именно потребуется. За дела, связанные с необходимостью применять оружие, я по возможности не берусь.

– По возможности, – повторил Йорам.

– Ну да, – и доверительно понизив голос, Розовски добавил: – Мне это еще в полиции надоело. Таскайся с этими железками, потом отчитывайся. Плюс чистка. Вот чистка – самое неприятное. Так что… – он развел руками и улыбнулся.

Инспектор выразительно посмотрел на просторную куртку, которую Розовски надел именно для того, чтобы наличие револьвера не было заметно. Под этой курткой можно было незаметно пронести даже гранатомет.