Страница 9 из 31
И тут она увидела их — две фигурки, стоящие у самого входа в грот, словно только и ждали своего выхода…
— Вихрь! Лирио! — обрадовалась Алиса, словно встрече со старыми друзьями, а не с владыкой морского царства и его дочкой (хотя, если подумать, это были не самые скучные знакомые).
— Как хорошо, что вы пришли!
Морской царь выглядел не очень довольным её энтузиазмом. Черные струйки на его лице продолжали пульсировать и извиваться, словно пытаясь что-то сказать, предупредить… рядом с ними, точно в зеркальном отражении, двигались такие же нити, только не чёрные, а голубоватые, — это Лирио, напрягая все свои силы, пыталась сдержать волшебный яд, что продолжал опутывать её отца…
— Вы не должны были сюда приходить! — прорычал Вихрь.
— Кракен… Он чувствует вас… И он разгневан!
— Да мы уже поняли, что с ним шутки плохи, — осторожно заметил Бобр, всё ещё балансируя на своих задних лапках (в таком положении ему, должно быть, было неудобно разговаривать, но он — настоящий герой! — держался из последних сил).
— Этот ваш Кракен знает, как гостей встречать — землетрясениями, чудовищами… даже мороженым не угостил!
— Мороженым? — повторила за ним Лирио, не сразу поняв, о чём речь, так необычно прозвучало это слово в устах грызуна именно сейчас, когда их мир находился на грани гибели…
— Да-да, мороженое! — обиженно протянул Бобр.
— Волшебное! С космической дыней! Очень вкусное!
Но Лирио слушала его уже не так внимательно. Её взгляд привлекла другая деталь:
— А почему твой нос… светится?
— Он не светится, а… мерцает! — поправил её Бобр, важно задрав голову.
— Это всё мороженое! Оно волшебное! Придает сил и… — он замялся, пытаясь подобрать нужное слово, — и мерцательности!
— Бобр, кажется, сейчас не время хвалиться своими новыми способностями, — тихо, чтобы не привлечь внимание Кракена (а он, казалось, был уже совсем рядом — стены пещеры дрожали от его тяжёлого дыхания), прервал его Никита.
— У нас проблема посерьезнее…
— Да, проблема… — подтвердил Моррис, и в свете меркнущего Кристалла его грустные глаза казались совсем тёмными.
— Если вы не сможете исцелить мой гребень… нам всем придет конец…
— Не говори так! — возмутилась Алиса. Ей совсем не понравилась эта безнадёга в голосе морского конька.
— Мы что-нибудь придумаем! Правда же, Бобр?
— А? Что? — Бобр был так поглощён любованием собственными лапками (которые, надо сказать, всё ещё продолжали излучать волшебный свет и пахнуть клубникой), что чуть не пропустил важную часть разговора.
— Придумаем? Конечно, придумаем! Мы же — команда!
— Команда?! — передразнил чей-то голос, полный холода и презрения (от этого голоса даже Бобр перестал любоваться на свои волшебные лапы).
— Посмотрим, насколько крепкой окажется ваша «команда» перед лицом настоящей тьмы! Из воды, наполнявшей грот, поднялись десятки темных, сливающихся друг с другом теней, превращаясь в… щупальца!
— Кракен! — выдохнул Вихрь, поднимая свой трезубец (золотой рубин на нём еле-еле мерцал, словно отражая борьбу Морского царя со своим отравленным разумом).
Щупальца змеями вырастали из воды, оплетая грот со всех сторон. Они были огромными — толщиной с ствол взрослого дуба — покрытые слизью и присосками, от которых исходил удушливый запах тины и гнили.
— Я ждал вас, маленькие герои! — раздался голос Кракена — низкий, гулкий, словно из самой глубины океана.
— Пришли любоваться своей гибелью?
Алиса инстинктивно спряталась за спину Никиты — даже её магия казалась бессильной перед этим воплощением древней, холодной, безжалостной тьмы. Бобр запищал и попытался забиться под плавник Морриса — он всегда не любил опаздывать, но ещё больше не любил, когда ему было страшно (а сейчас ему было очень страшно!).
— Не бойся, малышка, — сказал Никита, крепко сжимая в руках её маленькую ладошку.
— Мы со всем справимся! Правда же, Бобр?
— А? Справимся? — грызун неуверенно выглянул из-за плавника Морриса.
— Ну… в принципе, если хорошо постараться…
Но его героические порывы тут же угасли, когда одно из щупалец, пробив потолок грота, с треском опустилось прямо рядом с ними. Стены пещеры затряслись — откололся кусок коралла и с грохотом рухнул на пол. Алиса зажмурилась и зажала уши руками.
— Сдавайтесь! — прогрохотал Кракен. — Отдайте мне Кристалл и вы сможете жить! Я буду милостив — вы станете моими рабами и будете вечно служить мне в моём новом, великом царстве!
— Рабами? — Никита сжал кулаки.
— Никогда! Мы не станем служить тебе, злой Кракен! Ты отравил озеро своей тьмой, обманул Морриса, захватил Вихря… Но мы тебя остановим!
И в этот момент, словно в ответ на его смелые слова, шар-Кристалл вспыхнул, отразив яркий, сияющий свет от талисмана на шее Никиты — той самой звездочки, что подарила ему Алиса.
Кракен заревел от боли — словно этот свет обжигал его — и щупальца судорожно задергались, пытаясь спрятаться, уйти подальше от волшебного сияния, словно это были не части его тела, а отдельные живые существа…
— Что ты делаешь?! — зашипел Кракен — его голос теперь звучал тише, не так уверенно.
— Твоя магия бессильна против меня!
— Магия добра сильнее любой тьмы! — отозвался Никита. Он не знал, откуда у него взялись эти слова (может быть, он услышал их в какой-то сказке?), но звучали они правильно, так, как должен звучать голос настоящего героя!
Щупальца отступили ещё дальше, оставляя в центре грота свободное пространство вокруг Кристалла, но исчезать не собирались — они нависли над головами путников, подобно грозовым тучам, грозя в любую минуту обрушиться назад, как только сияние талисмана ослабнет…
— Моррис, теперь — твоя очередь! — сказал Никита.
— Ты знаешь, что нужно делать?
— Да, — отозвался морской конек,
— знаю… Но я боюсь… Что, если Кракен прав, и мой гребень уже не может…
— Верь в себя, Моррис! — поддержала его Алиса.
— Ты — хранитель Кристалла! Ты сможешь!
Морской конек глубоко вздохнул — вздох его был похож на всплеск большой волны — и закрыл глаза.
— Добро! — произнёс он громко и чётко — и в пещере запахло морем, солью, свежестью.
Кракен снова зарычал от боли, а одно из щупалец — самое толстое — ринулось вперёд, пытаясь достать до Морриса… Но волшебное сияние, исходящее от талисмана Никиты и его собственного, доброго сердца, не давало ему пройти.
— Любовь! — продолжал Моррис — и на этот раз грот заполнился светом, тёплым и мягким, словно лучи заходящего солнца, пробившиеся сквозь толщу воды…
Щупальце отпрянуло, будто обожглось, и растворилось в воде с шипением раскаленного железа, опущенного в снег…
— Надежда! — последнее слово Моррис произнес совсем тихо — так, что услышали его, казалось, только Никита и Алиса…
И тут случилось чудо!
Разбитый кристалл на гребне Морриса вспыхнул ярко-синим светом — точно в нём зажглась крохотная звёздочка.
— Получилось! — воскликнула Алиса. — Он целый!
— Не может быть… — прошептал Моррис, не веря своим глазам. — Кракен сказал… он сказал, что это невозможно…
Бобр, увидев чудо-исцеление, забыл и про свои волшебные лапки, и про страх, и даже про мороженое с космической дыней.
— Ура! — закричал он.
— Получилось! Моррис снова в строю! А ну-ка, злобный Кракен, получай!
И, сам не понимая, как это произошло, он запрыгнул Моррису на спину (она была такая же гладкая и скользкая, как дельфин) и, указывая лапкой в сторону, где прятался Кракен, скомандовал:
— Вперёд!
Моррис резко вздернул голову — его гребень, исцелённый силой добра и волшебства, вспыхнул всеми цветами радуги. Раздался высокий, пронзительный свист — словно кто-то невидимый провел по стеклу мокрым пальцем. Из глубины грота вырвался поток воды — холодной, чистой, сияющей, словно сотканной из тысячи льдинок…