Обжигающий огонь страсти

Адди тоже подошла к двери и выглянула наружу. В сопровождении Жана Калэ, Алана Дерэна и Абару шли трое незнакомцев. Келпи, не такой шустрый, как прежде, с поседевшей мордочкой, как всегда, трусил рядом со своим хозяином.

Двое из гостей были высокие и стройные, а третий – низенький и полный, с багровым лицом. И все трое были в плотных темных рубашках, в рабочих штанах, высоких сапогах и широкополых шляпах.

Крег вышел из дома, чтобы приветствовать незнакомцев, Адди же, еще крепче прижав к груди дочку, скрылась в глубине дома.

– Познакомься, Крег, – сказал Калэ. – Это мистер Уильям Уэнтворт, мистер Уильям Лайт и мистер Эд Хенти. С удовольствием представляю вам мистера Крега Мак-Дугала.

Незнакомцы пожали Крегу руку, и Адди поняла, что они пришли с благими намерениями.

– Очень приятная встреча, – расплылся в улыбке толстяк. – Думаю, самый подходящий случай промочить горло. – Он похлопал по своему ранцу. – Когда в последний раз вы пили отменный английский ром?

– Много лет назад, – усмехнулся Крег. – Но здесь, в буше, у нас не так уж плохо с питьем. Мы гоним спирт из разных фруктов и овощей. Варим туземное пиво. Хотите по холодной кружечке? Мы держим пиво в роднике, чтобы было похолоднее.

– Ну, от холодного пива я бы не отказался, приятель, – сказал Хенти, облизывая губы. Его друзья также поспешили изъявить согласие.

– Заходите и располагайтесь как дома, – пригласил Крег, и все вошли в дом, где хозяин представил гостям свою жену и детей.

Адди тут же выпроводила ребятишек:

– Джейсон, Джуно, пойдите побегайте наперегонки с Келпи.

Адди смотрела на мужчин, сидевших за столом, уставленным глиняными кружками с холодным пивом и ромом. Она почувствовала, как бешено колотится ее сердце. С ее губ так и рвались слова: «Вы знаете Дирингов? Все они живы-здоровы? Не думают ли они, что я погибла? Вы, наверное, догадываетесь, что я их дочь Аделаида?»

Калэ притронулся к руке Крега.

– Послушай, сейчас я тебя удивлю. Через Голубые горы провели дорогу.

– Дорогу?! – в один голос воскликнули Крег и Адди.

– Да, большую, футов двадцать шириной, – кивнул Хенти. – Дорогу, которая поднимается на высоту четыре тысячи футов и имеет протяженность семьдесят миль. Она проходит по горам и ущельям, кое-где пересекает их по мостам и спускается с нашей стороны. Примерно таким маршрутом мы и шли.

– И когда же ее построили?

– Около года назад, – ответил Уэнтворт. – И уже многие переселились на эту сторону гор. Повсюду возникают новые поселения. Есть и настоящий город – Батхёрст, названный так в честь известного государственного секретаря. Скотоводы перегоняют сюда своих овец. Господи, я в жизни не видывал таких пастбищных земель. Отныне это уже не неведомая земля. Теперь это графство Уэстморленд.[5] Остроумно, не правда ли?

– Невероятно. – Крег покачал головой, пораженный таким стремительным прогрессом.

– А как обстоят дела в Новом Южном Уэльсе? – как бы между прочим спросила Адди, все время чувствовавшая на себе пристальный взгляд Лайта. С тех пор как вошел, он не сводил с нее глаз.

– Население процветает. Все время прибывают свободные переселенцы. Однако каторжников и бывших каторжников все равно в шесть раз больше, чем нас. И знаете, освобожденные каторжники владеют большей частью всей пригодной для обработки земли. С тех нор как губернатором стал Лахлан Макуэри, перемены очень большие.

– А что стало с губернатором Блаем? – спросил Крег.

– Между Блаем и Мак-Артуром развернулась настоящая война. Губернатор приказал арестовать и выслать Мак-Артура, но помощник губернатора майор Джонстон сумел освободить Мака под залог. Корпус низложил Блая и почти целый год держал его под домашним арестом. В результате вмешался Лондон, Блая освободили и отозвали вместе с Мак-Артуром. А майор Джонстон получил отставку.

– Кто такой этот Макуэри? Его имя мне знакомо, – заметила Адди.

– Полковник Лахлан Макуэри. Он прибыл из Индии вместе со своим полком и сломил сопротивление Ромового корпуса. Четыреста самых отъявленных смутьянов отослали в Англию. Остальные решили уйти с военной службы и стали ходатайствовать о выдаче им земельных участков.

– Похоже, губернатор – неплохой человек, – сказала Адди.

– Просто замечательный. Он навел в Новом Южном Уэльсе порядок. Правда, некоторые отнеслись с недоверием к его политике по отношению к бывшим заключенным. Губернатор решил, что они сполна искупили свою вину перед обществом, и он намерен предоставить им все права, которыми пользуются свободные люди. Некоторые из бывших заключенных даже выступают в судах в качестве адвокатов.

Уэнтворт смущенно улыбнулся:

– Вы знаете, я родился в Новом Южном Уэльсе. Отец мой, ирландец, был врачом, но занялся разбойным промыслом. Его отправили на остров Норфолк, где он встретил мою мать – Кэтрин Кроули. Она также была каторжанкой.

– Чудеса, да и только! – воскликнул Крег.

Лайт, служивший землемером, похвалил нового губернатора:

– Макуэри – мечтатель, но в хорошем смысле этого слова. Он принял решение вымостить все улицы и дать им названия, а также выстроить различные здания общественного назначения. В городе разбивают парки, строят больницы, школы, добротные тюрьмы, даже ипподром. Осушают болота, возводят мосты, выравнивают улицы, мостят их щебнем и гравием. Все прибывшие превозносили губернатора до небес. – Он ввел свои деньги в Новом Южном Уэльсе, – продолжал Уэнтворт, вытаскивая из кармана две монеты.

Одна из монет оказалась золотой; на лицевой ее стороне было оттиснуто: «пять шиллингов», а на обратной – «Н. Ю. У. 1813».

– А для чего эти дырки в самом центре? – спросила Адди.

– Чтобы деньги не вывозили из страны. – Уэнтворт передал ей меньшую монету. – А вот – пятнадцать пенсов. Наш губернатор – просто финансовый гений. Он стабилизировал финансовую систему, запретил хождение неустойчивых и поддельных денежных знаков. А в этом году бросил вызов самому Уайтхоллу, создал государственный банк при поддержке четырнадцати самых богатых и влиятельных граждан. Да-да, скоро мы превратимся в свободную и процветающую колонию. Поговаривают даже о прекращении высылки в Австралию преступников.

– Это просто замечательно! – улыбнулся Крег. Адди уже не могла сдерживать свое любопытство.

– Вы сказали, что Джона Мак-Артура отозвали в Лондон. Кто же сейчас блюдет его интересы?

– Кто и всегда, Сэм Диринг. Вы его знаете? – спросил Лайт.

– Немного, – уклончиво ответила Адди, бросив предостерегающий взгляд на Крега.

– Очень порядочный человек. Я знаком с ним чуть больше года. У Дирингов случилось большое несчастье, можно сказать, трагедия. Их дочь, как я слышал, убежала с каторжником, обвиненным в покушении на убийство. Они скрылись в Голубых горах и, по всей видимости, там погибли.

Адди все более смущалась под пристальным взглядом Лайта.

Крег неожиданно поднялся и, обойдя вокруг стола, остановился рядом с Адди. Та сразу же поняла, что он собирается сказать.

– Крег, я не уверена…

– А вот я уверен, – заявил он. – Мистер Лайт, дочь Дирингов отнюдь не погибла в горах. Она жива и здорова. – Коснувшись руки Адди, он добавил: – Она моя жена и мать моих детей.

Уэнтворт и Хенти уставились на них в изумлении. Лайт же с тихим смешком протянул руку к фляге с ромом, чтобы вновь наполнить кружки.

– Я догадался об этом, как только увидел вас, дорогая леди.

– Но вы видите меня впервые…

– Зато я провел много восхитительных минут, любуясь вашим портретом, который украшает гостиную вашего отца. Забыть такую красивую женщину просто невозможно.

На щеках Адди запылали два алых пятна, она почувствовала себя очень неуютно в грубом домотканом платье.

Словно прочитав ее мысли, Лайт улыбнулся и тихо сказал:

– Даже мешковина не могла бы затмить сияние вашей красоты.

– Спасибо за комплимент. Вы очень галантны, – ответила она с застенчивой улыбкой. – Даже если это простая любезность, ваши слова все равно доставили бы любой женщине удовольствие.

5

Уэстморленд – буквально переводится как «дополнительная земля на западе».