Страница 35 из 46
— Вы готовы? — Я вздрогнула при его появлении и кивнула, язык присох к нёбу и не хотел отлипать. Мы снова куда-то отправились пешком. Я неуверенно передвигалась. Эти коридоры и лифты мало чем отличались от прошлых коридоров и лифтов, только сопровождал меня один господин в котелке. Он заметил, что я еле передвигаю ногами и вызвал что-то типа самодвижущегося кресла. Мы в него уселись и помчали. Я вздохнула с облегчением. Но всё же я заметила, что здание было другим. Воздух чем-то чуть-чуть, но отличался, возможно и планета была другая. Где и какая это была планета меня на данный момент не интересовало.
Я вдруг испугалась того, что натворила. Этого ли я хотела? Хотела ли я оказаться на краю Галактики среди чуждых мне людей, да и людей ли? Без поддержки, без любезной Душечки, без многочисленных хоть и малознакомых родственников я чувствовала себя неуютно. Бойтесь желаний своих! Да я мечтала о встрече с сыном, но не слишком ли высока цена?
«Делай вид, что всё хорошо», — шептала я себе одними губами. «Делай вид, что тебе привычно и даже обыденно видеться с сыном», — шептала я словно заклинание. Вдруг поможет? Я старалась думать позитивно. Я и раньше видела сына довольно редко, а сейчас, вот незадача, не могу сообразить, рада я этой встрече, или не очень рада. Конечно, раньше я бы и не сомневалась и не раздумывала долго. Тогда лишний раз поглядеть на сынишку — уже большая удача. Раньше я бы уже повизгивала от радости, а теперь вот волнуюсь. Теперь сынулику, моей кровиночке больше ста лет! Теперь его дочка и моя внученька давно уже многодетная мамаша, а выглядит просто обалденно молодо, прожив долгие сумбурные годы. В своём преклонном возрасте внученька ведёт себя со мной на равных как подруженька, как ровесница. Теперь в свете последних событий я начинаю бояться собственного ребёнка.
Я вдруг отчётливо поняла. что боюсь того, что сын безвозвратно изменился, стал совершенно другим. И это, как вариант. Узнаю ли я своего Андрюшку? Господи, о чём я думаю? Да человек ли он вообще? Что может продлить человеческую жизнь на долгие-долгие годы? Может, тело человека накачивают чем-то синтетическим? Существует и другая сторона медали. Как вариант, учёные могли и изобрести эликсир молодости, и человеческое тело с его помощью словно по щелчку обновляется полностью путём ускоренной регенерации. В этом случае всё в порядке, и тело остаётся вполне человеческим, но вот мозги. Могут ли мозги выдержать такую нагрузку временем? Сохранит ли такой человек разум? Да кто ж это может знать? Не зря же местные долгожители лишены эмоций.
Я сама не долгожитель, но иные канувшие в лету события не в состоянии всколыхнуть мои нервишки. Я довольно вяло реагирую на многие вещи, а тут как-то уж совсем разволновалась. Совсем, как в молодости, в груди дыханье спёрло, а моё бедное многострадальное сердечко снова, как при взлёте ухнуло куда-то вниз, поближе к пяткам что ли. Совсем струсила. Вот сейчас я его увижу…
И вот я его увидела. Увидела и обомлела от нахлынувших разом чувств. Этот казалось бы чужой мужчина до того был похож на своего отца, моего мужа, что я не сдержала в узде эмоции и с ходу не помня себя кинулась ему на шею. Нежданным водопадом по щекам покатились слёзы, тихие слёзы. Я изо всех сил сдерживала рыдания. Сын не утешал, стоял истуканом, позволил выплакаться.
Внезапно слёзы закончились, я тщательно высморкалась. Эмоции уступили место здравому смыслу. Я немного отстранилась от этого человека, смутившись своему порыву. Передо мной стоял всё тот же Андрюшка только чуток постаревший, нет уместнее сказать. повзрослевший, как-то даже заматеревший. Он и не он. Пугали его глаза. В этот знаменательный самый чувственный для меня момент, глаза Андрюшки оставались холодными, и не просто холодными, а расчётливыми и излишне сосредоточенными. Ни один мускул на лице сына не дрогнул при виде меня, он мне не улыбнулся даже уголками плотно сжатого рта. А с первого взгляда он показался моим Андрюшкой, моим Дюшенькой, совсем моим сынулькой.
На Андрюшке была одежда тоже вся чёрная и какая-то слишком изящная, слишком правильная что ли. Он тоже принадлежал к таинственным джентльменам в чёрных строгих костюмах? Мне вдруг показалось, что это классическая в данных краях военная униформа. Почему я так решила? Присутствовали лычки на рукаве и даже погоны там, где им было положено. Это всё немного отвлекало от самого главного.
Я приподнялась на цыпочки и попыталась заглянуть в широко распахнутые глаза Андрюшки. В этих таких родных глазах плескалось напряжение, а не радость от встречи с матерью. Я пригорюнилась. Мне захотелось выть, выть до севшего совершенно осипшего голоса. Не такого приёма я ожидала. Я знала, что этот мужчина встретит меня довольно сдержанно, но я не ожидала такого провала. Мечталось, что хотя бы мелькнёт искра радости, хоть какой-то отголосок чувств. Ан нет, не срослось.
— Мать! Как ты сюда добралась? — Вполне буднично произнёс Андрюшка-негодник, так буднично, что я вздрогнула. Его волнует только этот вопрос? Мне бы его заботы! И потом, это строгое «мать» резануло слух, а где родное домашнее «мама»?
— Добрые люди помогли, — проговорила я медленно в тон ребёнку старательным ровным голосом, и мой голос почти не дрожал. Сын сделал шаг назад, осторожно отступив от меня. Создавалось впечатление, что беседуют два человека, которые расстались всего несколько часов назад. Что происходит? В голове, как вспышка мелькнула мысль о том, что Душечка станет такой же суровой через пару лет. Не хотелось бы. И ей тоже не очень со мной будет разговаривать? И даже Майкл ей не будет нужен? Господи, о чём я? Конечно же, не будет нужен! Сколько там этих мужей у неё было за долгую активную жизнь? Хорошо, что мне пока эти преобразования не грозят. Я ещё довольно долго останусь собой, если маразм старческий не посетит меня. Я непроизвольно хихикнула. Тихо так хихикнула, но видимо отчётливо, сын услышал и ещё внимательнее посмотрел на меня. Я сделала честные глаза. Что бы ни случилось, я постараюсь счастливо и интересно прожить оставшиеся годы до восстановления. А как же иначе? Иначе и жить незачем.
Мерзкий мальчик наблюдал за мной тяжёлым взглядом. Я даже поёжилась. Он что меня за шпиона принял?
— Пойдём, приведёшь себя в порядок, — сын взял меня как несмышлёного ребёнка за руку и повёл в угол какой-то полупустой комнаты. Ба, да тут что-то подобие умывальника! Я протянула руки над этой, с позволенья сказать, раковиной, и невесть откуда брызнула непонятная жидкость. Я умылась и машинально посмотрелась в матовую стену, где обычно у людей висит зеркало, и оно там проявилось. Я ничуть не удивилась такому явлению. Да, выглядела я не очень свежо: впалые бледные щёки, синяки под глазами, да и сами глаза казались воспалёнными от пролитых многочисленных слёз. Внезапно над правым ухом раздался тихий голос сынули:
— Прекрасно выглядишь для человека, который провёл два года в анабиозе.
— Два года? Какие два года, в каком анабиозе? — Всполошилась я, словно курочка-наседка закудахтала. Я была не просто удивлена, я была поражена, я пребывала в смятении чувств.
— Ты не знала? Ты же подписывала документы на разрешение вывоза твоего тела за пределами Солнечной системы, — будничным ровным тоном произнёс Андрюшка, словно говорил о покупке хлеба в магазине.
— Я читала и подписывала транспортную накладную на вывоз необходимых предметов одушевлённых и неодушевлённых за пределы Солнечной системы. Я думала, что это бумага на мои вещи, одежду, — я совершенно растерялась. Зачем я здесь? Что этим людям было нужно от меня, этим людям в чёрном?