Внутренний враг

Решающий удар в начале века антисистема нанесла по русскому этносу в форме такого политического движения, как большевизм, (объясняется это многими причинами, назову лишь две наиболее существенные для нашей темы. Во-первых, идеология марксизма сделала возможным перевод чисто субъективного ощущения ненависти к окружающему миру в объективную плоскость. "Марксизм, - писал И.Р. Шафаревич, - осуществил трансформацию стихийно разрушительных эмоций, правивших Нечаевым и Бакуниным, в имеющие несравненно более объективный и поэтому принудительный вид концепции подчиненности человека "имманентным законам или диалектике производства". Марксизм был наиболее оптимальной формой антисистемной идеологии для конца XIX начала XX в. Он разрешал две самые серьезные для "малого народа" проблемы: чьими руками ломать старый мир? Руками пролетариата. Каким высшим авторитетом осветить дело разрушения? Авторитетом науки.

Во-вторых, Ленин на основе марксистской идеологии смог создать из представителей "малого народа" хотя и не только их, организацию, способную в момент обострения всех линий кризиса русского общества направить пролетариат на разрушение России, захватить в стране власть.

Политическая победа "малого народа", его приход к власти развязали руки силам разрушения. Началось невиданное в истории но масштабу и жестокости уничтожение России и всего русского. Жесточайшим гонениям вплоть до физического уничтожения подвергаются священство и миряне Православной церкви. Переименовываются улицы и города, само название страны отменяется и заменяется аббревиатурой, истребляются памятники культуры народа. Физически уничтожается цвет нации, носители его культуры: русская интеллигенция (настоящая интеллигенция) и офицерство. Возможно, самым опасным для этноса был удар по его корневой системе, по крестьянству. Как показала К. Мяло, главной причиной раскулачивания была не политическая или экономическая необходимость, а все та же ненависть к России, к русскому укладу жизни. "Любой анализ судеб русского крестьянства в эту пору, - писала она, - останется неполным, если забыть о том заряде ненависти, который уже в начале 20-х годов был обрушен на традиционный деревенский уклад жизни - хозяйствование, чувствования и мышление, быт. Кажется, что даже сам вид этих бород, лаптей, поясков и крестов - видимых признаков "темноты" и "бескультурья" - вызывал вспышки отвращения, острые и неконтролируемые, как это бывает при резко выраженной "психологической несовместимости" [13, с.58]. Раскулачивание было вызвано стремлением сделать процесс разрушения необратимым, уничтожив корень русского народа, не оставить даже шанса на его возрождение когда-нибудь в будущем.

Период безраздельной власти "малого народа" (гражданская война и 20-е годы) по последствиям несравним ни с одним из иноземных нашествий. Ломка была столь глубока и радикальна, что у многих современников событий появилось убеждение в окончательной гибели России и русского народа, в их превращении в "ничто". Однако вопреки всему русский этнос не погиб, выжил, чему свидетельство все совершенное им в XX в.: индустриализация, победа в Великой Отечественной войне, восстановление экономики, выход в космос, превращение России, правда под именем СССР, в одну из двух сверхдержав мира, развитие русской культуры и науки.

Объясняется это во многом высокой пассионарностью русского этноса в начале века, его жизненной силой, способностью "держать удар". Не меньшую роль сыграло и одно родовое свойство антисистемы, которое всем нам надо хорошо знать, т.к. борьба с нею еще далеко не закончена. "Малый народ" способен вступить в прямое столкновение с этносом и тем более одержать политическую победу только в том случае, если ему удастся, используя ложь как принцип, аккумулировать энергию самых различных форм социального протеста. Но именно это и есть его ахиллесова пята - он сам становится уязвим для ударов изнутри. В движение вовлекаются массы людей, вовсе не зараженных отрицательным мироощущением. К ним относятся как те, кто искренне поверил в "возвышенные" лозунги антисистемы, так и обыкновенные шкурники и властолюбцы. В результате, после политической победы одни начинают стремиться к созидательной работе, другие - к тому, чтобы удержать свою власть, свою долю добычи. Ни первые, ни вторые не заинтересованы в тотальном уничтожении, ими движет отнюдь не ненависть к своему народу. Не случайно, как показал Л.Н. Гумилев, практически везде, где антисистема захватывала власть, происходил постепенный отказ от наиболее разрушительных ее принципов.

Подобное случилось и в России. Разрушение многих традиционных форм жизни, как ни парадоксально, высвободило в народе огромные созидательные силы, стремление реально построить светлое будущее. Отсюда трудовой героизм и энтузиазм строителей Магнитки, тех, кто осваивал Целину и космос. Жизнь как всегда оказалась сложнее и многомерное любых схем. Поэтому по меньшей мере глупо стремление некоторых представить все 70 лет советской власти в одних черных тонах. Нельзя забывать и того, что в годы Великой Отечественной войны в ряды коммунистической партии вступали миллионы патриотов России, со временем некоторые из них заняли в ее руководстве высокие посты.

Кроме того, были еще и 30-е годы, когда "змея кусала себя за хвост". Тысячи наиболее активных представителей "малого народа", и к сожалению, не только они, сложили свои головы. Однако все опять неоднозначно. Часть из них уцелела в лагерях и, вернувшись назад, заразила своей ненавистью к. России детей и внуков. Отсюда столь многочисленные случаи близких родственных отношений видных деятелей демократического движения с гвардейцами Ленина.

Вследствие как всех этих, так и целого ряда других причин, русскому этносу удалось в значительной мере "переварить" антисистему, выступавшую в форме большевизма. Что общего по мироощущению типичного секретаря райкома или обкома 80-х годов с ленинским гвардейцем? Ведь им двигали вовсе не ненависть к России, не стремление к уничтожению, а совсем иные "прозаические" устремления: карьера, обеспечение порядка во вверенной области, строительство школ, заводов, дорог и т.п. В этом плане общее скорее можно найти между секретарем обкома и царским губернатором. Форма осталась прежней, прежние лозунги и знамена, но внутреннее содержание изменилось. Не удивительно, что среди части русских эмигрантов в конце 30-х годов распространилось мнение о разгроме врага, о восстановлении безвозвратно утраченных, как казалось сначала, русских традиций, хотя и в ином обличим.

Однако полного перерождения коммунистической партии не произошло. Представители "малого народа" сохранили в ней серьезные позиции, в первую очередь в сфере идеологии, и с большим или меньшим успехом использовали ее для разрушения ненавистного им образа жизни: погром Православной церкви при Хрущеве, ликвидация "неперспективных" деревень и т.д.

Борьба двух направлений в коммунистической партии шла все последние десятилетия советской власти. Правомерность такой трактовки ее истории подтверждают слова нынешнего лидера российских коммунистов Г.3юганова о том, что в КПСС было две партии: партия патриотов и партия предателей.

Результатом удара по политическому авангарду "малого народа" изнутри, частичной "национализации" коммунистической партии стало то, что форма, в которой антисистема побелила в начале века, перестала соответствовать устремлениям людей с отрицательным мироощущением. Идеальным средством разрушения она уже не была, хотя и в созидательную силу по причине двойственности не превратилась. Поэтому в 50-е - 60-е годы начинается новая фаза в деятельности "малого народа". Подавляющее большинство его представителей уходит из активной политики, из партии (формальное членство не в счет). В какой-то мере повторяется ситуация второй половины XIX в. - "малый народ" делает то, чего не делать по своей природе не может: в меру своих сил и возможностей медленно и неуклонно разрушает систему духовных ценностей большого народа, вводит в пего яд нигилизма. Благоприятную почву для этого создавало растущее недовольство коммунистическим режимом. Появление антикоммунистических мотивов в деятельности "малого народа" было вполне логично. Антикоммунизм в его среде рос одновременно с ростом подобных настроений в стране в целом, но причины этих двух параллельных процессов были различны. Неприятие компартии в народе усиливалось по мере того, как она становилась все большим тормозом на пути его развития. Подлинно созидательной силой она так и не стала, невозможно на ложном основании построить что-то прочное. Малый же народ, причем как беспартийный, так и входивший в партию и занимавший видные посты, начинает бороться с ней по прямо противоположной причине: она перестала быть силой разрушения и даже стала мешать его устремлениям. Отжившую форму нужно было отбросить. Наиболее активные люди из "малого народа" включаются в открытую антикоммунистическую деятельность, в диссидентское движение. Именно они придали ему совершенно особое, специфическое направление: борьба не с коммунистической идеологией, а с государством и народом - "коммунизм, как закономерный результат гнусной русской истории", "нация рабов ничего другого и не могла породить".