Страница 77 из 120
Боковым зрением я уловил движение в кустах. Раздвигая заросли дикой малины своим телом, как ледокол вековые льды, к нам неспешно направлялся Василенко. В обеих руках он нёс арбалет. Шёл спокойно, будто не замечал адского пожара и огромную чёрную тварь, что пытается справиться с ним. Вытянул из колчана за спиной новую стрелу. Кахир зло зашипел, мигом встопорщив шерсть. Прыгнул в ноги Пророка, выгнув спину. Знает же, что не справится со здоровенным мужиком с такой страшной хренью в руках, но всё равно преданно защищает своего хозяина. А мы ничего и сделать не можем. Где наши⁈ Не могли же они первыми откинуться! Или могли? Мы совсем одни остались?
С щелчком и скрипом «дикарь» натягивал новую стрелу на тетиву. От дыма и нехватки воздуха перед глазами всё плывет. Череп на башке Василенко превратился для меня просто в белое бесформенное пятно. Сжав в пальцах стебельки травы, порезав кожу об острые края, я задержал дыхание. Не получилось. Подавился, хрипло закашлял. Чувствовал, как сердце бешено стучит где-то в горле. Сейчас я всё…
С рёвом разъярённого медведя на бывшего долговца налетело что-то чёрное. Врезалось в длинном прыжке в его спину, сбило с ног. Мимо моего уха свистнула выпущенная стрела. На пару сантиметров бы правее и точно всё! «Дикарь» барахтался в траве, орал страшным криком. Напавший на него зверь не отступал, наваливался сверху и рвал комбинезон «Долга», вместе с плотью, судя по воплям. Рык его был слишком знакомый. Я не верю, что слышу его наяву. Может, Василенко успел выстрелить, и всё это агония умирающего мозга? Я с силой потёр глаза, поморгал, настраивая фокус. Нас окутало серой плавающей вонючей дымкой. Огонь на краю холма поднимается к самому небу, забрался уже на крышу барака «дикарей». И на фоне пожара, сверху на замолкшем «дикаре», стоял чёрный пёс. Не тот, огромный и монструозный. Обычная собака, чёрная немецкая овчарка. Дыхание у меня перехватило, но уже не от дыма. Картина была слишком нереальной. Только не здесь, не в пространственной аномалии…
Мотнув головой и фыркнув, пёс в пару прыжков добрался до меня. Налетел, с силой повалив на землю, и с громким скулежом обильно обслюнявил щёки. Рассмеявшись сквозь непроизвольно брызнувшие слёзы, я обнял своего питомца за тёплую шею. Какая прекрасная галлюцинация перед смертью.
— Саян… — не узнав своего сиплого голоса, произнёс я. Из его раскрытой широко пасти несло кровью. Меня это ничуть не смутило, главное, что Саян со мной. Почти настоящий. Не хватает только Вероники…
— Вот они! Ромка, шевели ногами, курва!
Рядом со мной появляется еще одна чёрная размазанная фигура. Что-то кричит, куда-то тянет меня. Слов я не понимаю уже. Темнота этого пятна разрослась, всё заволокла вокруг. Я еще продолжаю слышать какие-то звуки, словно в уши запихали тонну ваты. Ничего не понимаю, да и не хочу. Ужасно устал. Дайте наёмнику уже заслуженный отдых! Только никак не отстанут, заразы. Появляется странное неприятное ощущение. Давление в груди. Оно накатывает тугими толчками. Глухие звуки начинают складываться в знакомые слова.
— Дыши!.. Игорь, дыши!
Лёгкие пронизывает резкая горячая боль. Я вдыхаю хрипло прохладный воздух, как через забитую трубку внутри горла. Задним фоном чувствую, как тело само выгибается в спине, все мышцы простреливают судорогой. Вот уж не думал, что простой вдох может быть таким болезненным и одновременно сладким! Переворачиваюсь на бок, согнувшись пополам, надрывно кашляю, едва не кричу. От каждого резкого выдоха грудь будто разрывает. Какой триндец! Я что, чуть коней не двинул⁈ Но я же жив⁈ Я жив, блядь!
В глазах еще стреляют разноцветные мушки, сознание так и норовит куда-то улететь. Со стоном я усаживаю себя на жёсткий пол, с чьей-то заботливой помощью. Меня бережно поддерживают под спину, гладят по щеке мягкой тёплой ладонью. Знакомо очень… Я поднял свою непослушную трясущуюся руку, вслепую дотронулся до чужих пальцев на своей щеке. Кожа слегка шершавая от ветра, и такая тактильно знакомая. Я несколько раз тяжело сморгнул. Разноцветные пятна медленно сползаются в одну фигуру, формируют человеческий образ. Светлые взлохмаченные волосы, женское напуганное лицо с большими голубыми глазами, как две льдинки.
— Ника… — прошептал я сдавленным горлом. Услышав мой голос, она широко счастливо улыбнулась. В уголках глаз появилась влага, белки слегка покраснели. У меня самого защипало в носу от нахлынувшей гаммы эмоций. Неверие, восторг и любовь к этой девушке. Я несмело дотронулся подушечками пальцев до её бледной щеки. Тёплая, настоящая. Она, правда, здесь, со мной!
— Ника, — повторил я, прижавшись к её лбу своим, прикрыв глаза. — Боже мой, как же я скучал по тебе…
— Ты не представляешь, как я скучала, — шепнула почти беззвучно она.
— Брелок! Я знаю, что вы оба соскучились, но мне бы помощь не помешала!
— Да, секунду, — Брелок отодвинулась от меня, посмотрела виновато. — Прости, надо помочь раненному! Я быстро вернусь!
Вот блин. Только встретились, а она уже бросает меня! Я так-то тоже раненный! Вскочив на ноги, Ника отбежала от меня всего на пару метров. Обогнула лежащего на бетонном полу Багиру. Он будто спал, лицо было безмятежно спокойным. Парень всё еще пребывал в глубокой отключке. Надеюсь, это его Юрий так крепко вырубил, и он не успел надышаться дыма, как я. Хуже всех досталось, похоже, Пророку. К нему Вероника и поспешила на помощь. Кошатник сидел у стены с облупившейся синей краской. Кривясь и шипя от боли, опирался об неё здоровым плечом. Его любимый кот сидел рядышком, запрыгнув на низкий стул, свесив длинный хвост вниз, и неотрывно следил за хозяином. Над сталкером хлопотал какой-то парень в длинном тёмном плаще. Поставив перед собой на пол оранжевую квадратную аптечку, он вытащил из неё уже заготовленный пластиковый шприц. Прямо через рукав куртки вкатил Пророку укол. Не сразу я распознал в этом «медбрате» Азраила. Заторможено еще соображаю после угара, поэтому не смог как следует удивиться или разозлиться. Но вот неожиданные повороты судьбы! Крысёныш монолитовский тоже здесь! Неужели нас пришёл спасать? И привёл Брелок с Саяном? Позже их надо будет, конечно, расспросить и кинуть претензии…
Зал станции «Янов» я узнал моментально. И уверен на двести процентов, что мы всё еще пребываем в пространственной аномалии. Не по тому, что барная стойка пустует, не по кучи свободных мест в зале и, собственно, наличие Азраила здесь. Воздух тут особенный. Как в нежилом помещении, хотя клон станции никогда не пустовал, насколько я знаю. Нас, судя по всему, телепортировали с помощью «Клыка». От Генераторов до Пустошей идти не мало, Пророк бы помер за это время. Не думаю, что Азраил стал бы нести парня на себе! А Брелок девушка и… стоп, что у неё с рукой? Только теперь я заметил, что правая рука Вероники плотно забинтована синей широкой лентой, и висит перед грудью на ремне. Она что, руку сломала⁈ Или сломали?!!
В правое ухо оглушительно гавкнули и горячо лизнули щёку. Саян был готов снова опрокинуть меня на пол и задушить преданной собачьей любовью. Кругом была его шерсть, что опять стало трудно дышать. Но теперь-то всё совсем иначе.
— Да, братишка, я тоже рад тебя видеть! — обняв пса за шею, я зажмурился со смехом от мокрого языка, проехавшегося мне по лицу. Саян резко отпрянул от меня, подскочил к Веронике, гавкнул уже на неё, боднув лбом в спину. Брелок, сидя на коленках перед Пророком, покачнулась, чуть задев парня плечом. Негромко прикрикнула на Саяна, чтоб не мешался. Тогда пёс попытался лизнуть Азраила, но и тот его шуганул. Алхимик аккуратно срезал крупными ножницами куртку и футболку Пророка. Снять их нормально невозможно из-за стрелы. Брелок помогала Азраилу как могла одной рукой, убирая в сторону лоскуты одежды. Конечно им сейчас не до возни с собакой, но Саяну откуда это знать? Котяра на стуле вообще злобно зашипел на него, вздыбив шерсть. Овчарка, удивительно, не обратила на кошака вообще никакого внимания. Саян был слишком счастлив и хотел поделиться своей радостью со всеми. Нашёлся, наконец, хозяин и друг! Пёс вернулся ко мне, прижался слишком резко к груди, наступив лапой мою больную ногу. Я стерпел, с тихим стоном. Улыбнулся питомцу, обнял его крепко. Хвала всем силам Зоны, мы снова вместе! С Саяном, с Брелок! Я ведь был уверен на сто процентов, что окочурюсь сегодня. А вот хрен вам!