Страница 105 из 120
— Успел повоевать на Кавказе в восьмом году. Там познакомился с группой наёмников, ну и чего-то решил примкнуть к ним. Прельстило, что они деньги неплохие зарабатывали. Побывал с ними в Афганистане и Сирии. Потом вот перебрались мы в Зону и здесь я уже четыре с лишним года кукую. С перерывами, конечно! У меня квартирка есть недалеко от Периметра, чтоб за сто вёрст не мотаться. На Родину иногда приезжаю, чтоб с родными повидаться. Вот… Вроде больше ничего интересного про себя рассказать не могу.
— Спасибо за это, — Ника с печальной улыбкой кивнула мне, — а я про себя и пару предложений не могу рассказать. Совсем мало что помню.
— Ну, Дамира же ты вспомнила…
— Дамир был уже в Зоне, — Вероника взяла из корзинки банан, надкусила его чёрную попку, отогнула вниз лист кожуры. — Моя жизнь за её пределами какая-то расплывчатая. Я помню, что жила в большой квартире, помню, что были родители, младшая сестра, а их имён не помню. Даже лица…
— Может постепенно память вернётся? — я нежно провёл подушечками пальцев вдоль её правого предплечья. — Больше с обычными людьми общайся, авось что-то да вспомнишь.
— Посмотрим, — Вероника, глядя в стену задумчивым взглядом, неторопливо пережёвывала откушенный кусочек фрукта. — А я у тебя всё спросить хотела, да забывала. Как ты получил своё прозвище? Интересное такое…
— А! Ну, история забавная! — хмыкнув, я провёл фалангой указательного пальца под носом. Тьфу ты, опять эта привычка! Переместил руку на затылок, взъерошил волосы, припоминая уже давние события. — Я в Зоне где-то с месяц был, возвращался с какого-то задания на базу к Тритону. Помню, надо было какую-то флэшку из тайника в Тёмной Долине забрать. Подхожу к мосту через речку-говнотечку, и тут на меня внезапно с двух сторон выскакивает огромная стая слепых собак! Я думаю, всё, хана! Патронов не хватит отстреляться, порвут на перезарядке! Вот я и сиганул с моста в это болотце. Псины побоялись ко мне лезть и только кругами бегали да гавкали. Я почти час просидел в тине, пока на мой сигнал «СОС» отряд «Свободы» не пришёл. Собак шуганули, меня вытащили, напоили, обогрели и один из них поржал, назвал меня водяным. Вот так и привязалось!
— И правда, забавно, — рассмеялась тихо Вероника и опустила взгляд на недоеденный кусочек банана. И снова в глазах её грустные раздумья. — А я не помню, как имя Брелок получила. У нас в «Монолите» после обряда Посвящения новые имена дают обычно молитвенники. Но почему, по какому принципу они их выбирают, я не знаю. Хотелось бы узнать, но я даже не в курсе, кто именно меня так окрестил.
— Ну и наплюй! — я пожал плечами, — Брелок и Брелок! Просто… милое прозвище.
— Да уж, назвали в честь хреновины для ключей, — фыркнула она, положив пустую кожуру от банана рядом с корзинкой. Вздохнула глубоко, как бы сгоняя остатки печали и шутливо ткнула меня в нос влажным концом банана. — Не хочешь, так сказать, второй раунд?
— Ох, ты какая! — хохотнув, я подцепил двумя пальцами толстенькую клубнику. Поднёс её к губам Вероники. Прищурившись как довольная кошка, она куснула яркий красный бок ягоды. Кровь моментально стала приливать к моим щекам и паховой области. — Я только за…
Проснулся я резко, от тихого скромного стука в дверь. В комнатке стало заметно тускло — большая часть свечей потухла, горели слабо только две штуки. Опустевшая бутылка вина, бокалы и корзинка с остатками лакомств отставлены в стороны, под душевые краны, чтоб не мешались. С немалым удивлением я увидел в нашей романтичной коморке дрыхнувшего Саяна. Ника, небось, запустила его ночью. Пёс наверняка начал тоскливо скулить, оставшись совершенно один в коридоре. Часть пледа сползла на пол, и Саян улёгся на него, свернувшись клубком. Вероника спала практически на мне, обвив руками и ногами. На стук в дверь она никак не среагировала. Хорошо мы вчера друг друга заездили! Я даже не понял, в какой момент вырубился. Придержав Брелок под спину, я медленно приподнялся. Не хочется её будить, но, увы, по пустякам к нам вряд ли стали бы ломиться. Туалет отдельно, а руки можно и на кухне помыть.
— Кто там? — вполголоса спросил я, почувствовав, как под рукой слабо дрогнула Вероника, проснувшись.
— Это я, — ответил негромко Багира с той стороны, — извините, но пора вставать. Скоро выдвигаемся.
Сердце дрогнуло от волнения, забилось чаще. Во рту мигом пересохло. За дверью послышались шаги — Виктор, убедившись, что мы проснулись, решил удалиться. Ждать нас ему бы пришлось долго, потому как нам нужно еще привести себя в порядок после бурной ночи. Я посмотрел на Веронику, встретился с её сонным мутным взглядом. Она часто поморгала, потёрла веки ладошкой со слабым стоном.
— Что, уже утро? — надломленным после сна голосом спросила она.
— Да, малыш, — я бережно убрал волосы с её лба. — Надо вставать.
Какой бы ночь не была прекрасной и длинной, всё равно неизменно придёт утро с тяжёлыми хлопотами. Я бы снова отдал пальцы на отсечение, чтоб продлить мгновения безмятежности в компании Брелок. Увы, долг зовёт…
По сравнению со вчерашним вечером, пленники пространственной аномалии вели себя слишком тихо. Переговаривались только короткими фразами, заполняли рожки к огнестрелам, раскладывали патроны в подсумки или набивали ими карманы жилетов. У меня появился нервный мандраж глядя на парней, на их серьёзные сосредоточенные лица. Такое со мной бывает в преддверии крупного замеса. Как, например, перед боем с фанатиками на Радаре. Вероника, как-то поняв, что мне становится дурно, успокаивающе погладила меня по щеке. Немного отпустило. Прикрыв глаза, сделал несколько медленных глубоких вдохов, накрыв руку девушки своей.
— Не отходи от меня, хорошо? — шёпотом, кажется, только чтобы я её услышал, попросила Брелок.
— Обещаю, я буду рядом, — ответил я, открыв глаза. Усмехнулся, услышав ворчание собаки, — оба будем рядом.
— Не хочу прерывать вашу идиллию, но тут у меня сюрприз для Водяного! — от тонкого самодовольного голоса Азраила у меня свело скулы, как от кислого лимонного сока. Я засёк его приближение с каким-то стволом в руках боковым зрением. С превеликой неохотой повернул к нему голову. Туго, будто у меня в шее стояла несмазанная шестерня. И в зобу у меня, что называется, дыхание спёрло. Азраил, воистину с искушающей дьявольской улыбочкой, протягивал мне штурмовую винтовку «Абакан», с оптическим прицелом. Не новенький, с потёртостями на кожухе, и царапиной на чёрном гладком стволе. Эту царапинку я из тысячи узнаю. Это не просто рандомный автомат АН-94, потому что является моим излюбленным оружием. Это, блядь, МОЙ «Абакан»! Отобранный бесследно при перемещении в «Клетку Удава», и, казалось, утерянный навсегда. И теперь Азраил протягивал его мне, как долгожданный ценный приз!
— А-а-а… — только и смог протянуть сдавленно я, дотронувшись до цевья осторожно, словно оно могло ударить меня током.
— Я решил вам всем вернуть отобранные пушечки, — небрежно, явно притворно, сказал Азраил, вложив мне в дрогнувшие руки автомат. — Закрыть гештальт.
— Даже не знаю, спасибо сказать или матом тебя покрыть, — пробормотал я, осторожно, почти любовно проведя пальцами по длинному магазину «Абакана». Эмоции были смешанные, я не понимал какой больше отдать предпочтение. Радости до поросячьего визга, охреневанию до немоты или же злости от несправедливости? Я медленно выдохнул, успокаивая себя. Это ж не простой какой-то автомат, это мой боевой товарищ. Я с ним наравне с Саяном через столько прошёл! Надеюсь, что «Абакан», как сноровистый зверь не отвык от меня и не подведёт в бою.
— Внимание бойцы! — от жёсткого командного голоса Волкова сердце снова вздрогнуло в волнении. Капитан, держа в руках новенький автомат «Вал», прошёлся строгим взглядом по каждому из нас. Не обделил даже животных. — Делимся на группы поровну! В мою войдут Жаров, Пророк с Кахиром и Роман. Остальные пойдут с Азраилом.