Дрейф-механик

Мы пошли на обед.

Стол был накрыт, как мне пояснили, в малой столовой. Вопреки своему названию, она по площади вдвое превосходила мою нынешнюю квартиру в доходном доме. А за столом собрались наследники и члены семьи.

У Кормильцева-старшего кроме сына было пять дочерей. Две из них вышли замуж и покинули родовые владенья. Одна, наоборот, ещё толком не подросла — её не позвали за взрослый стол. В итоге я увидел лишь двух сестёр из пяти — близняшек чуть старше Яромила. У них были ладные фигурки, золотистые волосы и васильково-синие любопытные взгляды.

Что касается наследников-по-луне, двое из них находились сейчас в отъезде по каким-то делам. С двумя другими я уже сталкивался пару часов назад, а теперь рассмотрел подробнее. Один чуть постарше, светловолосый и грузноватый, в пиджаке без галстука. Он носил короткую бороду — в подражание, видимо, главе Дома. У второго волосы были русые, а лицо — скуластое и худое. Он был гладко выбрит, аккуратно причёсан и одет в щегольской костюм, как на светском рауте.

И тот, и другой продолжали меня разглядывать без особого дружелюбия. Я их, впрочем, хорошо понимал. Ну да, явился какой-то хрен в саржевой рубахе и расселся тут, как хозяин…

— Прошу внимания.

Отец Яромила стоял во главе столе. Справа от него сидел сын, а слева — супруга, статная и дородная, лет сорока пяти. Она тоже изучала меня внимательно. Лишь теперь отвернулась, чтобы послушать мужа.

— Сегодня, — произнёс тот, — произошло несколько событий, от которых будет зависеть стабильность нашего Дома. Во-первых, как вы наверняка уже знаете, был объявлен досрочный Дрейф. Во-вторых, мой сын принял вызов на поединок. В-третьих, у нас появился новый наследник-по-луне — Неждан Солодов, прошу любить и жаловать.

Близняшки от любопытства чуть не подпрыгнули, франт нахмурился, бородач удивлённо отвесил челюсть. Я встал, поклонился и сел обратно.

— Эти три новости, — продолжал глава Дома, — связаны между собой напрямую. К ним же примыкает четвёртая. Именно Неждан на дуэли, которая состоится сегодня вечером, будет ассистировать Яромилу.

Выражение лица у бородача-наследника стало как у ребёнка, которому обещали конфету, а вместо этого подсунули пустой фантик:

— Но как же так, глава? Почему не мы? И я, и Всеслав — мы тренировались…

— Вы оба молодцы, Драголюб, — мягко перебил Кормильцев-старший. — Поверь, дело не в претензиях к вам и не в недостатке доверия. Но есть обстоятельства, которые меня вынуждают принять такое решение.

— При всём уважении, глава, — заговорил худой франт, — разумно ли доверять семейное дело человеку, по сути, с улицы? Мы ничего не знаем ни о его способностях, ни о том, насколько он к нам лоялен…

— Об этих вещах, Всеслав, позволь судить мне. Напомню — Кленовый Дом пока возглавляю я. Или на этот счёт тоже есть сомнения?

— Простите, глава.

— Вы обязательно пообщаетесь с Нежданом предметно, расспросите его обо всём. Он вам расскажет о своей жизни и о пути, который привёл его сюда, к нам. Но все расспросы — позже. Сегодня его задача — отдых перед дуэлью. Тревожить его до вечера категорически запрещаю. Это понятно?

Глава семейства посмотрел на близняшек. Те синхронно потупились — воплощённая кротость, немой укор в адрес каждого, кто заподозрит крамолу. Отец тяжело вздохнул и повернулся ко мне:

— Добро пожаловать в Дом, Неждан.

— Благодарю, глава.

— А теперь угощайся — и без стеснения. Бери всё, до чего дотянешься, силы тебе понадобятся. Считай, что это приказ.

Принуждать меня не пришлось. Я навалил себе жареного мяса, самого жирного, не дожидаясь помощи от служанки. Работал челюстями безостановочно и не мог насытиться — еда словно проваливалась в бездонный колодец. Вид у меня в процессе вряд ли был утончённо-светский, но конкретно этот нюанс все воспринимали как должное — слишком хорошо понимали, что значит интенсивно работать с тягой.

Разговор между тем вертелся, естественно, вокруг Дрейфа. Наследники-по-луне недоумевали, с чего вдруг Можжевельник набрался наглости и решился на поединок. Яромил пожимал плечами, его отец уводил беседу в другую сторону, а близняшки азартно вслушивались, вертя головами и забывая изображать невинных овечек.

После обеда меня на несколько минут завели к семейной портнихе. Для вечерней дуэли, к счастью, специальный наряд не требовался, но уже завтра предстоял Дрейф, и надо было выглядеть соответственно. С меня быстро сняли мерки и отпустили.

Вышколенная горничная проводила меня до апартаментов, которые состояли из гостиной, спальни и ванной комнаты. Мебель была из свилеватого дерева, с янтарным оттенком и лаконичной резьбой. Богато, но сдержанно.

На столике обнаружился серебряный графинчик — такой же, как в кабинете у главы Дома. Я выпил чарку взвара, подошёл к зеркалу и вновь проявил кленовый узор. На моей простецкой физиономии он смотрелся до крайности непривычно, но всё-таки вписался в черты лица. Это, по крайней мере, не выглядело уродливо. Можно было рассчитывать, что люди не будут шарахаться от меня с паническим визгом. Хотя как раз на дуэли это не помешало бы…

Отражение в зеркале на миг подёрнулось рябью.

Я моргнул удивлённо.

Что это было? Галлюцинация? Последствие двух вивисекций кряду — сначала от Вещуна, потом от главы Кленового Дома? Да, мой разум сегодня они раздёргали знатно, требуя вспомнить прошлое…

Зеркальная картинка вновь исказилась, и я поспешно отвёл глаза. Подумал с раздражением — хватит фокусов. Шагнул к большому окну, распахнул его, впуская мороз. Постоял с полминуты, глядя наружу.

Этаж был предпоследний, высокий. Вид открывался на линию побережья, уходящую к горизонту параллельно моему взгляду. Справа от неё было море — свинцово-серое, с чуть заметным синим отливом и отблесками зимнего солнца. Слева теснился город, дымили трубы, ползли по улицам сани. Торчала башня Ольхи, белокаменная и стройная, вровень с нашей. Февральская луна отсвечивала лиловым, ноябрьская — охрой и ржавчиной.

Дело клонилось к вечеру. До заката осталась пара часов.

Мозги немного прочистились, и я захлопнул окно. Наведался в ванную, облился тёплой водой до пояса и устало сел на кровать — широкую и приземистую. Хотел в тишине обдумать всё, что произошло, но ощутил, как веки наливаются тяжестью. Откинулся на подушку и провалился в сон.

Разбудил меня короткий стук в дверь.

— Пора, — сказал Яромил, объявившийся на пороге. — Решил вот сам за тобой зайти. Хочу поблагодарить за то, что согласился помочь.

— Благодарить пока рано. Сначала отметелим Зимцова.

— Думаешь, сможем? Я понимаю, что выбора у нас нет, но как же всё это глупо! Разве что Зимцов передумает…

— Не надейся, без драки не обойдётся. Но как-нибудь отмахаемся. Пришлый я или кто? Ты, главное, не зевай, а тягу я тебе дам.

На самом деле я затруднился бы оценить наши шансы, но парня следовало приободрить.

— И вообще, — сказал я, — у нас есть важное преимущество. Эти можжевеловые пеньки нас недооценивают. Думают, что размажут нас тонким слоем, но хрен им. Будет сюрприз.

Я оделся, и мы спустились на лифте. В вестибюле нас ждал отец Яромила. Все остальные, видимо, уже были на трибуне.

К месту дуэли мы шли в молчании. Снег поскрипывал под подошвами. Солнце вмерзало в ленту заката, синюшно-розовую. Возле площадки толпились люди из числа тех, что служили Клёну, но непосредственно за ограду имела доступ только аристократическая верхушка. Мажордом открыл перед нами створку ворот.

На площадке нас ожидали.