Страница 67 из 67
И тогда Верфель меня ударил.
Удар был настолько силен, что я упал. Не давая мне встать, он втащил меня в лифт, выскочил наружу, захлопнул дверь, и все провалилось в пустоту.
Застонав, я дотянулся до клавиши и вывалился в пустой коридор. Верфель не обманул — «фольксваген» стоял у входа.
Никогда я еще так не гнал машину!
Ужас пронизал меня, когда я не увидел катера. Но он был тут, за пирсом, и, прыгнув на его тесную палубу, я вывел его на фарватер. Рокот мотора, казалось мне, будил всю сельву.
Светящиеся, облепленные светлячками островки проносились мимо. Прожектор я не включал, ориентируясь по естественным маякам.
Вспомнил о свертке Верфеля и левой рукой вытащил его из кармана. В нем не было ничего, кроме пистолета… Ответ Верфеля на вопрос — кто он?.. Преодолевая боль в разбитых губах, я усмехнулся…
Верфель ничего не сказал. Но стояло ли за его спиной преступление, или с самого начала он вел с Бестлером эту игру — он выиграл…
Впереди мелькнул огонь. Я свернул в протоку и приглушил мотор. Звезды раскачивались и ломались в нежных валах. И я плыл прямо по звездам.
Время от времени я смотрел на часы. Не знаю, чего я ждал, представления не имею. Но я знал — это должно случиться. Четыре минуты… Три… Две… Одна…
Ничего не случилось.
Сколько я мог пройти? Ушел ли я из опасной зоны?
Я взглянул на пальцы и вздрогнул. Ногти светились.
И пуговицы куртки тоже. Я весь был охвачен мертвым сиянием, по листве и лианам расплывались красные, голубые, желтые радуги.
Переливались, цвели, переходя из одной в другую и трепеща, как крылья исполинских бабочек. Капля бензина за бортом окрасилась в пронзительный фиолетовый тон. Нервная, убыстряющаяся пульсация свечения была мертва и категорична.
Течение отнесло катер в заводь, листва над которой расходилась, оставляя широкий просвет. И в той стороне, где, по моим предположениям, должна была оставаться обсерватория «Сумерки», я увидел рассвет.
Нет. Это было зарево.
Столбы света поднимались, и рушились, и вновь вставали над сельвой. Казалось, гигантский, охваченный огнем корабль удаляется от меня. И я подумал — вот она, смерть боиуны. Страшной змеи, умеющей менять обличья.
В сравнении с заревом то, что делалось вокруг, выглядело детским фейерверком, но я чувствовал, что мне пора уходить. И всетаки не включал мотора. Ждал. Продолжал смотреть в глубину сияющих сполохов, замораживающих, отчаянно холодных и, тем не менее, все сжигающих под собой.
На миг я закрыл глаза.
А когда открыл их, сияние над обсерваторией поднялось еще выше. Светилась атмосферная пыль. Отблески достигали протоки и ломались на волне кривыми желтыми пятнами.
Этот мир, думал я, мир, в котором я всегда был дома, этот мир с его камнями, травами, птицами, реками и озерами, с дождями и солнечным ветром, этот мир не может не дождаться меня… Я представил, как компадре Верфель сидит на пороге музея, прямо перед свастикой, и улыбается, показывая светящуюся нитку зубов, и мне стало страшно. Я задрожал, хотя сельва дышала влажным и душным жаром.
Нагнувшись, я выжал газ. Мотор затрещал, но шума я уже не боялся. Плыл в синих отблесках, ориентируясь по светящимся островам, а перед глазами стояла одна картина — убитые излучением, падают листья… Мертвые костлявые стволы восходят со дна сельвы, открывая небу туши тяжелых бетонных зданий обсерватории…
Я торопился.
Пистолет, вытащенный из кармана, я положил рядом, на жесткий чехол сиденья. В редкие просветы листвы пробивался свет звезд. Сияние над обсерваторией не меркло, напротив, оно разрасталось, захватывало весь горизонт… А может, мне это казалось?.. Не знаю… Но я плыл в мире огня. И только благодаря тишине я смог догадаться, что если не слышно взрывов, то это значит лишь однотам, на обсерватории «Сумерки», гибнет только живое… Машины остаются, и я должен вовремя привести к ним людей… Не для того, чтобы восстановить, а чтобы разметать их по сельве, отдав на съедение коррозии…
Я спешил. Оборачивался. Выжимал все из рыдающего мотора. И ногти уже перестали светиться, и рассвет уже начал просачиваться сквозь душные космы сельвы, а река продолжала один за другим открывать мне свои бесчисленные повороты.