Царь-девица

Ножки смирные, рот алый поджат.

Во всем теле — одни ноздри дрожат.

Заиграл сперва гусляр так-óт легонечко,

Ровно капельки шумят по подоконничку.

Та — рябь рябит,

Плечьми дрожит.

Заработали тут струночки-прислужницы,

Ровно зернышки-посыпались-жемчужинки.

Та — пруд-река,

Колеблет бока.

Заходили тут и руки в странном плясе:

Коготочками гребет, что кот в атласе.

Сожмет, разожмет,

Вновь в горсть соберет.

Отпустил гусляр своих коней стреноженных —

Прокатилась дрожь волной до быстрых ноженек.

Как тигр-лежебок

Готовит прыжок.

Ой, рябь!

Ой, зыбь!

Ой, жар!

Ой, хлад!

Ой, в пляс пошла, помилуй Бог вас, стар и млад!

Бочком, бочком,

Шмыжком, шмыжком,

Играючи да крадучись —

Что кот с мышом!

(Ох, не пляшут так, жена, пред муженьком!)

— Скидавай босовики!

Босая пляши! —

Эй, топ, босовичок!

Эй, скок, босовичок!

Наших бóсых ног —

Не белей снежок!

(Что ж ты вспыхнул, ай мороз тебя ожег?)

— Пусть душу не спасу, —

Распущай косу! —

Как тряханёт!

Как маханёт!

Мраком-то-как-

Жаром — дохнёт!

Белый плат-то свой нагрудный распахнет!..

Плоть ли бабья — ай

Просто яблонь-май?

Бабья пазуха —

Али Божий рай?

То дыханьице ли, жаркий воздушок,

Аль инбирь-шафран-корица-корешок?

Веселится Царь, — инда пот утер!

Белей снегу — сын, глаза в землю впер.

— Что ж вы, струночки, не стали вперебор? —

Не змеиный шип — шелков рваных скрип,

То не плетка-хлыст — шелков рваных свист,

То на всем плясу — шелкá ручьями вниз!

— Эй, жару поддавай!

Рубаху скидавай! —

Отцу с сыном пир великий задавай!

Заленилась — не слыхать монист.

С плеча левого наплечник вниз.

Рукой заспанной ресницы трет,

Теперь правому плечу — черед.

Осовела, что кулек с мукой,

Ткань у бедер собрала рукой.

Да не вóвремя зевнула, дрянь!

Пошла рот крестить, — пустила ткань.

И — взыграв как целый град Содом —

Закрутилась дымовым столбом!

Ночь — ежели черная,

Кровь ежели красная,

Бабенка невздорная,

Да на всё согласная —

Можно одной улочкой

Вдвоем ходить,

Можно одной булочкой

Двоих накормить.

Друг ли ты с товарищем,

Ай сын с отцом,

Поделитесь чарочкой —

И всё с концом!

Грех из-за убожества

Входить в изъян!

Поделись по-божески —

И каждый пьян.

На миру монашество —

Что землю грызть!

Ну, а бабья наша тут

Молчать — корысть.

Столбам с перекладкою

Никто не плох!

Хватай мертвой хваткою,

А там — как Бог!

Луна с луговины

Ушла за копну.

Глядит Царь на сына,

Глядит на жену.

Верней самострела

Глаз пьяных — прицел.

«Ты ног не жалела,

Ты рук не жалел,

И так что за кружкой

Я верно сужу,

Решил, что друг дружкой

Я вас награжу.

Любитесь — доколе

Ус есть у китов,

Да чтоб мне к Николе

Внучок был готов!

Да чтоб тот внучонок

С меня был снятой!»

Берет Царь бочонок:

«Налей вам святой!

В ковры-вам-подстилки

Вину велю течь!»

В персты по бутылке

Сует вместо свеч.

«Чтоб в играх-затействах

Плодились птенцы,

Вот вам венецейских

Две чарки — в венцы!»

Вверх дном, ошалелый!

Двойной аж фонтан:

Ей прямо на тело,

Ему на кафтан.

Сидит, приосанясь,

Меж струн и меж струй,

Да вдруг как затянет:

«Исайя, ликуй!»

Эй, Исайя ты, Исайя,

С небес свесь-ка голову!

На невесту взглянь: босая,

Того хуже — голая!

Словно цельным становищем

Вражьим — в рот целована.

Всего тела вдоль — винищем

В кровь исполосована.

Ишь, сокрыла черноглазье!

Хороша, смиренница!

На полуношных-то разве

На летуньях — женятся?

Как пойдет чудить в кровати

Булавками-иглами!

— Нет, Исайя-ликователь,

Твое дело гиблое!

Гляди: Царь их лбами чокнул

Для дельца веселого!

«Да в уста чтобы — не в щеку

Целоваться, голуби!

Не рябая, не косая,

Глаже шелку — платьице!»

— Ох, пророк ты наш Исайя,

Паренек-то пятится!

«Коли сам жену не чмокнешь,

Скручу с ней веревкою!»

(Ох, поддастся паренек наш!

Пенька — баба ловкая!)

Быть ему, пророк Исайя,

За дверьми чугунными!

От нее себя заставил

Изгородью струнною!

Царь из рук как схватит гусли!

— Держись, гуси-лебеди! —

«Чмокай в паточное устье, —

Не то — гусли вдребезги!»

То не дéвица в когтях у черной немочи —

То Царевича у женских уст застеночек.

Потягивается, подрагивает,

Устами уста потрагивает,

Как жалом в него вонзается,

Как в яблок в него вгрызается,

Из сердца весь сок вытягивает,

В глубинную глубь затягивает.

«Учись, учись, любовничек,

Как без меня чаевничать!

Учись, учись, болезный мой,

Как нашей лаской брезговать!

Учись, учись, монашек мой,

Как в споре жить — да с мачехой!»

Обхватывает, обматывает,

В грудь скудную — когти вкапывает,

Вокруг обвилась, кaк жимолость,

Как радуга — запрокинулась!

Белки-то уже — под дёснами!

Аж пол подметает — космами!

Стар и млад — не суди!