Страница 46 из 58
Треск «МГ» показал, что его команду услышали… Одетые в камуфляж фигурки заметались, несколько упало, но один из немцев присел на колено, вскинул непонятный набалдашник, как его обозвал Димка, на плечо и майор с ужасом увидел, как хлопнули люки наползающего на врага «КВ», и из всех щелей рвануло пламя и дым. Немец отбросил теперь уже просто трубу[65] в сторону и схватился за винтовку, но поздно! Чья то очередь прошила его насквозь, швырнув на обугленную землю…
— Да бей же их, Олег! Бей сволочей!
Сабич вновь приник к прицелу и бессильно выругался, затем со слезами в голосе выдохнул:
— Не могу, товарищ майор, не вижу!
Действительно. Всё поле было затянуто уже привычной для советских солдат сплошной стеной огня, пыли и дыма. Внезапно сквозь грохот боя прорезался новый звук:
— Воздух!..
Блеснув на солнце полированным днищем, «лаптёжник» перевернулся вниз кабиной и, включив сирену, неспешно пошёл вниз по гигантской дуге. В нижней точке от брюха оторвалась чёрная капля и устремилась к перепаханной разрывами опаленной земле. Ввысь рванул огромный клуб чёрно-жёлтого взрыва. Тут же грянул второй, затем третий… «Восемьдесят седьмой» перешёл в горизонтальный полёт, освобождая место для бомбёжки следующему бомбардировщику. Грохот разрывов и пронзительное завывание сирен доносилось даже до КП 169 ТБр. Полковник Степанов с досадой отвернулся от узкой амбразуры блиндажа.
— Чёрт! Уже полчаса, сволочи, бомбят без передыху! Выдержит ли пехота?
— Выдержит, Иван Яковлевич. Выдержит!
Между тем позиции заволокло пылью и дымом окончательно. Невозможно было что-либо разглядеть сквозь плотную пелену разрывов, ставшую густой стеной, непроницаемой ни для глаз, ни для оптики. Только мгновенная рябь, пробегавшая по ней, выдавала, что бомбёжка продолжается, а значит, там ещё есть живые люди.
— Ещё идут, Иван Яковлевич!
С Запада приближалась очередная стая вражеских самолётов, идущая на смену…
— Господи! Только бы ребята выстояли!..
Наконец вражеская авиация улетела, и тотчас над полем боя с рёвом прошли наши штурмовики, в свою очередь обрушив на немецкие позиции шквал огня и свинца. Багрово-серые клубы дыма мгновенно указали на результат их работы, но все с болью увидели, как вдруг один из «ИЛ-2» взорвался в воздухе, разбросав в разные стороны свои широкие плоскости.
— Вперёд, Коля! Вперёд! Димка — бронепрожигающий!
Каким чудом Столяров выхватил в сплошном мареве округлый силуэт «пантеры», даже ему самому было непонятно. Но это были действительно «Т-V», немецкий вариант гениального создания конструктора Морозова. Ударили выстрелы, и ещё несколько наших машин застыли на месте. Две из них сразу зачадили, ещё в одной открылся большой неуклюжий башенный люк, и из него покатилась маленькая чёрная фигурка в объятом языками пламени комбинезоне. Упала на землю, стала кататься по ней, сбивая огонь с одежды… Внезапно вторая горящая «тридцать четвёрка» вдруг тронулась с места и стала набирать скорость. Всё быстрее и быстрее, охваченная раздуваемым ветром пламенем, она в конце концов превратилась в один большой ком пламени, и наконец врезалась в выползшую из стены дыма «четвёрку», протаранив её. А в следующее мгновение они оба взорвались… Сашка услышал в наушниках непонятный всхлип понял, что остальные тоже видели подвиг неизвестных танкистов. Он сглотнул непонятный ком, возникший в горле, затем отдал команду:
— Мехвод! Полный газ! Наводчик — бить по всему, что шевелиться! Радист — на тебе пехота. Готовы?
Голоса смешались в гарнитуре, но и так всё было ясно…
— Начали! Коля — ДАВАЙ!..
Сердце билось с такой силой, что майор даже испугался — выдержат ли рёбра? Но ОНО пришло. Это его боевое состояние… Тяжёлый шум крови в висках, обострённый до предела слух, предугадывание действий противника, которого он видел в багровой пелене от лопнувших каппиляров в глазах…
— Стоп!
Танк, качнувшись замер, и в этот момент на него выкатился из-за горящей «семидесятки» когда-то тяжёлый, а теперь уже средний «Ausf H».[66] Сабич не растерялся, и снаряд пронзил восемьдесят миллиметров лобовой брони, превратив экипаж в кашу.
— Вперёд!
«Тигр» вновь рванул с места.
— Командир! За нами немцы бегут!
— Сбавь ход, пусть догонят. Они нас за своего приняли!
И точно — за танком спешили вражеские пехотинцы, чтобы прикрыться от советских пуль и снарядов несокрушимой бронёй. Иванов послушно сбавил, и кучка эсэсовцев сгрудилась за кормовой плитой. С сотню метров «шестёрка» шла медленно, и когда обрадованные фашисты подтянулись совсем близко, танк внезапно замер на месте, а потом вдруг газанув прыгнул назад, врубившись в людей… Прокрутившись на месте и окончательно смешав врага с землёй «тигр» двинулся дальше… Тяжёлая болванка буквально вплющила распахнутый люк внутрь башни «пантеры», превратив тех, кто находился внутри танка в сплошное месиво, прежде чем вспыхнули баки…
— Смерть фашистам! Бей!..
Каждый из нас сделал на Прохоровском поле всё, что было в человеческих силах…[67]
Глава 30
— Столяров, твою мать! Заруби себе на носу — для тебя лично боевые вылеты запрещаю!
Низенький коренастый полковник Наумов со всего маху грохнул по столу кулаком, затем, багровея от злости ещё сильнее, продолжил разнос:
— Ты — командир полка! А что творишь?! Некого в бой послать?! Да тебя вообще в Академию надо, как выставочный образец! Воюешь с тридцать девятого на штурмовиках, и до сих пор жив! Да ещё и из новичков зубров делаешь! Ты знаешь, что Лискович у тебя штаб пехотного полка у эсэсовцев разнёс?! А то, что твой безногий Джапаридзе вчера «сто десятый» на землю ссадил?! Нет. Ему мало! Всё в драку лезет!!! Ты КОМАНДОВАТЬ должен! УЧИТЬ должен! А воевать — есть пока кому! Короче — до особого разрешения летать на выполнение боевых задач КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещаю! Точка.
Затем помолчал, посмотрел на вытянувшегося по стойке «смирно» Александра и процедил сквозь зубы:
— Идите, товарищ подполковник, и помните, что вам приказано…
65
У автора имеется германский учебный фильм «Солдаты против танков», выпуска середины 1943 года. Там фаустпатрон УЖЕ показывается в действии. Это оружие впервые было широко применено именно на Курской Дуге солдатами ваффен-СС. К сожалению, оно оказалось слишком удачным…
66
До 1943 года классификация танков в Вермахте была не по весу, а по калибру орудия. Таким образом, Т-IV до этого времени считался тяжёлым танком, затем — средним. Советовал бы знать об этом некоторым так называемым «историкам» демократического разлива.
67
Из воспоминаний участника Битвы А.А. Голованова.