Страница 45 из 58
Глава 29
Столяров прильнул к облитому тугой резиной окуляру прицела. Задача перед сводной группой стояла простая — освободить от врага село Рындинку. Танкистов передали в усиление мотострелковой бригаде. До прибытия бронированной поддержки пехота дралась уже около суток, и бойцы были измотаны до предела. Но когда в тылу залязгали траки танков, то все воспрянули духом, особенно, когда молнией по их рядам пролетел слух, будто среди наших машин есть трофейный «тигр». Их обрадовал не тот факт, что средние танки усиленны тяжёлым. Нет! Их воодушевило то, что наши танкисты умеют бить и самых страшных «зверей», на этот момент…
— Командир! Слева тысяча двести — два «полосатика»!
— Вижу.
— Правее ноль четыре — пулемёт.
— Понял…
В башне кипела работа. Майор аккуратно наносил цели на карту, радиотелеграфистка передавала данные пехотинцам по наспех проложенному полевому телефону. Схватка предстояла нелёгкой. Немцы успели окопаться и соорудить прочную оборону. А большинство советских машин составляли лёгкие «Т-70», вооружённые сорока пяти миллиметровой пушкой, слабый снаряд которой не мог пробить толстую броню новейших германских машин. Впрочем, и старых моделей тоже, поскольку немцы провели успешную модернизацию ВСЕХ своих танков, перевооружив их более мощными орудиями и увеличив толщину брони…
А у нас: «…Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны я вынужден доложить Вам, что наши танки потеряли своё превосходство перед танками противника в броне и вооружении.
Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше… Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки…»
Эти строки напишет командующий пятой гвардейской танковой армией, тогда ещё генерал — лейтенант Ротмистров, пытаясь оправдать свои потери в сражении под Прохоровкой. В чём — то он пытался выгородить себя, поскольку уже ВТОРОЙ раз войска, подчинённые ему, несли неоправданно большие потери.[62] Но в данном случае будущий маршал Бронетанковых Войск был вообще-то прав, чтобы не говорили. Несмотря на множество разработанных к тому времени образцов танков, фактически НИ ОДИН из них в производство запущен не был! Да и что говорить о новых образцах, если Зальцман позволял себе игнорировать даже распоряжения Государственного Комитета Обороны.[63] Впрочем, это становится легко объяснимым, учитывая, что данный нарком являлся активным членом той же подпольной сионистской организации, чьим казначеем был и Мандельштам…[64]
— Смотри, командир, а что это у них за бандуры какие-то? Всё носятся с ними, Вроде дубины с набалдашником?
— Не знаю, Дима… Но чует моё сердце. Что ничего хорошего в этих агрегатах для нас нет…
В этот момент радистка щёлкнула тумблером на ящике телефона, и в гарнитуре майора прорезался сквозь треск помех голос командира:
— Майор! Готов?
— Так точно, товарищ генерал!
— Тогда — с Богом! Давай пока дави их точки, а мы чуть погодя начнём!
— Есть, товарищ генерал!..
Александр глубоко выдохнул пока ещё чистый воздух и рявкнул во всё горло:
— К бою! Заводи!
Стартер скрежетнул, и отлаженный неведомым немецким механиком двигатель схватил сразу. Сашка нажал на педали привода башни и аккуратно подвёл прицельную марку под срез башни первого «T-IV Ausf H», закамуфлированного полосами жёлтого и чёрного цвета. Кнопка спуска послушно пошла вниз. Массивный казенник орудия, выкрашенный в белый цвет самосветящейся в темноте краской, метнулся назад, послушно выбросив зазвеневшую гильзу. Затаив дыхание, экипаж отсчитывал секунды до попадания в цель. Есть! Мгновенный росчерк искр проламываемой болванкой брони, едва уловимый человеческим взглядом, затем мощный взрыв, сорвавший гранёную башню с погона. И тут же послушно башня «тигра» доворачивается на нужный угол, длинный ствол с набалдашником дёргается, возвращаемый на место мощными откатными устройствами. Второй «полосатик» вспыхивает, словно политый бензином…
— По пулемёту! Осколочным!
Раскатисто — гулкий удар вновь бьёт по ушам. Росчерк трассера в воздухе. Вспухает земля, вздыбленная разрывом снаряда, мелькают в воздухе какие-то листы и обломки. Прямое попадание!
— Товарищ майор! Наши пошли! В атаку!
Голос Татьяны на секунду отвлёк Столярова, вводившего поправку в наводку орудия. Забывшись, он кивнул головой и вновь утопил кнопку спуска пальцем. Пушка выстрелила, и выползший навстречу советским танкам «Хуммель» получил подкалиберный снаряд точно в лоб огромной башни. Слабая десятимиллиметровая броня не выдержала, тем более, что огненная струя расплавленного металла хлестнула по снарядам, сложенным в корме боевой рубки. Сверкнуло пламя. А когда оно рассеялось, то стало видно, что неуклюжая самоходка застыла с вырванным бортом, бессильно опустив своё смертоносное орудие вниз. Стойки, на которые опирался ствол во время движения «Шмеля» были перекручены силой взрыва так, что стали напоминать рога оленя.
— Иванов! Меняем позицию! Влево!
Мотор взревел, и тяжёлая махина рванула с места. А между тем на острие атаки вышли наши «Т-34» и «Т-70», среди которых ползло несколько американских многобашенных «Ли». Немцы, вначале растерявшиеся от внезапного расстрела своих позиций неизвестной русской пушкой сразу пришли в себя и обрушили настоящий шквал огня на наступающих. Пока механик-водитель маневрировал, заползая в отрытый пехотой капонир, Александр бессильно наблюдал, как в небо всё чаще взлетают различимые даже сквозь сплошную пелену пыли кольца дыма — верный признак того, что с очередной «тридцать четвёрки» сорвало башню взрывом боезапаса…
— Быстрее, Дима! Быстрее!
Наконец танк вновь замер, и Столяров торопливо принялся отдавать команды наводчику:
— Лево пять, ПТО! Осколочным! Огонь! Шесть право, «Брумбэр», бронебойным! Огонь! Радист! Чего спишь?! Слева эсэсовцы бегут! Сейчас нашим влупят! Бей из пулемёта!
62
См. предыдущую книгу о братьях Столяровых «Ни шагу назад».
63
Наглядным примером является самовольный перенос сроков постановки на конвейер более мощного танка Т-70 с пушкой в 45 мм, вместо предыдущего Т-60 с 20 мм автоматическим орудием ТНШ. Зальцман дважды отменял постановления ГКО и НКТП своей волей.
64
Позволю читателям напомнить, что сионизм, как и фашизм, является запрещённым ООН политическим течением, поскольку призывает к ПОЛНОМУ уничтожению всех остальных народов, кроме «избранного». Да простят меня простые евреи, к этому отношения не имеющие. Автора часто называют антисемитом. Нет! Я не антисемит, я — антисионист!