Заложники

Кармен посмотрела на него как на сумасшедшего, но не сказала ни слова. Она спустилась на нижнюю ветку, крепко уцепилась за нее руками, затем свесила вниз ноги и прыгнула с дерева. Она была крупным специалистом в прыжках. Она прекрасно умела расслаблять колени и пружинить в момент соприкосновения с землей. Она никогда не теряла равновесия. Они покинула Сесара, даже не удостоив его взглядом через плечо. Пускай еще подурачится, если ему охота. Проходя мимо дома, она заглянула в одно из окон гостиной. Как странно глядеть на все происходящее там со стороны! Она остановилась и спряталась за куст. Раньше этот куст был аккуратно подстрижен, а теперь вымахал выше ее роста. Она видела Гэна, стоявшего в обществе Роксаны Косс, господина Осокавы и Като. Вот его прямая спина, вот красивый рот, вот те руки, которые сперва раздели ее, а потом заботливо одели. Ей так захотелось постучать в окно, махнуть ему рукой, но даже вот так смотреть на него со стороны, оставаясь при этом незамеченной, казалось ей настоящим волшебством. Можно вообразить, что ты никого здесь не знаешь и видишь всех впервые. Можно смотреть на красоту любимого человека так, словно не имеешь к нему отношения. Посмотрите на этого красавца! На этого блестящего человека! Он меня любит! Она молилась святой Розе Лимской. Просила спасения для Гэна. Счастья и долгой жизни. Просила для него покровительства и руководства. Потом обвела взглядом комнату. Гэн беседует с Роксаной Косс. Роксана всегда была так добра к ней! Кармен стала молиться и о ней. Потом склонила голову и быстро перекрестилась, завершая молитву.

– Мне не следовало его останавливать! – горячо говорила Роксана. Гэн переводил ее слова на японский.

– Не беспокойтесь, парню все равно некуда деваться! – успокаивал ее господин Осокава. – Рано или поздно ему все равно придется вернуться домой. – В Японии он чувствовал себя неловко, если молодые люди афишировали свою любовь, держались за руки, прощаясь, целовались прямо в метро. Он просто не понимал, зачем это нужно. По его убеждению, все чувства человека были его частным делом, и их следовало держать при себе. Но раньше с его сердцем никогда не происходило ничего подобного! Там не хватало места для его любви, его грудь болезненно сжималась от волнения и восторга. Сердечная боль! Кто бы мог подумать, что такое может случиться? Ему хотелось только одного: сжать ее руку, заключить ее в свои объятия.

Роксана Косс наклонилась к нему, на секунду коснулась лбом его плеча.

– Ах! – сказал господин Осокава восторженно. – Вы для меня все на свете!

Гэн взглянул на своего работодателя. Предполагается, что он должен переводить все его нежности? Господин Осокава взял Роксану за руку, поднес эту руку к своей груди и приложил к тому месту, где билось сердце. Потом кивнул. Что это значит? Может быть, он подает Гэну знак? Хочет сказать, что Гэн должен переводить? А может, он кивает ей? Гэн чувствовал себя чрезвычайно неловко. Ему хотелось уйти. Не участвовать в этих сугубо личных отношениях. Теперь-то он знал, что это такое. – Все на свете, – повторил господин Осокава и на этот раз прямо взглянул на Гэна.

Гэну пришлось подчиниться. Он попытался придать своему голосу как можно больше мягкости.

– Со всем уважением, – обратился он к Роксане, – господин Осокава хочет вам сказать, что вы для него все на свете. – И тут же припомнил, что совсем недавно переводил нечто подобное с русского языка.

К чести Роксаны, следует сказать, что она ни разу не взглянула на Гэна. Она глядела прямо в глаза господина Осокавы, словно все это говорил ей он сам.

Вернулась Кармен. Она была взбудоражена, и все решили, что это из-за Сесара, хотя на самом деле она почти забыла о нем. Ей хотелось немедленно броситься к Гэну, но вместо этого она подошла к командиру Бенхамину.

– Сесар на дереве, – сказала она. Ей хотелось сказать гораздо больше, но она вовремя опомнилась. Разумнее ей сейчас поостеречься.

– Что он там делает? – спросил командир. Он не мог не отметить про себя, что девушка стала очень хорошенькой. Будь она и раньше такой хорошенькой, он бы никогда не разрешил ей выставлять себя напоказ. Заставил бы убрать волосы под кепку. И отпустил бы на все четыре стороны при первой же возможности.

– Дуется на всех.

– Я не понимаю.

– Чувствует себя дураком.

Очевидно, нельзя было посылать за ним такую хорошенькую девушку. Надо было послать одного из парней: чтобы тот тряс дерево, пока Сесар не свалится. Командир Бенхамин вздохнул. Пение Сесара произвело на него впечатление. Он раздумывал о том, является ли талант Сесара причиной его возбудимости. Вот ведь певица тоже была возбудимой. Может, это как раз тот случай, когда командиру следует разжаловать Сесара и тоже отпустить его на все четыре стороны. Но тогда он потеряет сразу двух бойцов. Но тут он вспомнил, где находится: отсюда он никого и никуда не может отправить. Непонятно, зачем он вообще теряет время на подобную ерунду. Сесар на дереве? Ну и что? Какое все это имеет значение?

– Ну и оставьте его там в покое. – Командир Бенхамин взглянул поверх головы Кармен в дальний конец комнаты. Это означало, что разговор окончен.

– Можно я расскажу об этом госпоже Косс?

Он снова посмотрел на нее, прищурившись. Она послушна, хорошо воспитана. Просто стыд, что их дела идут так плохо. Разумеется, в революции найдется роль и для хорошенькой девушки. Не имеет смысла обращаться с ней так сурово.

– Ну что ж, если ей интересно, расскажи.

Кармен, счастливая, благодарная, ему поклонилась.

– Пока! – бросил он.

Кармен отдала ему честь серьезно, как подобает солдату, и быстро убежала.

– Сесар на дереве! – сказала Кармен, остановившись между господином Осокавой и Като и наискосок от Гэна, так, чтобы у нее не возникало соблазна при всех повиснуть у него на шее. Она довольствовалась тем, что слышала его голос.

– Он собирается спускаться? – спросила Роксана. Вокруг ее глаз лежали тени. Никогда еще Кармен не видела ее такой усталой, разве что в самые первые дни.

– О, разумеется, он спустится. Он просто в полном смятении, чувствует себя идиотом. То есть думает, что это вы считаете его идиотом за то, что он рискнул спеть. – Она посмотрела на Роксану, своего друга. – Я ему сказала, что вы считаете совсем не так.