Страница 7 из 79
Распорядитель окинул Викторию цепким взглядом, и мне почему-то показалось, что он не поверил в то, что Муромцева мой секретарь. Но кивнул, сделав вид, что удовлетворен ответом.
— Конечно, Василий Михайлович. Вас уже ожидают. Идемте.
Он развернулся и направился вглубь здания, к широкой, застеленной красным ковром лестнице с лакированными перилами.
Вслед за нашим провожатым, мы поднялись на третий этаж, и свернули в правое крыло. Распорядитель остановился у двери, на которой красовалась табличка «Приемная». Постучал в створку и услышав приглушенное «Войдите», открыл дверь и произнес:
— Проходите, Василий Михайлович.
— Благодарю, — ответил я и перешагнул порог.
Муромцева последовала за мной.
Приемная директора комплекса была очень светлой и просторной. Напротив входа стоял стол с телефоном и большим компьютерным монитором, из-за которого было почти не видно секретаря. Слышался только частый стук клавиш. На краю стола рядом с письменным набором стоял телефонный аппарат с множеством кнопок и фигурка ангела, которая походила на ту, что нашлась на полке в кабинете моего отца.
Рядом со столом расположился шкаф со стеклянными дверцами, за которыми виднелись ряды серых папок с буквами на корешках. А в углу комнаты расположился диван, два мягких кресла для посетителей. Рядом был столик с журналами и вазочкой с конфетами. У окна в деревянной кадке, росла пальма.
Стены приемной украшали две картины с видом города. При этом вид был один и написал одним мастером. Однако на первом полотне был разведенный мост в ночное время, а на другом он же в дневное время. И я отметил, что картины были написаны исключительно приятными глазу красками. Без привычной городу серости и хмари. Даже в ночном пейзаже художник уловил красоту столицы.
Я прошел к столу и произнес:
— Добрый день. Меня зовут Василий Михайлович Юсупов, я прибыл на собеседование.
Стучание по клавишам прекратилось, а затем из-за монитора выглянула светловолосая миловидная девушка с круглыми очками на переносице.
— Добрый.
Она посмотрела на меня, а затем сняла трубку со стоявшего на столе телефона, нажала кнопку внутренней связи, и произнесла:
— Артем Сергеевич, к вам Василий Михайлович Юсупов… Хорошо, сейчас.
Она положила трубку на рычаг и с улыбкой обратились ко мне:
— Артем Сергеевич ожидает вас. Ваш секретарь может остаться здесь.
— Спасибо.
Я направился к двери, на которой была прикреплена золоченая табличка с надписью «директор».
Моя сопровождающая села в кресло и взяла со столика журнал. Лениво открыла его и принялась листать страницы
— Сделать вам кофе? — уточнила у нее секретарь, но Виктория, не отрываясь от своего занятия, только покачала головой.
Я же открыл дверь и вошел в кабинет. Тот тожемоказался просторный и светлым. Дело было в панорамном окне, напротив входной двери и большом аквариуме с подсветкой, у одной из стен.
В углу кабинета расположился массивный деревянный стол начала века, на котором стояла декоративная хрустальная пепельница в виде черепа, подставка для ручек, компьютер и телефон. Напротив стола было кресло для посетителя, которое сейчас пустовало.
Рядом со столом высился деревянный шкаф, в котором должны были храниться папки или книги, но мне показалось, что он здесь выступает в качестве предмета интерьера.
Директор фонда Артем Сергеевич Евграфов, сидел за столом. Перед ним лежала закрытая папка. И едва я вошел, мужчина перевел взгляд на меня и улыбнулся:
— Добрый день, Василий Михайлович, — он указал на пустое кресло. — Прошу, проходите. Присаживайтесь. Чай? Кофе?
— Благодарю, — ответил я, подошел к столу и сел в кресло. — Но откажусь.
С интересом осмотрел стол и только сейчас смог оценить папку, которая лежала перед директором. На обложке были мои инициалы.
— Красиво у вас, — оценил я. — Новый комплекс, который быстро возвели. Хороший ремонт, да и персонал скоро набрали.
Антон Сергеевич улыбнулся:
— Нам просто очень повезло. И кроме инвестиций от Империи, идеей реабилитации заинтересовались еще и частные лица, которые решили пожертвовать в наш проект приличные суммы.
Я только кивнул, оставшись довольным ответом, а Евграфов продолжил:
— Итак, Василий Михайлович, вы решили сменить работу?
— Все так, — подтвердил я.
Артем Сергеевич взглянул на меня и уточнил:
— Можно узнать, почему?
Я пожал плечами:
— Хочу делать что-то полезное.
Евграфов кивнул и открыл папку:
— Но в лекарне Дельвига вы занимались поправкой здоровья многих важных людей, — произнёс он. — И насколько мне известно, случаи вашего вмешательства имели успех после одного-двух посещений.
— Это лекарская тайна. Не думаю, что вы можете знать это наверняка, — возразил я, но директор фонда хитро улыбнулся:
— В нашей сфере хорошо работает сарафанное радио. О вас говорят. Может не все называют вас по имени, ограничиваясь намеками. Но ваши клиенты советуют вашу терапию своим друзьям. Это говорит о том, что они остались довольны участием талантливого Юсупова. И когда человек внезапно перестает посещать душеправа, к которому ходил годами — это ли не знак успешного лечения?
— Возможно, — сдержанно ответил я.
Артем Сергеевич взглянул на меня и продолжил:
— Если хотя бы часть от тех слухов про вас, что я слышал, правда — вы настоящий уникум, Василий Михайлович. И когда я узнал, что княжич Юсупов пожелал прийти работать в наш фонд, то не мог не заинтересоваться — почему вы решили отказаться от частной практики и отдать свое время нашей лекарне?
Я улыбнулся и ответил:
— Мой дядюшка сказал бы, что я молод и полон амбиций.
— А это так? — уточнил мужчина.
— Я понимаю, что работа в таком фонде поможет мне в карьере. Потому как у меня нет желания посвятить себя частной практике. Хотел бы я сказать, что мечтаю изменить мир к лучшему. Но вы сочтете это всего лишь красивыми словами.
— Отнюдь. Я слишком хорошо понимаю, что мы все тут именно этим и занимается — делаем мир лучше.
— Мне кажется, что работа в вашем фонде — стоящее дело. И я хочу попробовать свои силы здесь. И надеюсь, что смогу пригодиться.
— Как отнесся к вашему желанию уйти ваш куратор?
— Он не стал мешать мне сменить практику.
— Думаете, что он испытал облегчение оттого, что вы не стали его конкурентом? — хитро осведомился Артем Сергеевич.
— Полагаю, что господин Дельвиг имеет такую репутацию и опыт, что его не напугал бы начинающий душеправ.
— Скромничаете?
— Здраво оцениваю свои силы, — возразил я.
— Обычно при отборе кандидатов на должность душеправа принято проводить собеседование, но в этом случае я не вижу в этом никакого смысла. Ваша репутация говорит за вас. И признаюсь вам откровенно, я лично знаю пару человек, которые побывали на ваших сеансах и отзывались о вас как о мастере своего дела.
— Польщен, — я коротко кивнул.
— Поэтому давайте обсудим, какой график бы вас устроил? С каким контингентом вы желали бы работать? Также мы подпишем договор найма с испытательным сроком.
Артем Сергеевич не упомянул приставку «практиканта», словно бы подчеркивая, что готов нанять меня на полную ставку. И я ответил:
— Признаюсь, что желал бы начать с двух-трех смен в неделю. Не хочу сгореть на работе, если вы понимаете, о чем я. Что до пациентов, то мне будет важно проверить, с кем из них я смогу продуктивно работать. Я не знаю, какие случаи у вас бывают и потому хочу проверить свои силы на деле.