Юсупов. Серое Братство

Глава 1 Новая жизнь

Топор в руке Темноглазого графа завизжал как бензопила от вливаемой силы. На левой ладони гостя начал разгораться темный шар. А через секунду Ульбарс атаковал.

Я поспешно напитал силой способность «удара света», который должен был отбросить противника. Но удар пришелся в серую броню. Граф пошатнулся, а затем взревел и бросился на меня.

Лезвие топора ударило в созданный мной щит и соскользнуло по нему. Щит же не выдержал удара и разлетелся на множество ярких кусков слепящего света.

Граф швырнул в меня шар. Сияющий всполох с шипением врезался в силовую броню и стек на пол огненными брызгами. Я же едва успел подставить напитанный силой клинок под лезвие топора.

Удар был хорош. От ладони до локтя прокатилась волна цепенеющей боли, и я едва не разжал пальцы. Но все же не выронил клинок. Быстро создал «вспышку света» и бросил ее себе под ноги.

Комнату окутал в нестерпимо яркий свет, который должен был на несколько секунд ослепить противника. Но с Темноглазым графом этот фокус не сработал. Он наотмашь ударил топором, и я едва успел отскочить в сторону, быстро перебирая в уме варианты спасения.

Граф был ветераном Гражданской войны. Профессиональным бойцом. Воином с опытом, которого у меня не было. И противопоставить ему мне было нечего. Из боевых способностей у меня был только базовый набор, который сгодился бы разве для дуэлей с аристократами, которые были далеки от службы и видели военных лишь на картинках. Единственным, что меня пока еще спасало, было то, что я нужен был графу живым. Поэтому он не использовал способности дальнего боя. Да и действовал, скорее всего вполсилы, словно красуясь.

Ульбарс указал в мою сторону, и я поспешно метнулся вбок. А в том месте, где я стоял долю секунды назад, вспыхнуло темное пламя. Я в ответ бросил в лицо противника «Молот света», который должен был оглушить графа. Но и тут у меня ничего не вышло. Ульбарс ловко подставил под удар щит, в который угодила моя способность. И бросился ко мне.

Я сжал кулак, создавая руну-ловушку, пнул кресло в сторону графа, и шагнул навстречу врагу. Принял удар топора на выставленный клинок. Оружие с шипением столкнулись. Я отвел лезвие в сторону, и создал прямо под ногами противника руну. Ульбарс поспешно отскочил прочь, и в этот момент я наотмашь рубанул клинком, вливая в оружие силу. Лезвие рассекло броню, и меч загудел, жадно впитывая силу противника. Темную, как ткань мироздания.

И весь остальной мир перестал для меня существовать.

Послышался дикий, нечеловеческий рев. Ладонь, сжимающая рукоять меча, занемела, жадно впитывая чужую силу. Меня замутило, когда искаженная отступничеством энергия начала разбавлять мою. Голова закружилась, и я едва устоял на ногах, пытаясь удержать равновесие. Перед глазами на секунду повисла красная непроницаемая пелена, а в голове послышались шепотки и обрывки чужих мыслей. Чужеродных, враждебных, злых… И я поспешно замотал головой, отгоняя их. Отскочил в сторону, лишь чудом разминувшись с ударом топора. Лезвие с визгом врезалось в столешницу, рассекая ее пополам. Посуда со звоном полетела на пол. Отвар потек по доскам, наполняя воздух тягучим едким ароматом.

«Яд», — всколыхнулось в моей голове одно знакомое слово, которое неожиданно отрезвило. Эта мысль принадлежала мне самому.

Я вспомнил, кто я такой. Чужие голоса больше не имели надо мной власти.

Туман перед глазами спал, и зрение сфокусировалось. Граф стоял передо мной. В глазах противника плясали багровые огоньки, а с губ срывалась пена. Его лоб покрывала испарина. Видимо, все же великий воин не так часто брал в руки оружие, как стоило. Рана на его боку уже затянулась. И виной всему было количество силы, которую я влил в клинок. Светлый огонь прижег рану, закрыв ее.

— Неплохо, — прохрипел Ульбарс, и в голосе Темноглазого графа я услышал нечто похожее на уважение. — Не ожидал такой прыти от лекаря-душеправа. Все же мне стоило принять тебя всерьез, малец. Но пора с этим заканчивать.

В ладони противника появилась сотканная из темного огня цепь. Он раскрутил ее и метнул в мою сторону. И я бросился вправо, чтобы разминуться со снарядом. Край цепи ударил в телевизор. Послышался треск, по экрану зазмеилась паутина трещин. И я отстранённо подумал, что дядя наверняка будет этим недоволен. Как и тем, что я не купил ему свежие батарейки.

Граф отпустил цепь, и та растворилась в воздухе, став серой дымкой. Шагнул ко мне, и я поспешно активировал способность «удара света», влив в нее достаточно энергии. Рука занемела от высвобожденной силы, и я метнул способность. Я не надеялся на чудо и точно понял, что не смогу причинить вред противнику. И потому швырнул сгусток силы в разбитую каменную столешницу. И оба куска тяжелой плиты взлетели в воздух, и с силой врезались в Темноглазого графа, сбив его на пол и засыпав обломками. Следом в него понеслось фарфоровое крошево. Ульбарс мгновенно вскочил на ноги, но я был уже рядом.

Противник был ошеломлен. Видимо, куски камня сильно приложили графа, пробив ему голову. По виску текло красное. Лицо было изрезано мелкими осколками посуды. И я шагнул к противнику. Замахнулся и ударил, целя в грудь.

Острие клинка пробило броню и вгрызлось в плоть. Я надавил на рукоять сильнее, вгоняя оружие глубже, и сила противника потекла в меч, передаваясь мне. Темноглазый граф замахнулся топором, но удар вышел слабым. И я ловко создал щит, подставив его под окутанное лепестками пламени лезвие. Щит покрылся трещинами, но к моей удаче выдержал.

Ульбарс захрипел, на его губах выступила розовая пена. Меня же охватила волна эйфории. Такой сильной, которой я еще никогда не испытывал. Голова кружилась, сердце бешено колотилось, словно готовое вот-вот проломить ребра и выскочить из груди. Десны заледенели, а руки от кончиков пальцев до плеч охватила волна приятного покалывания. Кровь словно закипела, а вливаемая энергия будто оторвала меня от пола, подняв над землей. Клинок гудел и вибрировал, жадно впитывая силу.

Граф ударил еще раз, но я подставил щит. И острие топора увязло в пластине. А через секунду, ослабленная ладонь отпустила рукоять топора, и с глухим стуком безвольно упала на пол.

— Хороший… Ход, — слабо прохрипел граф. — Но я еще… Вернусь. И доберусь до тебя… душеправ.

Я только покачал головой:

— Это вряд ли.

Граф ощерился красными зубами, которые вдруг показались частым рядом клыков.

— Ты слишком мало знаешь про этот мир, юнец. Он куда хитрее, чем ты думаешь. Ночи всегда длиннее дней. Тьма… сильнее…

Он захрипел, задергался и замер. И я активировал способность «Мастера-анатома», чтобы убедиться, что граф мертв. Силуэт противника был черным.

Тяжело дыша, я выдернул меч из чужого тела, и отпустил оружие, заставляя его исчезнуть. Но клинок словно врос в мою ладонь и никак не хотел исчезать. Его рукоять показалась одновременно раскаленной и ледяной. Она пульсировала в моей руке. Я посмотрел на острие клинка и понял, что он все еще был выпачкан в красном, которое исчезало на поверхности металла. Наконец, я смог стряхнуть со своих рук клинок. Затем взглянул на ладони, отметив мертвенно бледную кожу. В голове шумели, делясь информацией, сотни и тысячи чужих голосов. Они упрекали, ругали, молили. На сотнях языках, которые я каким-то чудным образом понимал. И только один из них выделялся из неразборчивого гомона:

«Молодец, светлый мальчик, — вкрадчиво шептал кто-то незнакомый. — Хитростью и силой ты убил этого жалкого человека. Такое мне по душе. До встречи, светлый мальчик».

Я затряс головой, пытаясь отогнать этот и сотни других чужих голосов. Но они стали лишь громче. От какофонии чужих обрывочных и неразборчивых мыслей, мне казалось, что я схожу с ума. Они бились в моих ушах, клокотали яростью в черепе и взывали к чему-то внутри меня. И к собственному ужасу я отозвался. Я закричал, запрокинув лицо к потолку. И мой крик заглушил остальные звуки, сделав из далекими и неразборчивыми. Я кричал до тех пор, пока легкие не загорелись болью, пока глотка не раскалилась добела и голосовые связки не заныли. Чужие мысли все еще гудели сердитым разбуженным ульем злых ос. Но их звук перекрывало мое надсадное дыхание.