Игра до победы

Лес явно ставили перед фактом, и это вывело ее из себя. Она почувствовала, что должна занять прочные боевые позиции, чтобы отстоять свою власть. Этого требовала ее гордость.

– Рауль собирается во Францию, – сообщила Триша.

– Да, я проведу там приблизительно месяц прежде, чем улечу домой, в Аргентину.

– Возможно, это и есть наш ответ, мистер Буканан, – подвела итог Лес. – Мы – то есть Триша и я – через десять дней будем в Париже. Роб останется здесь и присоединится к нам попозже. Наверняка мы сумеем как-нибудь вечером встретиться и обсудить все за обедом.

– Я буду жить в деревне, – начал было Рауль, что прозвучало как отказ, но потом, видимо, передумал. – Но я смог бы на один из вечеров приехать в город.

– Мы остановимся в отеле «Крийон». Какой день будет для вас удобен? У нас достаточно гибкие планы.

Она опять мягко принуждала его принять решение сразу же и назначить точную дату, а не оставлять вопрос о времени встречи открытым.

– Ну скажем, во вторник через неделю, – предложил Рауль.

– Отлично, – согласилась Лес. – Обед в восемь.

– Предоставляю вам выбор ресторана, – ответил он. – Если возникнут какие-нибудь затруднения, я оставлю в вашем отеле записку. Но я уверен, что никаких неожиданностей быть не должно. – Его внимание отвлекло движение, начавшееся на поле. – Прошу извинить меня.

Рауль собрал поводья и вскочил в седло.

Теперь он возвышался над своими собеседниками, и когда Лес подняла голову, чтобы посмотреть на него, солнце, которое больше не заслоняли широкие поля шляпы, ударило ей прямо в лицо. От его слепящего света не могли защитить даже темные стекла. Лес отвернулась и инстинктивно подняла руку, чтобы прикрыть глаза.

– До встречи в Париже, миссис Томас. – Решительные нотки, прозвучавшие в голосе Рауля, обещали будущую встречу.

Секундой позже Лес услышала тяжелый цокот копыт вороного коня, уносившего Рауля прочь. Она проводила его взглядом, на этот раз не поднимая головы, чтобы вновь не ослепило солнце. Пустив коня галопом, Рауль вскоре присоединился к остальным членам своей команды, собравшимся на поле.

И тут только Лес осознала, что все это время дети стояли молча.

– Что-нибудь не так? – Она глянула на Роба, на лице которого застыло выражение угрюмого уныния.

У сына тоскливо опустился уголок рта.

– Судя по вашей беседе, ты не очень высокого мнения о его школе. Но это на самом деле нечто вроде колледжа, где обучают поло, – заявил он.

– Вполне возможно. Но пока у меня нет о ней никаких сведений. И поэтому я не могу решить, плохая она или хорошая, – сказала Лес.

– Он самый лучший игрок в поло, какого я когда-либо видел. Я мог бы научиться у него очень многому. – Упрямо выставленный вперед подбородок Роба напомнил Лес Эндрю, который всегда очень точно знал, чего хочет. – Помнишь, как я сменил лошадь перед самым концом предпоследнего чуккера? Генри готов разорвать меня за это на клочки, потому что, когда наша команда осталась в меньшинстве, противник выиграл у нас очко. Но только что, перед тем как ты подошла, Рауль сказал мне, что я принял правильное решение. Я все равно не смог бы хорошо управлять пони, так что в любом случае был бы бесполезен для команды.

– А что случилось с пони? – нахмурилась Триша.

– Думаю, это была моя вина. – Роб смущенно пожал плечами. – Я никогда не проверяю снаряжение перед игрой. Удила были слишком туго затянуты и порезали лошади рот. Генри это тоже не слишком обрадует.

– Да, печальный недосмотр. Но я уверена, что Генри все поймет, – улыбнулась Лес, подбадривая сына. – А если не поймет, то мне придется напомнить ему тот случай, когда он играл с Джейком и забыл перед началом игры проверить седельную подпругу. И в первый же раз, когда он наклонился, собираясь провести удар, седло сползло на сторону и Генри довольно неуклюже свалился на траву.

– Хотел бы я в эту минуту посмотреть на его лицо, – засмеялся Роб. – Наверняка покраснел, как перезревший помидор.

– Да, очень было похоже, – улыбка Лес оставалась все такой же пустой и отстраненной, когда она перевела взгляд на Тришу. – Фиона собирается уезжать. Думаю, нам стоит вернуться.

– Ну тогда увидимся позже, – сказал Роб. – Я хочу проверить гнедого, прежде чем покажусь Генри на глаза.

Возвращаясь с Тришей к трибунам, Лес почувствовала, как влажно у нее под мышками. Да и ладони мокрые и липкие от нервной испарины. Только тогда она поняла, каких усилий стоило ей столкновение с Раулем Букананом. Приходилось постоянно держать себя в руках и не позволять всплывать воспоминаниям о событиях прошлого вечера. Это окончательно забыто раз и навсегда. Все, что было.

Постепенно до Лес дошло, что за последние несколько минут дочь не вымолвила ни слова. Выражение ее лица было непривычно печальным и задумчивым, и девушка не отрывала глаз от маленькой церемонии, происходившей на поле, – победителям вручали приз. И у Лес окончательно увяла надежда на то, что удастся больше не возвращаться к разговору о Рауле Буканане.

Словно почувствовав, что мать изучает ее, Триша обернулась.

– Неудобно, наверное, получилось.

– О чем ты говоришь? – Лес смотрела прямо перед собой, притворяясь, что не понимает замечания дочери.

– Я не сразу сообразила, что ты прошлым вечером так и не узнала его имени. Мне казалось, что я сказала тебе, как его зовут. – Триша понурив голову глядела себе под ноги. – А так ты попала в неловкое положение…

– В неловкое? Почему? Я не обязана отчитываться в своих поступках перед ним… или перед кем-либо, – напряженно добавила Лес, включая и дочь в это число, и тут же перешла к атаке: – А ты, кажется, довольно хорошо его знаешь.

Триша подняла голову и встретилась взглядом с Лес.

– Не так хорошо, как мне бы хотелось.

– Не связывайся с ним, Триша. Он для тебя слишком стар.

– Лес, я…

– И не приводи в пример своего отца. Тут не может быть никаких сравнений. Тебе едва исполнилось восемнадцать, и ты еще слишком молода, чтобы заводить шашни с каким-либо взрослым мужчиной. Совершенно неважно, с кем именно.

Триша ничего не ответила, но Лес и не ожидала ответа. Как и не думала, что дочь собирается послушаться ее совета.

Вскоре после того, как они вернулись в «Севен-Оукс», на закрытой террасе был подан чай. Лес попробовала маленькие сандвичи, отказалась от огурцов в пользу салата, но главным образом сосредоточилась на чае. После вчерашних излишеств ее желудок вряд ли был способен переварить роскошные сладости, выставленные на серебряном подносе. Лес начинало мутить, когда она наблюдала, как Триша налегает на пирожные с кремом, а на Роба, который наложил себе на тарелку сладкие пирожки и торт с заварным кремом, покрытый сверху желе из красной смородины и взбитыми сливками, она и вовсе старательно избегала смотреть.

Хозяева тоже почти не притронулись к трапезе. Генри Шербурн раздраженно опрокинул в рот стакан с виски, а потом захромал, припадая на одну ногу, к окну, выходящему в сад. Он свалился с лошади во время игры, ушиб плечо и повредил себе бедро. Лес подозревала, что поражение его команды только усиливало боль от травм. Он был приземистым, коренастым человеком, страдающим пороком, который Джейк любил называть «надколенное вздутие», подразумевая под этим вздувшийся живот, сползавший из-под пояса «на колени» Генри. Складки под подбородком и опущенные книзу уголки рта только подчеркивали пухлость его покрытых красными прожилками щек. Как и предсказывала Фиона, Генри все еще находился в дурном расположении духа и, присоединившись к ним, едва ли вымолвил десяток слов.

– Прошу прощения.

На террасе в очередной раз бесшумно возник дворецкий – темноволосый и относительно еще молодой человек лет тридцати необычайно важного и серьезного вида.

– Телефонный звонок мистеру Томасу.

– Мне? – с удивлением переспросил Роб.

– Да, сэр. – Темноволосая голова склонились в утвердительном кивке. – Молодая леди, сэр. Синтия Холл.