Страница 16 из 44
Левиафану это бунтарство и непокорность нравились. Из-за этого Джудит становилась все сильней и привлекательней ему, как личная рабыня его сладострастных удовольствий, страданий и мучений.
И вот, произошло то, что произошло. Она, смогла покинуть пределы его адского каменного огромного многоэтажного лабиринта и оказаться на воле. Но как, она стала понимать, только именно сейчас, все оказалось, не так просто. Ее свобода была относительной. Левиафан ее не отпустил еще и пока. Как побывавшую у него в гостях некую Керсти Коттон.
Пинхед подошел к Джудит Флоэрти и произнес ей - Здравствуй, моя подруга по несчастью. Вот мы и вновь встретились. Эта встреча была предначертана и неизбежна. Не правда ли, наша встреча сейчас неожиданна, моя непослушная беглая подружка? - произнес сразу и в необычной стандартной форме булавочноголовый - И, наверное, в неудачное для тебя время.
Они, какое-то недолгое время стояли против друг друга и молчали, всматриваясь друг другу в глаза.
- Ты, как всегда необычайно наивна и всегда была предсказуема - он ей произнес снова и еще добавил – Ты, угодила вновь в свою же ловушку, девочка моя.
- Я не твоя девочка, Пинхед – Джудит резко и негодуя, возразила ему – Я принадлежу самому нашему Богу Левиафану.
- Верно – тот ей произнес – И что же? Это, как-то меняет дело?
Он протянул свою с красными пальцами правую руку вперед и коснулся трепещущей от пугливого дыхания полненькой оголенной смуглой в кофейном отливе нежной бархатистой кожи груди Джудит и провел указательным пальцем по ней зигзагообразно и вниз по правой до самого кончика торчащего груди соска.
- Это ничего, что я перед тобой в таком неприглядном виде? – произнесла Джудит уже теперь первой, стараясь быть смелее и взять себя в свои руки, хоть она была и вправду не совсем в достойном глаз Пинхеда и самого мира Левиафана общепринятом виде. Хотя для служителей Ада и самого разврата боли и ужаса это мало чего значило.
- Я еще, не видел тебя такой столь привлекательной и соблазнительной грешницей. Я видел много соблазнительных женщин - произнес уже он ей - И ты, не последняя из них, всегда мною желанна. Я знал всегда, какая ты красавица, Джудит Флоэрти. И боль, что я бы тебе подарил, куда была бы изысканней всего, что ты до этого пережила в обители моего Бога и Властителя. Мой хозяин стоит сейчас между нами. Ведь, ты его любимица. Ты особенная. Это знает он, и это знаю я. Это знает каждый Сенобит в каменных лабиринтах мира Левиафана. Но, я все же получу тебя лично, предоставленную мне для невообразимых сладостных пыток и истязаний. Бог отвернется от тебя. И этот момент настанет. И тогда, я буду рядом как сейчас. И, ничто нам не помешает насладиться друг другом.
Сенобиты, зашевелились и выдвинулись к Джудит Флоэрти. Они, просто окружили ее, встав кругом и взяв в плотное кольцо.
Джудит сейчас стояла в окружении жутких человекоподобных монстров. Их было восемь. С вырезанной кожей и плотью. С вонзенными в их искалеченные обезображенные тела всякими острыми иглами и железными штырями. У некоторых даже не было лица. Лишь кошмарная сшитая грубыми швами лицевая маска. Без глаз и без ушей. У некоторых в разрезанной шее торчал какой-то еще предмет, что вибрируя от мученического тяжелого дыхания, видоизменял их голос. Все это было похоже на уроки ужасной и бесчеловечной этакой анатомии. Как некоего кошмарного садиста и изувера. Так как, буквально, кровоточащая плоть, была изрезана и исполосована. Местами срезана, почти до самых костей скелета. Она торчала, вывернутой руками некоего жуткого и кошмарного маньяка мучителя и живодера наружу. Порезанная на длинные лоскуты, что были приделаны к чему-то, что также торчало из самого истерзанного в жутких муках адским неким палачом тела.
Пинхед стоял, практически сейчас впритык к ней и смотрел исключительно ей в карие девичьи глаза своими черными демоническими ледяными Сенобита глазами. Но, он не мог ей сейчас навредить ничем. Она была под защитой самой коробки Лемаршана и демона дракона Левиафана.
Булавочноголовый, вновь протянул к ее обнаженной с торчащими черными сосками смугленькой третьего размера женской груди свою с красными пальцами правую руку.
Джудит оттолкнула ее. И произнесла Пинхеду – Я еще не твоя. И не известно еще, когда таковой стану, Пинхед. Ты властен тут над всеми, но не надо мной. Ты даже пальцем не имеешь права меня трогать. И уж тем более руками.
- Я бы, доставил тебе столько удовольствия, моя любимая Джудит, что ты даже не представляешь себе – он продолжил ей говорить - Хочешь отделаться от меня, как, когда-то пыталась отделаться Керсти Коттон. Ну, что же, попробуй.
Пинхед отошел назад на несколько шагов и окинул ее своим тем ледяным не моргающим взором черных жаждущих страданий и боли глаз, главного садиста и мучителя мира Левиафана.
Сейчас Пинхед, просто пожирал ее девичье молодое, лет двадцатидевяти совершенно практически нагое, смуглое, перемазанное скользкой блестящей смазкой гибкое танцовщицы живота тело.
Слева стоял и издавал булькающие противные звуки в тишине Сенобит Пузырь Ласло, облизываясь своим слюнявым длинным черным извращенца языком. Справа стояла черная монашка Николетта, скрестив на груди свои с острыми кривыми серпами руки. А между ними и чуть впереди стоял палач Левиафана Щелкунчик, стучащий своим зубастыми челюстями беспрерывно, наводя ужас даже на саму темноту. За спинами этих четверых главных Сенобитов в иерархии куба Левиафана, стояли остальные Сенобиты. Вверху над их головами и головой Джудит Флоэрти издавая металлический скрежет, и звон в тугой натяжке, висели крест, накрест, пересекая весь ресторанный танцевальный главный с замершими в неподвижной разноликой позе, порой смешной даже, дерущихся посетителей, мужчин и женщин, длинные цепи. От края зала до края и со всех сторон, утопая в непроглядную черную вязкую темноту большого ресторанного зала. Где-то в самом темном пространстве из самой темноты доносился звон колокола. Но, это был не церковный колокол, а колокол мира демона и дракона Левиафана. Колокол его висящего в самом пространстве над каменным бесконечным, многоэтажным, раскинувшимся во все четыре стороны лабиринтом его жилища. Исписанного и изрисованного загадочными письменами и иероглифами. Это был сам храм и недоступная даже Сенобитам область самой его силы и власти над всей этой территорией и самих границ его адского мира. Он был придан медленному вращению и из него в самой середине, остроконечного вытянутого почти в две стороны громадного принявшего исконную последнюю форму трансформации и конфигурации в первоначальном виде двойного соединенного нижней частью тетраэдра с оглушительным звуковым гулом распространялся свет в виде черных лучей. Что представляли собой глаза Левиафана его злобную безжалостную душу и сам извращенный садистический практически сумасшедший дикий звериный разум. Эти лучи черного света никогда не спали и все контролировали. Они отдавали приказы всему лабиринту. Всем прислужникам его Сенобитам и всем живущим в нем на всех многочисленных ярусах демоническим кошмарным существам.
Пинхед стоял неподвижно и рассматривал Джудит пристально, впитывая в себя зрительно каждый кусочек ее женского тела и улавливая все его запахи своим идеально белым, точно мел, как и лицо в торчащих длинных булавках носом. Он, Пинхед любовался ей. Она нравилась ему. Не только как мученица, но и как женщина. Даже в самом мучительном и кошмарном Аду, может быть любовь. Его взор черных глаз выдавал это. И он, наслаждался дивным зрелищем от черных вьющихся змеями вниз по плечам груди и спине волос Джудит, до самых внизу под легкой полупрозрачной белой из шелка юбкой вуалью стройных изящных в овалах бедер до самых ступней в танцевальных туфлей ног. Он, сейчас выдумывал в своей истыканной длинными острыми булавками гвоздями голове всякие извращенные кровавые мучительные аттракционы с ее этим невероятно красивым женским молодым телом. И она, видела это в его не моргающих никогда черных зрачками глазах.